Мо уже снял коньки. В раздевалке, как и во всех других раздевалках для хоккеистов, чудовищно воняло. Проблема в том, что пот проникал во все защитные прокладки и подушечки под формой. Под потолком вращался огромный вентилятор. Но толку от него было немного. А хоккеисты не обращали внимания на запах, просто привыкли. Любому постороннему, вошедшему в помещение, стало бы дурно от этого запаха.
Майк взглянул на телефонный номер жены.
— Ага.
— Черт, да тебя, похоже, выпороли.
— Да, — ответил Майк. — Устроили хорошую словесную взбучку.
Майк и Мо подружились еще в Дартмуте. Играли там в одной хоккейной команде — Майк был ведущим левым нападающим, Мо великолепно проявил себя в защите. Окончили они колледж четверть века тому назад. За это время Майк стал хирургом-трансплантологом, Мо же занимался некой таинственной работой на ЦРУ. Но их роли в хоккее остались прежние.
Другие игроки поспешно снимали доспехи. Все они старели, а хоккей — игра молодых.
— Но она ведь знает, что ты в это время на хоккее?
— Знает.
— Ей не следовало отвлекать тебя.
— Это всего лишь эсэмэска, Мо.
— Ты всю неделю надрываешься в клинике, — заметил Мо с улыбочкой, по ней никогда нельзя было определить, шутит он или нет. — И время для хоккея священно. Ей следовало бы уже давно понять.
Мо был с ним тем холодным зимним днем, когда Майк впервые увидел Тиа. Вообще-то Мо первым заметил ее. Они играли «домашний» матч с Йелем. Майк и Мо были юниорами. Тиа сидела на трибуне. Перед игрой, во время разогрева, когда ты катаешься по кругу, разминаешь мышцы, Мо подтолкнул его локтем в бок, кивнул в ту сторону, где сидела Тиа, и сказал:
— Смотри, какой славный свитерок с собачками.
С этого все и началось.
У Мо была теория: все женщины должны непременно втрескаться в Майка или, на худой конец, в него. Мо привлекал их образом «плохого» парня, на Майка клевали девушки, которым нравились симпатичные молодые люди с хорошими манерами. И вот в третьем периоде, когда Дартмут уверенно вел в счете, Мо затеял потасовку и сильно отметелил игрока из команды противника. Нанося последний удар, он обернулся, подмигнул Тиа и засек ее реакцию.
Судья остановил игру. По пути к скамейке штрафников Мо наклонился к Майку и шепнул:
— Твоя.
То были пророческие слова. После матча они встретились на вечеринке. Тиа пришла туда с игроком из взрослой сборной, но интереса к кавалеру не проявляла. Они поговорили о прошлом. А потом Майк заявил, что хочет стать врачом, а ей захотелось знать, когда это он впервые понял.
— Мне кажется, я всегда хотел, — ответил Майк.
Но такой ответ Тиа не устраивал. И она стала расспрашивать дальше, копать глубже. Позже он убедился, что так она поступает всегда. И вскоре он, сам себе удивляясь, рассказывал ей, что в детстве был страшно болезненным ребенком и что все врачи выглядели в его глазах героями.
Она умела слушать, как никто другой в целом мире. Так завязались отношения, и оба погрузились в них с головой. Они завтракали и обедали в кафетерии. Они вместе занимались по ночам. Майк приходил в библиотеку, где работала Тиа, с вином и конфетами.
— Не возражаешь, если я прочту текст? — спросил он Мо.
— Она настоящая заноза в заднице.
— Называй, как тебе нравится, Мо. Валяй, не стесняйся.
— Ну а если бы ты был в церкви? Она бы тоже отправляла тебе сообщения?
— Тиа? Возможно.
— Чудно. Тогда читай. А потом сообщи ей, что мы отправляемся в бар, где танцуют девицы с голыми титьками.
— Хорошо, непременно так и напишу.
Майк открыл сообщение:
Надо поговорить. Нашла кое-что в компьютерном отчете. Срочно приезжай домой.
Мо заметил, как изменилось выражение лица друга.
— Что случилось?
— Ничего.
— Ладно. Тогда вечером идем в стрип-бар.
— Мы же никогда не ходили в такие бары.
— Ты что, из тех маменькиных сынков, которые предпочитают называть их клубами для джентльменов?
— Называй как хочешь. Но я не могу.
— Она заставляет тебя ехать домой?
— У нас… ситуация.
— Что?
Мо не привык к таким оборотам речи.
— Что-то с Адамом, — пояснил Майк.
— С моим крестником? Что?
— Он не твой крестник.
Мо никак не мог стать крестным отцом, Тиа никогда бы не допустила. Что вовсе не мешало Мо думать, будто он и есть крестный. Когда мальчика крестили, Мо пришел в церковь и встал впереди, рядом с братом Тиа, который был настоящим крестным отцом. Укротил того одним взглядом, и тот не сказал ни слова.
— Так что случилось?
— Пока не знаю.
— Уж больно твоя Тиа скрытная.
Майк «съел» и это. Лишь заметил:
— Адам ушел из спорта.
Мо скривился, словно Адам вошел в секту поклонения дьяволу или же занимается скотоложством.
— О-о!
Майк расшнуровал ботинки с коньками, снял.
— Почему не хочешь мне рассказать? — спросил Мо.
Майк надел на коньки защитные скобы. Снял наплечники. Мимо прошли несколько парней, попрощались с ним. Многие, даже вне льда, старались держаться от Мо подальше.
— Я тебя отвезу, — предложил Мо.
— Почему?
— Да потому что ты оставил машину у больницы. Пока доедешь туда… лишняя трата времени. Я отвезу тебя прямо домой.
— Не слишком хорошая идея.
— Нормальная. Хочу видеть своего крестника. И понять, наконец, что, черт возьми, происходит.
Глава 4
Мо свернул на их улицу, и Майк увидел свою соседку, Сьюзен Лориман. Она делала вид, будто занимается садом — сажает или сеет что-то, — но провести Майка ей не удалось. Они подъехали к дому. Мо покосился на соседку, она стояла на коленях.
— А что, очень даже славная попка.
— Наверняка ее муженек думает то же самое.
Сьюзен Лориман поднялась. Мо разглядывал ее.
— Да, но ее муженек просто задница.
— С чего ты взял?
Мо кивком указал в сторону.
— Эти машины.
У подъезда стоял мощный автомобиль мужа Сьюзен, темно-красный, как свекольник, «корвет». Была у него и вторая машина, угольно-черный «БМВ-550», Сьюзен же ездила на сером «додж-караване».
— А что в них такого?
— Они его?
