уехал к Лулу и увез с собой литров тридцать живительного напитка — хотя на весь отпуск ему не хватит. Добрую порцию оставил для нескольких космоисследователей, которые через пару дней появятся на корабле, и трех новых членов команды интендантского судна. Из прежнего состава собирался вернуться в Дальние пределы только Тим. Если завтра он, конечно, не свихнется и не потащится в прокуратуру жалобно блеять и проситься в клетку к Ирту. А завтра ему станет хуже. Правда, день будет достаточно насыщенным, чтобы суметь продержаться. Придется отправиться в интендантскую службу за новым предписанием по грузу и маршруту. А еще раньше надо увидеть Алекса, чтобы он снова помог улететь. Вот только чего это будет стоить теперь…
Пустой, шелестящий системой жизнеобеспечения, тестирующий сам себя корабль, казалось, наблюдал за капитаном, прислушивался к его перемещениям и мыслям. Часами кружить по секторам транспортника надоело, и Тим решил прошвырнуться на Филиппины. Сходить в какой-нибудь игорный зал для истомившихся от скуки чиновников или наоборот устроить себе физическую стресс-перегрузку. Было бы неплохо поучаствовать в воздушной драке на имитационной площадке. На истребителе там или боевом крейсере. Только не десант и не симуляция высадки на новую планету.
Улетел он недалеко. Где-то через пару километров авиетка уперлась носом в висящую над океаном стандартную смотровую платформу. На ней разместилось более сотни зрителей. Кто-то сидел в креслах на рядах. Некоторые толпились у бортиков, полупрозрачных, искрящихся от лучей заходящего солнца.
Тим коснулся пальцем экрана управления, заставляя машину зависнуть, и присмотрелся. Люди явно прилетели поглазеть. Задирали головы вверх, оживленно общались. Ветер трепал длинные волосы девушек, пытался стащить шляпы с щеголей. Некоторые дамочки прикрывались личным силовым полем, и поэтому сохранили идеальные прически и скульптурные складки платьев вокруг щиколоток. Позади платформы висели легкие одиночные скутеры. Машинки более удобные для полета на короткие расстояния, нежели громоздкие авиетки. Хотя, похоже, большинство зрителей прилетели именно на экскурсионной платформе. И наблюдали за космодромом, ожидая чего-то интересного. Меньше всего Тима мог развлечь космодром. Но толпа притягивала, и он припарковался позади скутеров и рядом с небольшой ярко-зеленой авиеткой.
Одна из обслуживающих платформу лифтовых энергосекций приблизилась к борту, и он в нее прыгнул. Тело казалось сильным, послушным. Будто никто не проникал ему под кожу, не рвал развилки сосудов, не оглушал болью до полного растворения личности. Сэм, хоть и на время, но по-настоящему его обновил. Не заслужил он такого друга. Совсем другое заслужил. Тим поморщился, вырывая себя из муторного наваждения, и шагнул на платформу.
Не такое частое зрелище — грузовой межгалактический транспортник шел на посадку. Параболические, вытянутые, как перо, космические гиганты редкие гости на Земле. Их чаще всего строили на Луне и загружали на земной орбите. Чтобы такой зверь опустился на Землю, нужна веская причина. Самая очевидная — особый груз, который нельзя разобрать по частям и шаттлами доставить с орбиты. Но еще более удивительно, что он приземлялся именно здесь. С правого края подковы космопорта стоял в доке малоразмерный корабль интендантской службы. Тим считал этот космопорт маломощным и слишком близко расположенным к населенному пункту, чтобы принять такую махину. Похоже, ошибался. Что-то изменилось в инфраструктуре за последние несколько лет. Или это совсем особый случай.
— Первый раз вижу, как такое здесь садится.
Тим вздрогнул от удивления, услышав собственные мысли. К изгибу хрустального борта привалился худощавый парень с лысой головой и высокими обветренными скулами. Кривил губы и водил стилосом по планшету. Словно выписывал сложные формулы или иероглифы. Трудно понять. Со стороны черный корпус и экран планшета казались мертвыми — ничего не отображали. Или не были предназначены для постороннего взгляда. Чаще люди пользовались пальцами и проекцией. А так — непроницаемый лист под кончиком стилоса. Да и черная водолазка под горло усиливала впечатление скрытности.
— Платформа слишком близко к посадке, — невпопад отреагировал Тим.
— Раз подпустили, значит безопасно, — хмуро буркнул худощавый, не поднимая глаз.
Тим пожал плечами и отвернулся.
«Нечего глазеть по сторонам, зверушка».
«Да пошел ты!»
Ну вот, вернулись навязчивые голоса и пульсация в голове. Тим вцепился в прохладное ограждение и принялся ритмичного гонять воздух. Грузовой корабль находился уже достаточно низко. Из десятков сопел вырывалась плазма, направляемая лепестками силового поля. Огромное тело выглядело нечетким — словно волны воздушного потока искажали великолепные формы, превращали его в видение.
Три молодые женщины неподалеку живо говорили на незнакомую Тиму гортанном наречии. Видимо, редкое. За время учебы в училище и академии в голову загрузили более сотни языков, и Тим мог мгновенно перейти на любой. Люди гражданских профессий обычно обходились десятью — двадцатью и общались на них в зависимости от места или ситуации. С Сэмом они чаще всего болтали на хинди, с Алексом и Реем на русском, а вот лысый парень на платформе сказал свою фразу на английском, и Тим ответил так же.
Космический красавец не снизился, маневрировал, чтобы попасть точно в центр посадочной подковы. До зрителей донесся отчетливый хлопок, затем другой. В центре подковы веером закрывались лепестки черной, гладкой, как обсидиан, воронки. Она уходила километра на полтора в глубину. Как только закроется с хлопком последний лепесток, из воронки отсосут воздух, и все, что может попасть лишнего. И не останется чистейший вакуум — дыра совершенной черноты и пустоты. Иногда хотелось, чтобы похожая заменила память.
Тим прикрыл глаза, вспоминая Рея. Тот вечно хотел найти новое в самом привычном. Поэтому и уговорил Тима отправиться в составе десанта на планету Гризион. Все страшное, что случилось потом, на Орфорте, родилось на Гризионе — забавной и жутко утомительной планете.
Два года после Военно-воздушного училища шли бесконечные налеты и учения. Приходилось проектировать и отрабатывать новые тактики пилотирования. Не лучшее время записываться в пехотинцы. Ржали от души над внешним видом «братушек» — достойных представителей морской пехоты. Хоть и космической, но по доброй традиции античных названий — морской. Пехотинцы почти поголовно были двухметровыми горами мышц, увенчанными страшными мордами: мощные челюсти, нависающие надбровные дуги. Без серьезной доработки тела в десантники не брали. Прокаченная мышечная масса, сухожилия на графите. После всех процедур даже милые девушки превращались в оживших людоедок, а уж запечатанные в экзоскафандры — нагоняли ужас не меньше, чем инсектоиды.
Они с Реем все-таки записались в чертову пехоту, чтобы попасть на Гризион. Хотели первыми встретиться с новой формой жизни. В том, что она есть на планете, не сомневался почти никто. Еще бы, разведка зарегистрировала на орбите спутники нетипичной геометрической формы. Значит — искусственные. Судя по первичным данным, жизнь там зародилась не
