дышать.
Мой рот открывается в крике, но не выходит ни звука. Мертвый ублюдок все еще давит на меня, и мои легкие горят, отчаянно нуждаясь в воздухе. Я начинаю задыхаться, мой рот постоянно открывается, как у рыбы, вытащенной из воды.
Комната начинает неистово вращаться вокруг, и я закрываю глаза, начиная падать в черную бездну. Все мое тело кажется невесомым, будто я парю, и наслаждаюсь этим ощущением. Я нахожусь в прекрасной, безмолвной пустоте абсолютной тьмы. Здесь нет ни страха, ни беспокойства, ни боли.
Сладкая, милосердная смерть, наконец, приходит за мной… и я приветствую ее с распростертыми объятиями.
Глава 3
Николас
Я отталкиваю безжизненное тело Джино Карбоне от женщины. Затем вытираю лезвие своего ножа о рубашку мертвеца, прежде чем спрятать обратно под пиджак.
— А что во фразе войти и выйти незамеченным, ты не понял? — Альдо шипит в моем наушнике.
— Просто незначительное осложнение, — бормочу я.
— Мертвец — это не незначительное осложнение, Нико, — упрекает он.
— Он причинял боль Лине.
— Ты даже не знаешь, Лина ли эта девушка.
— Что ж, даже если это не она, он все равно причинил боль невинной женщине.
Альдо никак не реагирует на это, потому что он знает, что я прав. В конце концов, мне пришлось вмешаться. Другого выхода не было.
Я наклоняюсь и прижимаю пальцы к шее девушки. Пульс есть, но очень слабый.
— Мне нужно забрать ее отсюда, — сообщаю я Альдо, хватая одеяло с кровати и заворачивая в него бедную девушку.
— И как, черт возьми, ты предлагаешь нам это сделать, Нико? — сердито спрашивает он.
Очевидно, что на данный момент все идет не так, как планировалось, и я знаю, что Альдо ненавидит, когда что-то отклоняется от плана. Но теперь уже слишком поздно поворачивать назад.
— Тебе придется немного поколдовать, чувак, — говорю ему, прежде чем подхватить обмякшее тело женщины на руки. Ее голова откидывается назад, и я смотрю на родимое пятно в форме сердца на ее шее, чуть ниже уха.
— Лина, — выдыхаю я, чувствуя боль в груди. Миллион разных эмоций захлестывают меня в этот момент одновременно. Черт возьми, я не могу поверить, что наконец нашел ее.
— Это она? — Спрашивает Альдо, и я слышу, как его пальцы быстро стучат по клавиатуре.
— Да, это она, — с трудом выдавливаю я, прижимая Лину к своей груди.
— Здесь есть служебный выход, — настойчиво говорит Альдо. — Однако тебе нужно поторопиться. Охранники скоро начнут свой обход. Все видео всё еще заклины, поэтому они не увидят тебя по камерам, но я не могу защитить тебя от встречи не с тем парнем.
— Понял.
— В коридоре чисто. Выйди из комнаты и поверни направо. Пройди в конец коридора и спуститесь по лестнице.
Я тщательно следую инструкциям Альдо, останавливаюсь, когда он говорит мне остановиться. И исчезаю в разных комнатах, когда он сообщает мне об охраннике поблизости. Моя грудь не перестает болеть, пока мы, наконец, не выходим через черный ход особняка на улицу. Требуется огромная сила воли и большая удача, но мне удается пронести Лину целых пять кварталов обратно к фургону без происшествий.
— За тобой следили? — Спрашивает Альдо, открывая боковую дверь. Его темные волосы растрепаны, как будто он проводил по ним руками в течение нескольких часов. Я, вероятно, вычеркнул десять лет из его жизни сегодня вечером, вытворив все то дерьмо, но мне все равно. Оно того стоило. Я бы сделал что угодно, и я имею в виду что угодно, чтобы спасти Лину.
— Откуда, черт возьми, мне знать? — Я шиплю, прежде чем осторожно опустить обмякшее тело Лины на пол.
Одеяло сползает, обнажая ее окровавленное платье и синяки, начинающие формироваться на руках и виске, я съеживаюсь от этого зрелища.
Глаза Альдо широко раскрываются.
— Ладно, ладно. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери, пока кто-нибудь не обнаружил его тело. После того, как ты ушел, я снял цикличное видео и очистил всю систему безопасности от всех записей за последние несколько часов с момента твоего приезда. Когда мы вернемся в особняк, я поработаю с записями камер видеонаблюдения в этом районе, но, возможно, не смогу стереть все. Кто-то мог уже видеть, как ты нес ее на руках, и сообщил об этом.
— Мы решим эту проблему, когда доберемся до нее, — рычу я, прежде чем закрыть боковую дверь. Затем бегу к водительскому месту, запрыгиваю на сиденье и захлопываю дверь. Срывая маску, я бросаю ее на пол. Затем, включив двигатель, выезжаю с парковки и мчусь по улице обратно к комплексу.
Я оглядываюсь на Лину, лежащую на полу, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что она мне не мерещится.
— Теперь ты в безопасности, Лина, — мягко говорю я ей. — Я забираю тебя домой.
В тот момент, когда мы с Альдо возвращаемся на территорию, которую называем домом, я вижу огромную темную фигуру, стоящую на подъездной дорожке.
— Черт, — бормочу я себе под нос.
Я паркую фургон и выхожу. Подходит Бенито, высокий и угрожающий, с мускулами, покрытыми татуировками.
Он у моего отца номер один, и он огромный, злобный на вид сукин сын, но в его сердце теплится моя семья, и только моя семья. На самом деле он мой крестный отец и всегда был для меня как дядя, присматривая за мной и защищая все годы, пока я рос.
Его огромные мышцы бугрятся под футболкой, угрожая разорвать швы, когда он смотрит на меня сверху вниз. Альдо вылезает из фургона и закрывает дверь. Я практически вижу, как он дрожит.
— Скажи мне, что вы двое не были на той вечеринке Берлускони, — начинает Бенито.
Я смотрю на него и пожимаю одним плечом.
— Черт возьми, Нико! — Он практически рычит. — Я надеюсь, что, черт возьми, ты не имеешь никакого отношения к смерти сына Карбоне.
Черт. Слухи распространяются быстро.
Я вздрагиваю от его обвинения и даже не могу встретиться с ним взглядом. Я никого не боюсь, но не готов к неодобрению Бенито. Я хочу, чтобы он мной гордился. И мои действия сегодня вечером повлекут за собой множество последствий о которых у меня еще даже не было времени подумать.
— Лучше бы у тебя была чертовски веская причина, — шипит Бенито.
— Да, была. — Медленно возвращаюсь к фургону и открываю задние двери, прежде чем отойти в сторону.
Бенито подходит ближе, проверяет груз, его бровь внезапно выгибается от удивления.
— Кто это, черт возьми, такая?
— Селина Макколл.
Его голова поворачивается в сторону, и он встречается со мной взглядом.
— Твоя Селина?
— Да. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на спящую на заднем сиденье блондинку. —
