Дожили! Сколько лет строим, а в итоге в него не верят даже те, кому по должности положено доносить до нас идеи о грядущем светлом царстве освобожденного труда!
Подозреваю, что кто-то в далеком штабе немало похихикал, отправляя по замене Птичкина именно в мою роту. Раз уж командир – Зверев, то пусть замполит будет ему достойной парой. Не Птицын все-таки – Птичкин. Хотя, парень был неплохой. За те полгода, что он у нас, вел себя достойно, не шкурничал, труса не праздновал и не отлынивал от боевых.
– Как с чего? Ты видел наши дома? Одно слово: технология! – я многозначительно поднял вверх палец. – А чему учит нас марксизм вкупе с ленинизмом? Что высокие достижения могут быть связаны лишь с соответствующей, – слово пришлось выговаривать едва ли не по слогам, – формацией. Логично?
– Подожди, – Птичкин лихорадочно пытался найти изъян в моей логике.
– Чего ждать?
– Хорошо, – после некоторой паузы осторожно произнес замполит. – Почему же нам тогда не сказали?
– Нам, по-моему, вообще еще ничего не сказали. Даже задачи толком не поставили, – напомнил я. – Просто перевели сюда без объяснений, а зачем не сообщили.
Выдавать какие-нибудь предположения я не стал.
Замполит долго размышлял, а затем признался:
– Не знаю. В политотделе ни словом не обмолвились, какая тут формация. Хотя, может, и они пока ничего понять не могут. Но все может быть. Если подумать, капиталистическая страна не согласилась бы на наше пребывание на своей территории. Но почему у них деревень нет?
– Как? А смычка между городом и деревней? Или забыл? Всем жить в деревнях нет смысла, вот и переселились в города. У них уже давно свиней выращивают прямо в подвалах, картошку растят на крышах, а пшеницу сеют вдоль каждой улицы.
– Да ну? – Птичкин не уловил иронии, и спрашивает с самым серьезным видом.
– Ты думал!
Но все же какая-то мысль явно не дает замполиту покоя, и он недоверчиво смотрит на меня и уточняет:
– Откуда знаешь?
– Летчики рассказывали, – с невинным видом сообщаю я.
– Ну, тогда… – и Птичкин умолкает.
Я прикуриваю новую сигарету от окурка.
В лагере довольно тихо. Третий батальон охраняет Врата, роты остальных сейчас там же поджидают очередные караваны, мы же до конца не устроились, не навезли всего и на все случаи жизни, и тут в основном артиллерия, да подразделения обеспечения. Вроде бы, где-то по эту сторону Врат находится ДШБ, однако где его носит, и какие задачи он выполняет мне неведомо. По слухам – он находится в противоположной от города стороне, а зачем – то знает лишь высокое начальство. Как бы нас не погнали с утра назад с колонной. Ничего в том страшного нет, вроде, не стреляют, а прокатиться несложно, но очень уж хочется посмотреть здешний город. Иной мир, все-таки, а ничего кроме пустынных пейзажей да далеких развалин в стороне от караванного пути я до сих пор не видел.
Та же мысль очевидно посещает замполита, и он произносит:
– Посмотреть бы! Надо же – пшеница прямо на улицах! – Птичкин поматывает головой из стороны в сторону.
Я уже предвкушаю удовольствие, с которым буду рассказывать остальным о розыгрыше замполита, но тут вижу, что в темноте к нам кто-то движется, и невольно настораживаюсь.
– Сидите? – подошедший оказывается батальонным комсомольцем Киряковым, которого мы обычно зовем просто Ковбоем.
Как иначе назвать человека, который носится с найденным винчестером, настоящим, как в фильмах «про индейцев, со скобой, и даже пару раз таскал его на боевые? Правда, лишь тогда, когда мы находились на броне, и не надо было навьючивать на себя дополнительную тяжесть.
– Так все не стоять. Что слышно, Ковбой?
– Обратно караван поведет пятая рота.
– Точно? – я мгновенно добрею к прапорщику.
– Точней не бывает. Вы остаетесь в лагере в качестве резерва, ну, и так, поработаете, если понадобится.
Резерв тоже неплохо. Без дела в армии не оставят, а так хоть с лагерем поближе познакомлюсь.
– Выпить хочешь? – раньше вестника с хорошими вестями награждали, и я охотно готов поддержать традицию.
– Спрашиваешь! – с некоторой обидой произносит Ковбой.
По-моему, он где-то уже принял, и теперь ищет добавки. Но для хорошего человека самогона не жалко.
– А вдруг случится чудо? – смеюсь я, поднимаясь, и уже на кратком отрезке к двери спрашиваю. – Слушай, Ковбой, кого мы боимся? Вроде, развитая страна…
– Капуста растет на крышах, – невпопад вставляет Птичкин.
Ковбой смотрит на замполита с недоумением, а затем понимающе кивает, мол, допился человек.
Я подмигиваю, и комсорг еще толком не понимая, в чем дело, согласно кивает:
– А морковки там сколько!
– На крышах? – поражается замполит. За время нашего сидения его развезло еще больше, и теперь он точно пьян. Уже не говорю о доверчивости.
– Не в подвалах же! – в тон ему восклицает Ковбой.
– Ну, да. В подвалах у них свиньи, – соглашается Птичкин.
Он первым проходит в модуль, и я повторно спрашиваю:
– Так чего?
– Черт его знает! – отмахивается комсорг. Выражается он, разумеется, крепче, но мы же не кисейные барышни! – Говорят, здесь порою попадаются банды.
– Откуда? По технологиям – развитая страна.
Мысль о шляющихся бандах кажется диковатой. Это все равно, что наткнуться на разбойников в глубине России.
– Да ну! – машет рукой Ковбой. Я стою между ним и проходом, и потому он вынужден ответить подробнее. – Говорят, летунов как-то обстреляли. Те толком не поняли, кто, но, возможно, духи из-за Врат. Не одни же мы открыли их свойства!
Это объясняет все. Духи – народ серьезный, и изловить их чрезвычайно трудно. Если уж проникли, то держись! Хорошо, что отныне Врата перекрыты и подмоги им ждать неоткуда.
Но мы уже в комнате, и кто-то, кажется, наш батальонный фельдшер Портных, сразу сует в мою руку стакан, наполненный наполовину.
Почему химики гонят такую гадость?
10
Утро в полном соответствии с песней встречает прохладой. Меня слегка трясет от выходящего хмеля, и приходится прилагать усилия, чтобы это было незаметным. Офицер должен быть бодр – аксиома, вбиваемая в голову еще в училище. Вот я и стараюсь, и, даже, кажется, не без успеха.
Еще с самым рассветом, опорожнив свои цистерны в подготовленные для подобной цели емкости, уходят наливники. Как обещал Ковбой – в сопровождении пятой роты. Я же занимаюсь знакомством с расположением караулов, распределением людей на всевозможные работы и прочими аналогичными делами. Не успеваю сам осмотреть все окрестности, как под конвоем четвертой роты прибывает огромный конвой с боеприпасами, и начинается обычный в подобных случаях бардак.