куда угодно, но не на людей. Бог разочаровано обвёл взглядом гибнущий храм и отвернулся от людей, после чего заговорил вновь:
— А ведь я помню, как всё было. Как меня считали царём и не принимали за Бога. Я всего лишь спаситель и пришёл к вам, чтоб дать свободу. А получил — распятье, — пришелец резко повернулся и обдал людей волной жара. — Я помню крест. Я помню тёрн. Я помню лица палачей. Я помню гвозди. Помню кровь. И также помню воскресенье.
— Великий дар! Спаситель наш! — священник сложил руки в мольбе и ударился лбом о мраморный пол.
— Умолкни, смерд, не лебези. О чём же я? О да, конечно! — пришелец демонстративно начал загибать свои тонкие пальцы. — Живёте как? Утром грешу, в обед молю о прощении, а перед сном уж и позабыл о своих злых деяниях. И так каждый день, — божество сжало ладонь в кулак и грозно рассекло воздух перед собой. — По-вашему это стоит спасения?
— Пиршество лицемерия! — со всех сторон послышался злобный шепоток, из-за которого душа мгновенно уходила в пятки.
— Умолкни, Сатана! — Бог нетерпеливо топнул ногой. — У тебя в пекле уже есть партия поджигателей, — божий перст указал на горстку истлевших костей. — А своей пастве я всё же постараюсь вправить мозги! — дрожащие людишки непонимающе переглянулись с надеждой в глазах. — И лучше не зли меня, нечистый, а то низвергну тебя ещё ниже, чем прошлый раз! Ты понял меня, падший?!
Такого гнева Божества никто никогда и не слыхал, поэтому не удивительно что несколько девушек лишились чувств. Вместе с эхом грозного гласа Господа смолк и нагнетающий нечестивый шёпот, после чего лицо Бога приобрело добрые черты, практически как на рукотворной иконе, которая была брошена в огонь.
— Не бойтесь, смертные: ваши души пока ещё со мной. Это очередное спасение, — пришелец внимательно пробежал глазами по испуганным лицам. — Но я всех не спасу и, увы, мир не исправлю…
— Ради Бога!
— Спаси!
— С небес сошедший!
— Не бросай нас!
Спаситель замотал головой, жестом призывая людей умолкнуть, после чего продолжил:
— К вам явился я непрошенным гостем, в разгар вашей беды, ещё задолго до ваших молитв. Люцифер же явился лишь в разгар вашего отчаяния, — божество миролюбиво улыбнулось. — И не смотря на весь мой наигранный гнев — вы не обратились к тёмному, порочному божеству, и не поддались на его уловки. Я вижу вас насквозь — в ваших душах ещё есть свет и моя миссия: не дать ему угаснуть.
Священник спешно поднялся с колен:
— Я клянусь в одном, что…
— Не стоит, — Бог жестом приказал хранителю храма замолчать. — Я не за этим сюда явился! Гнев испепелит огонь, кости смоет дождь, а ветер разнесёт мои слова по миру. После будет вам хлеб и вино, но помните, что сегодня мир не изменился — изменились лишь ваши судьбы.
Шёпот прокатился по залу:
— Господь…
Бог сделал шаг в сторону своей паствы. Пришелец прошёл сквозь толпу, касаясь ладонями посетителей храма. После этого каждый из прихожан прикрывал глаза и падал без чувств. Божество последний раз обвело своим тоскливым взором сгоревший храм, после чего безмолвно прошло сквозь пламя и исчезло.
…Мужчина проснулся. Как он мог заснуть на проповеди? Это ужасно и от того ему очень стыдно. Но, кажется, его проступка никто не заметил: вот священник вещает с престола, рядом супруга что-то читает и хор девушек поёт на клиросе. Всё как обычно и, кажется, он ничего не пропустил. Вот только… сон какой-то странный снился.
Впрочем, как и остальным прихожанам.
Никто не заметил, как затянулась дырявая, некогда сгоревшая и рухнувшая крыша храма: она, подобно обновившейся коже, закрыла свою гнойную старую рану.
Краем уха мужчина услышал позади себя шёпот: «…сегодня мир не изменился — изменились лишь ваши судьбы».
Кровавые слёзы
Нарастающий шум пробивался сквозь любые попытки сосредоточиться и погрузиться в свои собственные мысли. Гул становился всё ближе и ближе — его просто-напросто уже невозможно игнорировать. Сотни вражеских голосов сплетались в монотонный и ненавистный гомон, который, казалось, поглощал не только тишину вокруг, но и самого тебя вместе с ней. В голове промелькнула ужасающая мысль о том, что тишина может уже больше никогда не наступить. Мужчина в тяжёлых доспехах нервно мотнул головой, отгоняя мрачные думы, после чего подошёл к зубьям крепостной стены и томно вздохнул, кинув взгляд вниз.
— Беспокойная куча муравьёв, — воин с ненавистью плюнул в сторону неприятеля, — злые губители!
Он взмахнул рукой и по его команде лучники пустили десятки стрел в сторону врага, но лишь единицы из них достигли цели. Совсем рядом послышался крик. Командор огляделся: никого рядом не было, да и быть не могло, ведь в живых осталась лишь горстка защитников, а лучники находились на ярус ниже и позади него. Мужчина опустил взгляд, и осознал, что он услышал свой собственный крик: из груди воина торчал метко пущенный арбалетный болт.
Воин схватился за древко и упал на колени, а после — приложился головой о крепостную стену. Глаза мужчины были открыты, а тело расположилось меж двух каменных зубцов, и опрокинутая назад голова позволила устремить взгляд в сторону неприятеля. Командор чувствовал, как вместе с кровью его тело покидала и жизнь.
Но мысли о скорой смерти затмевают другие воспоминания — о своей любимой девушке, с которой он бежал от врагов. К сожалению, их настигли, несмотря на то, что они передвигались небольшой группой и по итогу осели в далёкой крепости. «Неужели все скитания через леса, поля и горы были напрасны и эти серые гранитные стены станут нашим фамильным склепом?» Мутными очами мужчина увидел, как к главным вратам поднесли увесистый таран: послышалось несколько глухих ударов и бранная речь, после которой стало ясно, что двери сорвали с петель. Сухие губы с трудом произнесли:
— Замок пал к ногам врага.
Капли крови багровым тоненьким ручейком стекали от головы и груди к ногам воина. А после, кровавые капли падали вниз, на землю, которая уже давно была пропитана алой жидкостью из тел павших защитников — тех, кто попытался дать бой неприятелю.
Всё кончено: сердце больше не собиралось качать кровь по жилам уже дефектного человека. И те слова, которые доносились отовсюду, уже не имеют для командора никакого смысла. Впрочем, как и имена: все тела сгребут в огромную кучу и устроят огромный костёр. «Дань павшим — вроде это теперь так называется?»
Томный вздох — внезапно вернулась боль, и воин почувствовал все «прелести» последних секунд жизни перед неминуемой смертью.
