такие словечки, что даже у меня в моём положении щёки заливает краска.
Метла делает стремительный выпад, сорвавшиеся с прутьев молнии оплетают сабли ламии, и обе противницы замирают, изогнувшись, напружинившись, что есть сил пытаясь спихнуть соперницу с места. Ни помело Бри, ни клинки Талессис не двигаются, лишь слегка подрагивают.
— Шлюха! — визжит Бри. — Лярва, лахудра ты, сука-а-а!!!
— Есть существо ты тупое, // Глупость твоя бесконечна! — Даже сейчас ламия не отказывается от высокого штиля. — Мой он, по древним законам! // Ламией кто уловлён — станет отцом для потомства!
— Я тебе покажу «отцом»!!!
Противницы отскакивают друг от друга, расцепляются и тотчас же атакуют — Бри помелом, ламия на сей раз магией. Обе попадают — Бри опрокидывает, платье высоко задирается (наверняка Талессис именно так и задумала), но и ламию отшвыривает, так что они обе поднимаются с явным трудом — их крепко приложило.
Никто не уступает.
Однако поднимаются и вновь бросаются друг на друга с таким рычанием, что, ей-же-ей, даже самый глупый и свирепый тролль, заслышав такое, удрал бы без оглядки.
Следует стремительный обмен выпадами и отражениями, Бри с удивительной ловкостью орудует помелом, вышибает у ламии одну из сабель, однако та, стремительно извернувшись, подсекает Бри хвостом. Неведомо как, но ведьма успевает вцепиться в волосы соперницы, и теперь они обе катаются по полу, выпустив оружие.
Тут бы вылить на обеих ведро воды, желательно ледяной, но я так и не дочертил фигуру.
Бри с ламией визжат и рычат; наконец Талессис удаётся отпихнуть ведьму, и они обе замирают, тяжело дыша. Лица расцарапаны, у ламии на плече — следы зубов, у Бри разорван ворот платья.
— Я тебя и без помела разделаю! — шипит Бри.
— Глупые брось ты надежды! — высокомерно роняет ламия. — Биться с тобой до конца // Станет Талессис, готовься же к смерти!
Кажется, они обе успели засветить друг другу в глаз — Бри в левый, Талессис в правый.
Но тут ноготь мой проводит, наконец, последнюю черту, и рука оживает. Через адскую боль, от которой темнеет в глазах, но оживает. Можно попытаться… ох, проклятье…
«Бросать» заклятье для колдуна — мука мученическая. Рука моя горит в огне, пальцы, кажется, сейчас вырвутся из суставов.
Но грубо, кое-как выдавленная ногтем схемка продолжает работать.
Я приподнимаюсь. Правая рука онемела до самого плеча, но всё-таки я знаю, сейчас грубая и примерная фигура направит силу, куда надо — в ламию.
Талессис, однако, явно успевает что-то почуять. Хвост её второй раз делает Бри подсечку, и ламия, завывая, бросается наутёк. Бри вскакивает, словно подброшенная пружиной, кидается вдогонку. Я ощущаю ещё один толчок силы, извне доносится короткий полувскрик-полувзвизг, и Бри врывается обратно в пещеру.
— Сбежала, сучка, змеюка подколодная!.. Ну ничего, я её ещё достану!
[1]Девушка в беде (фр.).
[2]Ламия разговаривает гекзаметром. Для удобства чтения автор поставил интонационные разделители.
Глава III. Разбирательства
— Бри…
Я пытаюсь ещё что-то сказать, но тут она со всей решительностью устремляется ко мне, размахивается и со звоном влепляет мне пощёчину, да такую, что голову наполняет звон, а в глазах темнеет. И сразу же — вторую.
— Изменщик! Блудодей поганый! На кого позарился — на змеюку!.. Извращенец!..
Заклятье моё отвоёвывает у паралича мускул за мускулом.
Лицо, однако, горит и голова кружится — ручка у Бри, как оказалось, тяжёленькая.
Гнев вырывается на поверхность. Бри пришла мне на помощь, но бить себя по лицу я не позволю никому. Даже Бри. И особенно Бри.
— Кобель! Козёл-трахолюб! Ишь, чего удумал — чуть я отвернусь, уже с кем-то!..
Тут Бри вновь использует такое словечко, что я раньше слыхал только от изрядно поднабравшихся морячков.
И замахивается вновь.
Нет, милая. Хлестать меня по физиономии ты не будешь.
Ярость вспыхивает, растекаясь жгучим огнём по жилам.
Я перехватываю руку Бри в воздухе, сжимаю ей запястье.
— Уймись, слышишь?!
Однако Бри очень ловко вырывается, быстро, умело. Кто-то явно учил её высвобождаться из простого захвата.
И замахивается вновь.
Ну уж нет!..
Все мускулы мои словно обратились в сплошную боль, но я-таки соскальзываю со стола, шатнувшись навстречу Бри. Отталкиваю её, но аккуратно.
— Успокойся!.. Это же ламия, не понимаешь, что ли?!
— То-то у тебя на змеюку эту до сих пор колом стоит! — выплёвывает Бри. — Ты к ней заявился, у вас тут сговорено всё было!
— Дура! — срываюсь я. — Какое «сговорено»?! Сговорено мне помереть? Думай хоть чуток!.. И потом — тебе почему-то с эльфами можно месяцами в постельке кувыркаться, а мне, значит, нет?!
— Это другое, понимать надо! — огрызается Бри. — Это любовь! А у тебя со змеюкой что? Похоть! Козёл ты трахливый!..
Вместо «трахливый» она, само собой, использует иное словечко.
— Любовь?! А мне, значит, любви не положено?!
— С гадюкой этой?! — демонически хохочет Бри, упирая руки в боки.
— Не твоё дело, с кем! Ты меня не спрашивала, когда с эльфиком своим закрутила! Типа как нужен Иван, так приду, а как нет — пусть убирается куда подалее, у Бри, видите ли, любовь! Любовь-морковь у неё!.. А Иван пусть как хочет обходится, чего про него думать!.. Нужно ж только так, чтобы тебе удобно было, да, Бри, дорогая?..
Кажется, она несколько теряется от моего напора.
Нет, это мне и впрямь кажется.
Никогда не пытайтесь что-то доказать девушке посредством презренной логики.
— Ты… ты… ты не мог с ней!
Бри красна, как помидор, мы с ней оба тяжело дышим, она нервно облизывает губы.
Меня разбирает злость.
— Ещё раз — тебе с эльфом можно, потому что «любовь». А со мной? Со мной у тебя как? Просто так? Время провести?.. Меня ламия отравила, так я теперь и козёл, и всё такое прочее?
— Я тебе верила! — ни к селу ни к городу сообщает Бри, топая ногой, — так, словно и впрямь застала меня с какой-нибудь своей подружкой, Линдой, например. Вопрос о том, «как у неё со мной», ведьма благополучно игнорирует.
— И как же я тебя обманул? — Тьфу, никчёмные это слова. Доводы и аргументы тут не работают. — Что, по-твоему, я должен был делать?!
— Не знаю! — вопит Бри. — Ты колдун! Должен был что-то сделать!
— Что?! Что именно?! — Больше всего мне сейчас хочется отвесить ей такого хорошего, полноценного шлепка по
