она положила его в карман.
- Можесь...
- Так вставай, чо расселся?
Она нагнулась над потерпевшим, чтобы поймать его взгляд, который соответствовал его состоянию. Сразу было видно, что с этой женщиной не забалуешь, если надо, она и пулеметом любую нить разорвет.
Федот же, чтобы быть в курсе всех дел, разлегся на полу и напрягая все свое зрение, пытался разглядеть все действия спасительницы, ползая из одной стороны подвала, к другой, чтобы хоть как-то помочь своему брату и корректировать действия неподвластной Анчутки. Только
при одной мысли, что та находиться наедине с его братом, морально убивало его и непонятная боль растекалась по всему его старческому телу.
- Так... Тепереча нам надобно лестницу подать, - потирая руки, крикнула гостья Федоту.
На что тот присел, почесал затылок, ходящей от напряжения ходуном рукой и в полном замешательстве понял, что на этом история по спасению родного брата не скоро закончится, так как лестница была тяжелая, мало того, ей можно было зашибить того, кто находился в погребе. Поэтому брать грех на душу Федоту больше не хотелось. Анчутка же, по природе своей, была полтора метра ростом, и как ни прыгай, до края пола ей не достать, а по веревке и подавно. Ну, а Никита без помощи не мог встать, так как сильно ударился головой, что резко усилило зубную боль и общее самочувствие.
- Вишь, чо придумали! Как лихоманку они изгоняют!- начинала злиться лекарша, от безвыходности положения, все больше набирая обороты, расхаживая по земляному полу подпола, стараясь на ходу решить задачу об эвакуации из подвала. - Ну чо же... Видать не бывает худа без добра...! Тепереча у меня новый дом, и муж при нем... То ниче, а то аж целый алтын... Мы тепереча, Никита, с тобой, как муж и жена жить будем, как говориться, до последнего выдоха, пока смерть не разлучит нас.
- Дуя, вот дуя!- злился тот, превознемогая боль.
-Ты не дури... Я тебя от смерти спасла... И тепереча, как честный бывший председатель нашей многострадальной деревни, должен взять меня в жены... А твою Дуньку мы отправим к Федоту. Энто ему будет наказание за неправильное лечение... Все лучше, чем тюрьма.
- Дуя, вот дуя! - продолжал причитать Никита
Анчутка не выдержала и рассмеялась. На минуту представив немощного, с окровавленным лицом старика, в роли своего мужа.
- Федот, ты там от страха еще не окочурился? Какие планы насчет нас? Согласен быть свидетелем нашего воссоединения?- все больше подтрунивала она, лихорадящего от боли Никиту, который повернув от нее голову в сторону не реагировал на ее глупые слова.
- Ты чо там лепишь...? Лучше дай совет, чо делать?- все чесал затылок виновник не совсем правильного лечения.
- Заладил... Чо делать, чо делать...? Самогон есть?
- Есть. Только Марфа не разрешает брать, - предугадывая мысли спасительницы, ответил Федот.
- Ну, Марфа - Марфой, а подыхать я здесь из-за вас не собираюсь... У меня, ежели хотишь знать, режим! Значит так... Давай бутылек для дезинфекции зуба и моих нервов, а сам чеши за фельдшером.
Федот, чувствуя вину перед братом и как нашкодивший школьник встал, опираясь об стенку и послушно пошел в чулан. Там он долго ковырялся с замком, меняя то и дело ключи, при этом сильно нервничал, стукая ногой об дверь. Наконец, отыскав долгожданный ключ, он с неохотой открыл замок. Отворив дверь, Федот долго выбирал бутылку так, чтобы Марфа не заметила ее отсутствия, расставляя ближайшие бутылки по реже, на освободившее пространство... Вспомнив, что в подвале, кроме соленых огурцов для закуски ничего нет, он взял нож и отрезал шматок сала, которое Марфа солила еще осенью, а потом, зимой, его коптила в русской печке. Наконец, сложив весь нехитрый паек в сетку несостоявшийся лекарь медленно, не поднимая ног замельтешил к подвалу, где Анчутка вовсю причитала о ее не легкой судьбе, в которой обвиняла обоих братьев.
-Вот дуя. Да мы с Федотом всегда тебя обходили стороной, жная твой ядовитый язык, - как мог, защищался от нападок своей спасительницы Никита, у которой все больше и больше нарастала агрессивность от замкнутого пространства.
-Правильно, как жениться так на Марфе и Дуньке, а как беда так Анчутка сгодилась.
-Эй! Анюточка, спасительница ты наша, прими лекарство.
Федот стоя на коленях, шаря глазами в черной дыре, иронично подмигивая левым глазом, медленно опускал сетку и долгожданное снадобье.
Та увидев, что там светится только одна бутылка, еще пуще разозлилась.
-Почему только одна? - угрожающе спросила Анчутка. - Нас ведь тут, ежели ты, конечно, не ослеп, двое. И один..., по твоей милости, тяжело раненый, ишь как пасть ему разворотило... Никитушка, ты еще жив, а то твой братец, жлобина, закопать нас тут хочет, - иронично, но с предупреждением, проговорила спасительница.
Из угла послышался легкое сопение, это был больной, с суровой ниткой во рту, который уже никак не реагировал на упреки своей лекарши, он только думал о своей теплой постели и о теплом чае из самовара, так как его начинало от всего этого лечения трясти.
-Хорошо, хорошо ты только не ори, а то люди сбегутся, - повинуясь, тяжело вздыхая, зашаркал к выходу Федот. - Щас принесу... Только помолчи.
По дороге к чулану он представил, как он огорчит Марфу, которая всю зиму готовила самогон для покоса, не ведая, что хорошая половина может достаться этой змее. Но брат был ему дороже и он твердо решил, что косить будет сам и только после этого с чистой совестью взял очередную бутылку, расставив остальные еще шире, которых осталось всего восемь штук. Прикрыв дверь в кладовку, повесив на нее открытый замок, чтоб потом не мучиться, если вдруг потребуется третья, так как полагал, что лечение лекарши на этом не закончится и, положив очередную бутылку во внутренний карман старого пиджака, Федот зашлепал своими ногами к погребу.
Там было временное затишье. Анчутка присосалась к бутылке, как будто это был исцеляющий напиток, то и дело отрыгивая скопившийся в желудке воздух, при этом сладко, как грудной ребенок, причмокивала... Выпив отмеренную ей дозу, она взяла из кадки огурец и стала с наслаждением его поглощать .
-Ну чо, худощавый, болит? - с безразличием спросила она у Никиты. - Небоись, мы тебе щас враз здоровье твое править будем.
Только она это произнесла, как вдруг с грохотом что-что ввалилось к ним в подпол, выбив из рук Анчутки огурец .
-Караул... ! Убивают...!- от неожиданного болевого толчка, заорала
