сучка, все орала, что я под забором сдохну…
Я с удовольствием вдыхаю свежий ночной воздух. Сирень, мать ее, и черемуха… Кайф какой… И девчонка сладкая в машине… Двойной кайф. И понимание, что вся ночь впереди, и я еще не раз ее поимею, само предвкушение… Тройной кайф. Никакого забористого штырева не надо. Все свое, природное.
Я не думаю о том, чего это девку переклинило, и она решила ноги раздвинуть передо мной. Хватит и того, что отказывался. Деликатничал. Если у нее кукуха уехала настолько, что решила со мной связаться… Ну кто я такой, чтоб отказываться? Девка-то – высший сорт. Одни глаза дикие чего стоят. И ноги, ноги от ушей, длиннющие, но не худые. Самое оно, прям так, как надо. И волосы. Редко такое сейчас увидишь. Как-то все больше девки патлы приклеивают. И ресницы. И, даже, пацаны говорили, на жопы есть накладки специальные… Пакость, бл*… А тут нет. Все свое, натуральное. И дико сладкое.
Как она сидела на капоте, коза, в каблучищах своих, грива до жопки все закрыла, глазищи дикие… Ух, бл*! Вот, вспомнил, и опять хочу. Чего я там ей обещал? Три раза? Хаха! Это она еще легко отделается, если только три будет.
Слышу, как хлопает дверь машины. Вышла моя козочка длинноногая. Добавки хочет? Не оборачиваюсь. Надо будет, подойдет.
– Эй, дядь!
Сучка маленькая! Дразнит! Я тебе сейчас покажу «дядю»! Хотя, сам, дурак, виноват. Назвался, терпи теперь.
– Не замерз еще?
А голосок-то борзый, наглый такой… Словно и не стонала подо мной только что. Оторва… Ну ничего, сейчас я твой ротик заткну. Надежно, бл*.
Я поворачиваюсь и реально чувствую свой возраст. Потому что ощущение, что сердечный приступ поймал. Да и не мудрено. От такого зрелища.
Девчонка стоит рядом с машиной, в накинутой прямо на голое тело моей кожаной куртке, закрывающей ее смачную фигурку чуть пониже крепкой жопки. Куртка спереди расстегнута. И нихера под ней нет. И прямо вровень с длиной куртки – волосы. И глаза блестят довольно и вызывающе в свете луны. И губы распухшие усмехаются.
И стоит это нереальное чудо, покачивается на длинных ножках, луной проклятой облитое, словно из другого мира, словно не человек она, а ведьма, маленький дьяволенок, мне за грехи мои присланный.
Усмехается, смотрит на меня вызывающе, строптивая сучка. И понимает, что я в охренении. Наверно, на лице все видать. Потому что усмешка становится торжествующей. Словно победила уже. Войну выиграла. А вот нихера, маленькая дрянь, нихераааа…
И тут она меня добивает. Потому что в руке у нее, не замеченный мной раньше, коньяк в фигурной премиальной бутылке. Я вспоминаю, что сегодня как раз Пилот подогнал Тессерон, ХО, как я люблю. И еще пачку тресареров. Уважуха, типа. Я закинул в машину и забыл. А она нашла, значит.
И теперь я смотрю, как маленькая коза хлещет семидесятилетний коньяк из горла. И еще и обливает им мою куртку и свою грудь.
И больше всего в этот момент хочу подойти и облизать ее крепкие торчащие сиськи.
Она смотрит на меня с вызовом, усмехается и не понимает, как попала. Жестоко попала. Я ж с тебя живой не слезу теперь, козочка длинноногая!
– Иди согрей, – командую я, не двигаясь с места.
Она щурится вызывающе. В какой-то момент я думаю, что фыркнет и развернется. Но нет. Идет. Медленно. Покачивая бедрами. Маленькая сучка.
Я жду. Смотрю. Делаю последнюю затяжку и тушу сигарету.
Ловлю козу, подошедшую уже близко, за шею, сразу зарываюсь пятерней в густые волосы на затылке и пригибаю к себе. И выдыхаю в раскрытые в ожидании поцелуя, пахнущие коньяком губы сигаретный дым. Смотрю в ее шальные глаза, и чувствую, как плыву. Улетаю. Ведьма маленькая. Крышу сносит на раз. Только видом своим.
Не даю опомниться и чего-нибудь ляпнуть дерзкое, прижимаюсь к сладким губам и просовываю язык в рот. И сочетание Тессерона, дорогого курева и ее вкуса дает такой приход, как ни одна самая элитная и чистая шмаль. Сразу в мозг. Без вариантов.
Я сдираю с нее куртку, кидаю к нашим ногам и, полностью насладившись нереально жадным и вкусным поцелуем девчонки, силой опускаю ее на колени. Зрелище неуступчивой злючки, смотрящей снизу на меня, охренительно. Я без разговоров дергаю пуговицу на джинсах и прихватываю опять пятерней за затылок. Недвусмысленно подталкивая к действию. И сам дурею. В первую очередь, от того, что нихера не знаю, как она себя поведет. С нее станется показать зубы. Безбашенная же совершенно, отмороженная. Или отшатнуться. Обложить меня матом, не думая о последствиях. Или… И заводит это, пиз**ц, как заводит.
И, когда она открывает рот и обхватывает мой член губами, это прям сюрприз-сюрприз, бл*! Неожиданность! А я – рисковый мужик, только что словивший такую дозу адреналина, что ею можно сердце колоть, как в том боевичке Тарантино!
А потом я забываю и про это, потому что девчонка начинает двигать губами по моему члену и делает это так, что я просто отключаюсь. И здесь фишка не в умении. Чего-чего, а умения у нее точно нет, не факт, что вообще когда-либо раньше она кому-то сосала. Здесь весь смак в желании. Готовности. И одновременно опасности. Потому что не оставляет меня все равно ощущение, что, если этой стервотине чего-то не понравится, зубы в ход она пустит запросто. Прям вот даже не задумываясь! И от этого понимания тонкой грани кайф вдвойне. И я бы прям кончил ей в рот, потому что подкатывает, но пока рано. Это мы еще сделаем. Вся ночь впереди. А пока…
Я отстраняю ее, вытираю распухшие и бл*дски сексуальные губы большим пальцем, а потом толкаю девчонку на спину, принуждая лечь на куртку. И становлюсь на колени, подхватывая ее стройные ножки и резко дергая на себя. Она выгибается и стонет. Кажется, даже жалобно. Но, может, и нет, потому что мокрая, абсолютно. Течет. Завелась, пока сосала. Сука, это редкость такая, что мне последние тормоза срывает напрочь, и я долблюсь в нее, придерживая на весу за попку с дикой силой, словно хочу весь мозг вытрахать. И ей и себе.
Луна радует четкостью картинки, переходящей в инфернальность, потому что я смотрю в глаза маленькой стервы, и мне кажется, что они каким-то потусторонним светом горят. И в какой-то момент создается полное ощущение того, что это не я ее трахаю, а она меня. Имеет так, что искры летят! Я резко наклоняюсь вперед и прихватываю ее за горло. Сильно. Заставляя задыхаться, открывать рот, пытаясь
