ее отметить праздники вместе.
Ко мне родственники не лезли. По опыту знали, чем чревата подобная неосторожность в конце декабря. Только Ярик в один из вечеров аккуратно поскребся в дверь.
- Я это… в смысле, парламентер, - соизволил сообщить он, просунув вихрастую голову в проем, благоразумно дождавшись разрешения войти.
- Чего? – я оторвалась от ноутбука с рекламным текстом, который не успела добить в офисе, и с заглянула в бегающие глаза брата. Большая его часть, по-прежнему, пряталась за дверью, не рискуя переступать порог.
- Того, - выдохнула Ярикова голова тяжко. – Разговор есть. В общем, на меня жребий пал, поэтому, чур, ничем тяжелым не кидаться. Сообщаю новости и делаю ноги, ясно?
- Неужто, Игорек к нам переселяется? – съязвила я, не веря, что брат, да и остальные родственники способны обрушить на меня сегодня нечто сногсшибательное, а, тем более, крышесносительное. И зря.
- Не, тут другая тема, - Ярослав смущенно крякнул, чего за ним обычно не водилось. – Нам звонят третий день. Мужчины. Тебя спрашивают. По особому поводу.
- Ярик, говори толком! – я раздраженно закрыла ноут. – Знаешь же мою профессиональную нелюбовь к манере уходить от ответа!
- Похоже, какая-то… - братец нарочно подобрал невероятно смачное и грязное слово, чтобы охарактеризовать неизвестного типа, посмевшего посягнуть на мою…
- На что?! – ахнула я, когда дошел смысл Яриковых заиканий.
- Говорю же, кто-то объявление в инете повесил с нашим номером и твоим именем. А агентство это, ну, которое те самые услуги по телефону оказывает, называется «Аленушка». Мы отбиваться замучились от твоей … э-э-э… клиентуры.
- Стоять! – проревела я раненным бизоном, когда Ярик решил капитулировать. – Вернись назад, сказала!
Ну, корова безрогая! Кикимора кривоногая! Агентство «Аленушка», говорите! Ух! Доберусь я до вас, голубки инфекционные! Точно доберусь! Вот только с декабрьским авралом расквитаюсь… А потом… потом…
- Доберешься-доберешься, - охотно поддакнул Ярослав, снова выставив на мое обозрение белокурые вихры. – А сейчас-то, что делать? Как от клиентов отбиваться? Они ж не верят, что не туда попали. Один мне выдал, что ему по барабану с девочкой общаться или с мальчиком.
- Не надо отбиваться, - процедила я, понимая, что щеки не пылали так с тех пор, как я впервые поцеловалась на школьной дискотеке с Сережей Ерофеевым из параллельного класса. – Надо пресекать. На корню. В ближайшие дни, снимая трубку, говорите, - я на миг задумалась и просияла не хуже новогодней елки напротив нашего дома. - Говорите: «Дежурная часть МВД». Клиентуру сдует ветром.
- Круто! – обрадовался Ярик и расплылся в злокозненной улыбке. – А долго так говорить?
- Пока всех не разгонишь, - смирилась я с неизбежным, понимая, что, давая братцу карт-бланш, дарю незабываемое развлечение. С другой стороны, деваться некуда. За спиной целая батарея озабоченных неприятелей…
****
Следующий день нежданно-негаданно получился расслабленным. До обеда пришлось потрудиться в редакции, зато потом, уехав на два интервью, в офис я больше не возвращалась. Между встречами нарисовалось окно – такое, что и в контору плюхать бессмысленно, и нагуляться можно вдоволь.
Погода радовала и вдохновляла. Бездонная прореха в небе затянулась, прекратив высыпать на город тонны снега. Из плена серых облаков вырвалось солнце – по-зимнему яркое и слепящее, в отличие от летнего, умеющее заставить все вокруг блестеть и переливаться. Столбик термометра опустился на несколько градусов, подарив воздуху морозную свежесть, чуточку покалывающую щеки и нос. Зато заснеженные дороги не превратились в грязевое месиво, а каша на тротуаре успела утрамбоваться – именно так, как я люблю.
Я решила, что самое время заняться подарками, о которых даже подумать не успела. В моем случае, выбор никогда не являлся проблемой. Родственникам я дарила деньги, ибо их желания и предпочтения менялись слишком стремительно. Друзьям и коллегам - полезные в хозяйстве мелочи с праздничной символикой. Сама же предпочитала получать нужные, заранее заказанные подарки или же покупать их самостоятельно на собранную родными наличку.
Так было не всегда. В детстве и зеленой юности я свято верила, что подарок должен быть сюрпризом. Однако после одного дня рождения в корне изменила мнение. Накануне торжества я ныла перед каждым, кто готов был сие терпеть, что недовольна внезапно поредевшей и поблекшей шевелюрой. Причем, жаловалась исключительно, дабы вызвать сочувствие, без далеко идущих планов.
В итоге из пятнадцати друзей, явившихся на ДР, четырнадцать презентовали ошалевшей мне наборы средств по уходу за волосами. Лишь одна девочка пришла с фотоальбомом. Она давно меня не видела и не слышала шевелюрного нытья. Следующим утром будильником послужил Ярик, вдохновенно скачущий по квартире с криком «Распродажа!». Примолк он, правда, быстро, едва самый тяжелый лак для волос с задорным свистом чирикнул по белобрысой макушке.
Из раздумий меня вывела белая надпись на темном матовом стекле: «Праздничные открытки». Я вздохнула с разочарованием. Эта реклама оказалась бы к месту недели полторы назад, но сейчас рассылать бумажные поздравления в другие города поздно. Новогодние приветы от подруги из Москвы, отправленные в середине декабря, в мой ящик неизменно попадают к двадцатому января. Видимо, преодолевают восемь сотен километров пешком. Местным же адресатам дарить открытки, в моем понимании, бессмысленно. Лучше презентовать нечто более ощутимое.
Взгляд скользнул по матовому стеклу дальше. Зацепился в длинном списке за слово «Игрушки» и приклеился к пункту «Книги». Душа пошла в разнос, требуя немедленной экскурсии вдоль стеллажей. В конце концов, время сегодня позволяло некоторые вольности. А когда я подняла взгляд на деревянную вывеску, стало очевидно, что мимо такого магазина точно не пройду. Разве можно проигнорировать столь нетривиальное название, как «Забытый чародей»?
С порога меня удивили три вещи. Во-первых, магазин оказался несколько больше, чем можно было представить снаружи. А ведь по бокам от входа располагались кафе с парикмахерской, и часть помещения должна принадлежать им. Впрочем, в старых зданиях всякое возможно. Заходишь в дверь и петляешь по коридорам, пока дойдешь до нужной комнаты.
Во-вторых, слишком странным показался ассортимент магазина. Помимо упомянутых книг и игрушек, я успела заметить садовые принадлежности, картины, музыкальные инструменты. Помещение четко делилось на зоны благодаря разным цветам, стен между отделами не было. В-третьих, появилось ощущение, что, едва закрылась дверь, все звуки смолкли. Будто кто-то черту провел между улицей и магазином. Стало неуютно, но я не дала воображению разыграться, нацепила на лицо дежурную улыбку – искрометную и нагловатую, и шагнула дальше.
Первой попалась на глаза девочка лет десяти, поразившая гораздо больше предыдущих странностей. Она была…
