реки ловить рыбу.
Пока каша поспела, ватага срубила десять с лишним больших бревен под нижние венцы и поймала три корзины рыбы. С тем ватажниками и засели за обед (колодниками он не хотел называть их принципиально). Сам Дмитрий скромно сел за в стороне, не сколько вкушая сам, столько наблюдая за остальными. Сегодня у них был праздник и они этого не скрывали, радуясь и восхваляя благодетеля. Последний раз горячее блюдо, а тем более с мясом, они ели несколько месяцев назад.
Еще бы не благодетеля. У них даже посуды не было, от котлов до поварешек. Единственная пища от государства — кусок гнилого хлеба. Прямо, как коровы. Но те хоть траву целыми днями жевали, а колодники? Специально подводили к мятежу? Зачем?
Дмитрий, хотя и нередко сомневался, но все же постепенно утверждался в дебилизме дьяков. Любое действие нормального человека вытекают из логических предпосылок. Как правило, это деньги, еда, красивые вещи и одежда. Но когда он пытался понять, зачем этих людей довели до такого состояния, логика отсутствовала, включились эмоции, злые и беспощадные.
Зато сегодня у колодников был настоящий обед, без изысков и разносолов, но сытный и в большом объеме. После обеда, когда все, сытые и довольные, переваривали кашу, он произнес им частично агитационную речь, частично обрисовав цели и задачи.
— Мужики, а вот так вы жить хотите? — спросил он после этого у собравшихся.
— Да! — громкий крик распугал ворон и галок на вершине деревьев. Дмитрий правильно повел речь. Кто же откажется сытно есть каждый день?
— Держитесь меня, — предложил он крестьянам — колодникам, — для вас выше меня только царь. Петр Алексеевич пока о вас мнения не очень хорошего, как вы уже поняли. Сами виноваты. Но если вы будете хорошо работать и не станете бузить, то все будет замечательно. А я за вас порадею — кормов у вас будет много и сытно, жить вы сможете хорошо.
Вы спросите меня, что значит хорошо? Вообще, я не знаю. У каждого свои требования, — он подождал немного, пропустив крики и шум мужиков. Не злобные — уже одно это радует. Продолжил, — конкретно я хочу для вас выпросить для начала жизнь без кандалов. Но это, еще раз при вашей доброй работе и прилежном поведении.
Помолчал, пытаясь понять, не слишком он высоко начал философствовать. Начал стращать — это самое обычное для простого народа в эпоху средневековья:
Ну, как, будете к этому идти, или мне уехать прочь, а в живете, как жили до сего дня. А нетерпеливым можно сразу отправиться поваляться в петле. Всяко проще.
Ни то, ни другое, судя возмущенному гомону, народу не понравилось. Что же, тогда у них есть база для переговоров. Теперь надо привести их к трудовому требованию Петра Алексеевича — булыжников для мостовой много и качественно.
Впрочем, для этого нужен не только трудовой энтузиазм. Дмитрий прекрасно понимал, что здесь еще (уже?) не сталинская эпоха и лично он заставлять работать на голом энтузиазме масс не будет, как бы его не заставляли царь и его окружение. А если будут излишне приставать, так ведь может и взбунтоваться!
Трудовой энтузиазм приводит к долгим и эффективным трудовым результатам, если только встречается с хорошей оплатой и нетяжелым трудом. А это возможно только при достаточно высокой технической базе. Для первой четверти ХVIII века это означает широкое использование лошадей и водных ресурсов. Понятно, барин?
Лошадей необходимо будет широко использовать, как в каменоломнях, так и личных хозяйств, в земледелии и в лесном хозяйстве. Особенно это происходит при перевозке и переработке камня. Хотя при этом могут большую пользу приносить и мельницы.
Минимально использовать ручной труд! Каменные же полуфабрикаты и фабрикаты нужно переносить на лошадях, только не верхом, а на повозках, волокушах, при помощи рычагов и так далее.
Дробить каменный массив на пласты и на отдельные булыжники нужно, во-первых, при помощи клиньев из закаленной стали. Сталь в начале ХVIII веке есть, но еще немного. Нужна технология производства дешевой, но хорошей стали. Сделаем. Дмитрию давно уже пора заняться металлургией.
Во-вторых, и в этом веке это знают, как можно использовать водяные клинья на морозе. Не все, правда, могут использовать передовые методы производства. Он сможет. Скоро уже осень, а за нею зима. Самое время для таких приемов работы. Получится выгнать сравнительно легко камень на весь год.
Есть еще в наличии пороховые шурфы. Их еще применяли в ХХ веке, заменив порох более мощным толом. Жалко, пока даже порох дорог и редок. Но забывать про него нельзя!
В свою очередь, для шлифовки и обработки булыжников создать специальные станки с водяными, в худшую сторону, конными двигателями. Не фиг шлифовать вручную! И обязательно использовать ватные повязки для защиты дыхательных путей от каменой крошки и пыли в воздухе. Иначе высокая смертность на работе может ликвидировать любое, даже самое лучшее начало.
Он пробыл здесь пять дней и добился высокой эффективности. Пока не пришли первые морозы, камни дробились порохом и клиньями, от каменоломни до Санкт-Петербурга булыжники тащили по водному пути, используя для посадки в суда и из судов разницу в высоте, лошадей. Широко использовали в обработке станки разных конструкций.
Помимо использования улучшение технической базы, использовалось и широкое стимулирования трудящихся и в разных сферах, и в разных формах. Люди работали на две части: первую часть трудового времени, обязательную (примерно четверть) — за еду и чтобы окупить расходы Дмитрия. Эту продукцию сдавали в обязательном порядке, и она учитывалась царем при строительстве. Нельзя сказать, что ее было много, но не учитывать ее тоже было нельзя.
А вторую часть Дмитрий фактически покупал — его приказчики по камню — сведущие в этой продукции люди, после того, как выделили обязательную часть, измеряли и вторую часть, стимулирующую. А за это отдавали по уговоренности, кому, что надо, — деньги, приличную еду, одежду, даже снимали кандалы, и верх милости — привозили семью и разрешали заводить семейный надел.
Петр уже совершенно не понимал Дмитрия. Оставив, по его просьбе, в живых кандальников, он и слышать больше не хотел о дальнейших уступках. Пришлось попросить снять кандалы, как личную уступку ему, Дмитрию, как
