даже шелохнуться, — железным голосом отрезал Сэм.
Через мгновение под спиной оказалась воздушная подушка и потянула вглубь шлюза. В голове Тима усиливался гул, почти избавляющий от чувства вины.
— После того, что ты сделал, я знать тебя не желаю, Граув!
— Но ты меня уже знаешь, — жалостливо возразил он.
Сэм фыркнул, всем видом демонстрируя незначительность этого факта.
В медотсеке мягко мерцал свет, и окружившие Тима роботы-манипуляторы напоминали отвратительных насекомых. Сэм не стал церемониться с истерзанным капитанским кителем и аннигилировал к чертям. Скосив глаза, Тим видел подсохшие кровавые разводы и налитые синевой пятна на голой груди и животе. Неприятно, что друг видел его таким. Кто просил его влезать? Хорошо, что корабль пуст, и народ, вернувшийся с Дальних пределов, рванул к родным и близким, на курорты или в казино. Никто не сунет сюда любопытный нос.
— Не переживай, капитан, я сохраню запись и буду показывать практикантам.
— Ты издеваешься?
— Пытаюсь шутить.
— Знаешь, немного не ко времени.
— Не ко времени ты полез к изоморфу, хотя обещал этого не делать.
Тим открыл рот, чтобы извиниться, но мир бешено закружился, и чёрная дыра поглотила сознание.
Когда пришел в себя, в животе царила голодная пустота, а во рту — сухость. Сэм угрюмо сидел неподалеку. Подпер голову, а локти водрузил на стол, заваленный файлами и странного вида устройствами. Посередине всего хлама стояла большая чайная чашка.
— Хорошо, что вы быстро очнулись, капитан. Физически теперь в порядке. Китель я синтезировал новый — копия прежнего. Висит у выхода. На этом все. Мне пора улетать.
С решительным видом он встал, и Тим испугано приподнялся, едва успев удержать соскользнувшую с тела ткань.
— Сэм, пожалуйста, постой, выслушай!
Тот замер, но с видом, что уже вышел и закрыл за собой дверь. Похоже, выслушает.
— Я не мог по-другому. Этот следователь… ему нужно было знать. Он подбирался к тому, чтобы скачать у меня из головы весь проклятый Орфорт. Я не мог позволить это сделать.
— Ты знал, что будут спрашивать обо всем? Знал, что придется рассказать. Обещал не встречаться с этой тварью.
— Пойми, все это так…
Почувствовав себя беззащитным, он подтянул простыню и плотнее в нее завернулся.
— Ты не все знаешь, Сэм. Много я не рассказывал. Не мог. Если бы следователь подключился к нейронам, в памяти всплыло бы все до деталей. Забытых, слава богам. А рассказывать самому, видеть его ухмылку, ждать, что все-таки попросит визуального подтверждения. Невыносимо.
— Но ты же сам, сам говорил, что так будет лучше! — воскликнул Сэм.
— Я так думал и прости, ошибся. Воображаешь все правильно, а реальность другая.
«Врешь, Чага, ты врешь. И я, и ты знаем, как давно тебе хочется почувствовать меня в крови».
«Нет, это не так. Заткнись».
«Вспомни, когда ты только забирался в авиетку, то уже знал, что обманешь докторишку. Ты лживый земной уродец, которого я подобрал для своей забавы и попытался немного улучшить. Но улучшать тебя — бесполезное дело».
Чувствуя, как лицо заливает краска, Тим потер щеки ладонями. Простыня опять поползла вниз.
— Ладно, Тим. Что сделано, то сделано. Что-нибудь придумаем.
Сэм подошел и обхватил теплой рукой запястье.
— Я скоро уеду. Изоморфа депортируют, и все станет нормальным.
— Тьфу, после такой дозы ты не пройдешь предполетную проверку. Ни психологическую, ни физическую. Тебя никуда не выпустят, не то что на Дальние пределы.
— Пройду.
— С чего бы? Будут неадекватные реакции и дрянь в клетках. Я мог бы обновить кровь, но это не поможет. Нужно чистить ткани, а на это нет времени.
— И это тоже не поможет, — прошептал Тим.
Ирт врос очень глубоко — в кости, в мозг, в основы личности Чаги. Иногда Тиму казалось, что его кровь, обновляясь, воспроизводит Ирта снова и снова. Хотя на Дальних пределах стало гораздо легче. Не иначе как помогал целебный разряженный газ нерожденной галактики по соседству.
— Это тебе следователь обещал, что улетишь?
— Ничего он не обещал. Этому пройдохе плевать. Я сообщил, что улетаю, и возражений не было. Первый раз меня выпустили, выпустят и второй. Возможно, он это понимает.
— Тимоти Граув, — официальным тоном проговорил Сэм. — Заявляю как врач, что вы не пройдете проверку. Ещё ладно бы как-то, в составе исследовательской группы, например. Но в статусе капитана — не пройдете.
— Капитана интендантской службы, — усмехнулся Тим.
— Ну и что, что интендантской?
— Ничего, полковник медицинского корпуса Сэмюэль Кэмпбелл, ничего. Просто интендантской службы.
— Ты что-то от меня скрываешь? — подозрительно прищурился он.
— Возможно. Но ты в отпуске и к проверке отношения не имеешь. А еще ты мой друг и тебя ждет жена.
— Пытаешься манипулировать?
— Как? Сижу осуждаемый тобою, голодный и в одной простыне. Да я и не способен манипулировать даже пивом. Кстати, ты обещал угостить этим чудом.
Когда корабль приблизился к солнечной системе, и члены экипажа выползли из камер глубокого сна, доктор взялся варить пиво. До Земли оставалось рукой подать, энергии на корабле завались. Синтезировать пиво на хорошую попойку для всей команды — плевое дело. Но все это, как заявил Сэм, будет подделка и штамповка. Нужен натуральный продукт. Без синтезатора, правда, все равно не обошелся. Насиловал его несколько часов, заставляя плеваться хмелем, зернами, имбирем и всякими специями. Потом прямо в медотсеке взялся кипятить пивную смесь.
Каждый член экипажа хотя бы разок заглянул на одуряющий запах. Гостей Сэм игнорировал, носился с ложкой наперевес в стерильной операционной. Бормотал под нос что-то вдохновенное и маловразумительное. Потом перестроил пространство отсека, сделал в стене небольшую прохладную нишу. Она быстро приобрела статус священного угла, к которому нельзя приближаться, не приняв стерилизующий душ.
Пережив, переволновавшись весь многообещающий процесс варки и ускоренного брожения, команда ни глотка пива не попробовала. Сэм что-то не рассчитал и в обещанные пару дней не уложился. После приземления заявил, что пиву еще минимум сутки стоять. Он не позволит осквернять продукт просто потому, что до Земли добрались раньше, чем он ожидал. Народ разочарованно поворчал, но дом манил сильнее, и Сэм остался с Тимом расхлебывать добрую сотню литров эксклюзивного варева. И вот час настал.
Полковник службы спасения военного медицинского корпуса торжественно внес две высокие, пенящиеся янтарем кружки. В глазах отражалась нескрываемая гордость творением. Тим торжественно протянул руку. Холодное запотевшее стекло приятно легло в ладонь.
— Пробуем.
Сэм сделал добрый глоток. Тим с некоторой опаской поднес к губам пенную шапку. Влага ласкающе скользнула по языку, потекла в горло. Свежее, бархатистое и пряное великолепие.
— Охренеть. А ты оказывается крутой пивовар, Кэмпбелл!
— А ты думал, — фыркнул тот.
Сэм все же
