и не знали, вручают и дочь свою, и богатое приданое; притом делают это с радостью и не считают отданного убытком, но, видя дочь отводимую, не помнят о своей привычке к ней, не сетуют, не терзаются, а еще благодарят и считают вожделенным делом, видя уводимою из дома дочь и вместе с ней много богатства. Все это представляя, т. е. как оставляющие родителей оба прилепляются друг к другу, и тогдашний союз их бывает сильнее столь долговременной привычки, и сознавая, что это не дело человеческое, но Бог внедрил такую любовь и устроил, что и отдающие и отдаваемые делают это с радостью, Павел говорит: тайна сия велика. И как между детьми, рожденное дитя при взгляде на родителей тотчас узнает их, еще не умея говорить, — так точно и жених и невеста, без всякого посредника, без чьего-нибудь увещания и совета, при одном взгляде прилепляются друг к другу. Потом, замечая, что это же произошло и со Христом и в особенности с Церковью, апостол изумился и удивился. Как же это произошло со Христом и Церковью? Как жених, оставив отца, приходит к невесте, так и Христос, оставив престол Отца, пришел к невесте; не нас возвел горе, но Сам пришел к нам. Впрочем, когда ты слышишь, что Он оставил (Отца), разумей не переселение Его, но снисхождение, потому что, и, будучи с нами, Он был вместе с Отцом. Поэтому апостол и говорит: тайна сия велика. Она велика и в отношении к людям; а когда я вижу, что это же самое произошло со Христом и Церковью, тогда я изумляюсь, тогда удивляюсь. Вот почему, сказав: тайна сия велика, он присовокупил: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32). Итак, зная, сколь великое таинство — брак, и какого события он есть образ, не рассуждай о нем просто и как случится, и не ищи обилия богатства, намереваясь взять невесту. Брак надобно считать не торговлей, а союзом жизни. [3, с. 217–218]
* * *
Отчего не сказано [в Писании. — Сост.] и о жене [как о муже. — Сост.]: прилепится к мужу своему? Почему это? Потому, что о любви уже было говорено, и говорено мужу. Жене же (апостол) внушает страх и при этом говорит: Муж есть глава жены, и еще: и Христос глава Церкви (Еф. 5, 22–23). С мужем он рассуждает о любви и вручает ему то, что (имеет отношение) к ней; говорит ему о любви, соединяя и сочетая его (с женой). В самом деле, оставивший отца для жены и потом оставляющий ее и отпускающий от себя может ли быть достоин какого-нибудь снисхождения? Видишь, какой, по воле Божией, она должна пользоваться честью, когда Бог, отвлекая тебя от отца, соединяет с ней? [6, с. 558]
* * *
Что иное телесная красота, как не земля и прах или даже еще хуже того? Если не веришь, то загляни в человеческие гробы, и увидишь там прах и пепел. Когда лицо лишается настоящей жизни, тогда оно и оказывается тем, что есть, и даже еще прежде смерти. Когда настанет старость, когда поразит болезнь, и тогда можешь видеть тоже явление, потому что это — прах. Но Бог, как мудрый художник, и из ничтожного вещества создал превосходную красоту, не для того, чтобы ты предавался прелюбодеянию, но чтобы показать тебе Свою премудрость. Поэтому не оскорбляй Художника и дело премудрости Его не обращай в предмет распутства и прелюбодеяния. Удивляйся красоте, но столько, чтобы прославлять Художника, а далее не простирайся, чтобы не возбуждать своей страсти. Прекрасно — создание: поэтому тебе должно поклоняться Создателю, а не оскорблять Его. [4, с. 543]
* * *
Когда ты слышишь о страхе [о том, что жена должна бояться мужа. — Сост.], то требуй страха, приличного свободной, а не как от рабы: ведь она — твое тело. А если будешь поступать не так, то опозоришь себя самого, безчестя свое тело. Что же это за страх? Чтобы она не противоречила, чтобы не выходила у тебя из послушания, чтобы не стремилась к первенству. Довольно возбуждать только такого рода страх. Если же ты любишь, как тебе указано, то достигнешь гораздо большего, и достигнешь этого не столько угрозами, сколько собственно любовью. (Женский) пол весьма слабь; ему нужна большая помощь, особенное снисхождение. [6, с. 558]
* * *
Пусть не говорят мне: я не могу спастись, если не откажусь от жены, если не откажусь от детей, если не откажусь от дел. Разве брак служит препятствием? Жена дана тебе в помощницы. Разве он (брак) враг? Не зазорен брак, а блуд — зло. Я своей собственной погибелью ручаюсь тебе в твоем спасении. Если жена твоя порочна, не представляй этого в свое извинение. И у Иова жена была нечестива и порочна и побуждала его на богохульство. Что же? Поколебала ли она твердыню? Сокрушила ли адамант? Осилила ли скалу? Нисколько; напротив, она нанесла удар, а твердыня стала еще крепче; плод был сорван, а дерево не поколебалось; листья опали, а корень остался недвижим. Как кормчий, произведший крушение в самой пристани, не заслуживает никакого снисхождения, так и человек, огражденный браком, если он разрушает чужие браки или смотрит с вожделением на какую бы то ни было женщину, не заслуживает ни перед людьми, ни перед Богом никакого извинения, сколько бы он ни ссылался на требование природы. В самом деле, какое может быть удовольствие от такого плотского пожелания, когда человек чувствует страх, тревогу и опасение, боится суда и ответа, представляет себе гнев судии и меч палача, яму и темницу? Ведь такой человек пугается даже теней, опасается самих стен и камней, как будто имеющих голос, всего трепещет и боится, и терзает душу ожиданием всяких ужасов. Таким образом, не помеха брак для целомудрия, а скорее ограждение для него. [6, с. 1200]
* * *
Что удивляться, если он [апостол. — Сост.] везде пишет… [о воздержании от блуда. — Сост.] ученикам, когда даже в послании Тимофею сказал: Храни себя чистым (1 Тим. 5, 22)? И во втором послании к коринфянам говорил: в великом терпении, в постах, в чистоте (2 Кор. 6, 4–6). И во многих местах можно найти это — и в послании к римлянам, и во всех других посланиях. И подлинно, это зло для всех пагубно. Как свинья, извалявшаяся в грязи, куда бы ни вошла, все наполняет зловонием и поражает чувство отвратительным запахом, так и блуд; зло это омывается с
