бросил Яша для направления болтовни Вовика в нужное русло.
— Оборзел Ашот, — горячо подхватил Вовик. — А сколько ж я лично ему помогал! Когда он с Молотом еще не скорешил-ся, кто по делам бегал9 Он без меня как без рук был. И все — только за дозы. Сколько бы бабок он извел, если б я «капустой» брал.
— Чего ж, угощал он тебя «герой»? — лениво спросил Яша, жаргонно называя героин.
— Да ты что? «Геру» он лишь сам вмазывает: чистую, белую, китайскую. «Гера» — это для высоких людей. А мне «винт», сырец на варево давал. Ашот за мои труды обязан меня по гроб жизни раскумаривать.
— У Ашота ныне тяжелые времена, — заметил Тундра. — Не до раскумарки ему кентов. Счетчик, я слыхал, на него включили.
— Наверно, — подтвердил открывший глаза Дед. — Чего-то он печальный по вечерам и всю дорогу вмазывается. Кому-то много должен. Вот Молот ему и стал как брат родной.
— Молот? — деланно удивился Яша. — Ничем по Сретенке не прославился. Чем это он особенный, что Ашот за него уцепился?
— Да и я то ж толкую, — подхватил Во-вик, — фуфляк он. Крутым лишь рисуется, а поставить себя не может. На днях обкурился и давай магазинщиков на виду у всех гонять. Хари двоим разбил. Так серьезный человек поступает?
— Не скажи, — проговорил Дед, откидывая нависшую чуть ли не до носа челку и вытирая испарину со лба, — бригада у него знатная. Круче Молота на Сретенке сейчас нету. С кем еще Ашоту кентовать?
— Ну, на безрыбье… — подсморкнул перебитым носом Вовик.
— Вы чего-то, братки, низко Ашота ставите, — произнес Тундра, поводя щелями глаз. — Он по всей Москве авторитетный, дружбанов и среди иных центровых найдет.
— За Москву не знаю и говорить не буду, — сказал Дед. — О-о, поволокло меня малость! Спасибо, поправил ты, Яша.
Тундра широко заулыбался.
— Должник я твой, Яша, — почтительно продолжал Дед.
— Ништяк! Сам иной раз ломаюсь, так что людей понимаю. Тебе до таких долгов, как у Ашота, еще далеко, — снова правил на нужном ему оселке разговор Яша.
Вовик поддержал речь Деда:
— Да, Тундра, прими и мое спасибо. Ты нам отец родной от Сухаревки до Покровки.
Яша, видя, что ничего дельного на интересующую его тему эти двое больше не скажут, встал и пожал руку каждому.
— Бывайте здоровы! Прижмет — заходите.
Он проводил их до дверей и мигнул То-лянычу в зале, чтобы тот заглянул к нему.
Толяныч вошел, плотно прикрыл дверь и сел в кресло.
— Ну, чего с Ашотом будем делать? — сказал Яша, закуривая.
— Тебе решать, — угрюмо ответил Толяныч.
— Сретенские вон твердят, что совсем оборзел Ашот, — проговорил Яша, чтобы поглубже обосновать «неправильность» Ашота. — Сутулый сейчас жаловался: рабом у того был, а дозы на поправку здоровья не заслужил. Так «деловые» поступают?
Яша цеплял, «духарил» недоразвитого Толяныча, очень уважающего блатные «понятия». И Толяныча задело.
— Сука он!
Высококлассный агент и матерый уголовник Тундра привычно работал сразу по нескольким направлениям. Кострецова он рискнул впервые дерзко обмануть, указав на Ашота как на организатора ограбления ахлоповского банка. Яше требовалось угробить Ашота и прибрать к рукам его закусочную.
К заведению Ашота Тундра подбирался уже несколько месяцев. Для начала он завел с ним дружбу. Быстро вошел в круг деловых проблем армянина. Дождался, пока тот окажется на мели, и предложил в помощь свои деньги. Постепенно Ашот стал кредитоваться только у Тундры. Яша давал ему «черным налом», без процентов, приговаривая: «Когда будут, отдашь». Подчеркивал, что относится к нему как брат к брату. Хитрецом был и Ашот, но все же, горячий по-кавказски, верил «другану».
Вся комбинация выстраивалась Яшей для того, чтобы однажды, улучив удобный момент, потребовать с Ашота ставший уже большущим долг полностью. Случился такой удобный момент на прошлой неделе, когда Ашот вложил все свободные деньги в закупку продуктов для закусочной. Тундра объявил, что сам попал в кризис, и попросил назад чохом свои кредиты. Ашот, ждавший от друга «правильности» и в такой ситуации, растерялся.
Яша наседал, уже слегка показывая клыки. Он намекнул, что согласен стать партнером Ашота в закусочной. Ашот вдруг осознал, с кем связался. Яша попер напрямую, угрожая разборкой. На любом криминальном уровне Тундра выглядел в этом раскладе «правильным». В уголовных кругах письменных договоров на кредиты не составляют, доказывают правоту на «разборе». А уж это Тундра умел делать профессионально.
Нечем было Ашоту погасить свой долг, и Яша решил, что партнер по закусочной у него уже в кармане. Потом он мог бы без труда дожать Ашота до конца и полностью заполучить сретенское заведение.
У Ашота не было средств нанять для своего прикрытия какую-нибудь «крутую» бригаду. Он оказался в западне, но тут в заварушку внезапно вмешался Витя Молот. Узнав о поступке Тундры, Молот по своему резкому, бесшабашному характеру возмутился. Он дорожил честью Сретенки, на которой стало так уютно выпивать вечерами у камелька Ашота после горячих бандитских дел.
Молот без всякой мзды встал на сторону Ашота. Яша узнал: Молот заявил, чтобы Тундра не наглел, а ждал, когда Ашот найдет ему деньги. Поэтому Яша рассудил: «Не мытьем, так катаньем», — и решился «замазать» Ашота и Молота ограблением Ахлолова перед Кострецовым.
На что в маневре с «земляным» опером рассчитывал Яша? На то, что ограбления такого уровня на Чистяках еще не случалось и что в общем-то проницательный опер Кость под давлением своих начальников засадит Ашота с Молотом хотя бы на время. А попади те в следственный изолятор, Тундра сумел бы через свое стукаческое начальство в ГУУРе сделать так, чтобы они оттуда долго не выбрались. Нынче следствия тянутся, бывает, годами. Помещение бесхозной закусочной Ашота и в этом случае прилипло бы к Яшиным рукам.
С «земляным» Кострецовым Тундра не очень считался, так как его прикрывали с самой верхушки утро. Да и в чем, прикидывал Яша, мог его упрекнуть Кость, если бы и разобрался, что Ашота с Молотом он подставил в своих интересах? И на этот случай имел Тундра отговорку: «Извини. Мои информаторы наболтали. Вовик Сутулый вон счеты с Ашотом и Молотом сводит. Ашот его задарма не раскумаривает, а Молот на Вовиково поле деятельности заступил. Ну чего с наркоманов взять?»
— Ништяк! — сказал Яша Толянычу. — Ашоту доведено, что счетчик мы на него включили. Но он не телится и по-другому выскочить хочет. Витю Молота со Сретенки знаешь?
— А как же, — ответил Толяныч, — правильной жизни человек.
— Пра-авильной, — протянул Тундра. — На днях раздухарился и средь бела дня хари магазинщикам на Сухаревке бил. Так оборзел, что сдерживаться не может. Вот
