часть вашего тела, от стоп до макушки. Не забывайте про свою йони. Спросите себя, что вы чувствуете на физическом уровне, а заодно: «Чего хочет моё тело прямо сейчас? Что хотела бы съесть? Что хотела бы выпить?»
7. Дышите глубоко и свободно, не задерживайте дыхание. Мы задерживаем дыхание, когда хотим оградить себя от чувств. Вдох, наоборот, помогает нам ощутить эмоции[2].
8. Обязательно участвуйте в каждой медитации и каждой практике, выполняйте все индивидуальные задания.
9. Когда вы одни в комнатах, оставайтесь как можно чаще без одежды. Изучайте своё тело, исследуйте его, не осуждайте, а благодарите за всё то, что вы испытали в жизни, благодарите за опыт каждую вашу морщинку, каждый шрам и след на теле.
Анита вздохнула. Она прошляпила начало йоги, но зато можно прогуляться перед завтраком.
Анита вышла на просёлочную дорогу. Она обожала ходить, во время долгой истории с разводом прогулки вдоль и поперёк склонов Брианцы (пригород, где они с Бруно жили) помогали Аните упорядочивать мысли.
Сейчас в голове порядок напрочь отсутствовал, там копошился ворох самых разных мыслей. Как сказали бы англичане: «I am so confused».
Анита окончила лингвистический, первым её языком был английский. Она обожала то, как по-разному звучало описание одних и тех же состояний или феноменов, явлений или предметов на разных языках. Прямо сейчас она была именно confused. Фраза «была в смятении» не передала бы на сто процентов то, как она чувствовала себя сейчас.
Анита не совсем понимала, как именно они будут «обретать глубокий смысл», но эта фраза из описания ретрита запала ей в душу больше всего. Не «сексуальность», не «женские мистерии», не даже «чувственность повседневности».
После перекрёстка можно было идти вдоль поля или свернуть направо, там, через пару метров, начиналась буковая роща. Высокие белёсые стволы деревьев чем-то напоминали Аните родные берёзы. На стволах не было обычного для берёзы узора, но то, на каком расстоянии стояли деревья, и то спокойствие, которое обычно дарили такие берёзовые рощи, напоминали Аните о родных сердцу местах.
Анита шла по роще и думала о том, что вчера в женском кругу ей так хотелось открыться, хотелось рассказать о том, что волновало по-настоящему. Возможно, ещё не время, к тому же она не представляет, с чего именно ей стоит начать рассказ о себе? С того момента, когда Бруно впервые двинул в неё стол? Или с момента детства, когда умерла мама; а может быть, стоит начать с того случая, когда бывший поставил камеры и заснял, как она бросилась на него с ножом, чтобы все подумали, что агрессор она, а не он, чтобы попытаться забрать у неё самое дорогое – детей? Или, может быть, ей стоит сразу же сказать, что она всё ещё скучает по их с Бруно сексу и это её по-настоящему пугает. И, скорее всего, поэтому она здесь, чтобы навсегда избавиться от этой нездоровой зависимости.
Дорога шла вверх, Анита остановилась, переводя дыхание, посмотрела на часы. Можно возвращаться, она достаточно голодная, чтобы хорошенько позавтракать. Она шла ещё минут десять, пока дорога не прервалась. Анита остановилась и ахнула. Перед ней открывался живописный вид, мохнатые горы с каменными выступами и острыми верхушками, внизу виднелась деревенька. Через сизую дымку выглядывали церквушка и плотно стоявшие друг к другу черепичные крыши домов. Анита подошла к краю утёса и отпрянула, гора резко обрывалась, камень из-под ног сорвался вниз, и только через несколько минут Анита услышала, как он приземлился. Обычно такие места в Италии огораживались оранжевой лентой или обязательно ставили предупреждение, что есть опасность. Надо будет сказать об этом месте персоналу, хотя кто сюда пойдёт.
Вернувшись в дом, Анита торопливо вошла в столовую, втягивая аромат свежих круассанов и кофе – запахи утренней Италии. Она подошла к сервированному шведскому столу. В свете утреннего солнца бархатные персики, оранжевые абрикосы, грозди винограда и ломти молочного цвета дыни казались праздником на холстах флорентийских мастеров. Лучи солнца играли в хрустале кувшинов, наполненных разными соками, молоком и водой, ряды пышных булок и круассанов манили своей сдобой и ароматом, вазочки с джемами и маслом только и ждали, чтобы их намазали на румяные тосты, выпрыгнувшие из металлической тостницы.
Первым делом Анита положила в тарелку кукурузные хлопья. Привычно шмякнула их в пиалку, налила молока и уже хотела идти за свой столик, как вспомнила пункт: «Чего я хочу прямо сейчас.?Что хочу есть? Что хочу пить?»
Анита поставила обратно пиалу с хлопьями. А чего она и правда хочет? Она забыла, когда в последний раз по-настоящему чувствовала желание что-то съесть, и вот сейчас она стоит перед изобильным столом и может выбрать всё что угодно.
Этот буфет казался ей метафорой, подарком судьбы. С того момента, когда Анита развелась с Бруно, жизнь, словно поощряя её смелость, подкидывала ей различные подарки.
– Кому яйца, дамы? – спросила Виола, кучерявая девушка в полосатом фартуке, помощница Марии.
Виола идеально вписывалась в общую картинку, и всё в этой картинке было настолько на своём месте – и цвета, и фактуры, и то, как салфетки оттеняли цвет персиков, и розы в хрустальном графине цвета скатерти, что казалось, они репетировали и создавал эту атмосферу последние несколько месяцев.
Анита, услышав слово «яйца», встрепенулась. Точно, она очень хотела бы яйцо всмятку, как делала тётя Маша в детстве, только обязательно полужидкое, чтобы можно было макать в него черный хлеб.
– Можете сделать всмятку? – спросила она с улыбкой.
Виола уверенно заявила, что сделает так, как Анита хочет.
– Как день начнёшь, так он и пойдёт, – улыбнулась она и удалилась на кухню.
Анита налила себе ячменный кофе и уселась за стол любоваться стоявшим посередине букетом свежих роз. «Как день начнёшь». Перед глазами, словно кадры на ускоренной перемотке, пронеслись её завтраки: каждое утро она носилась между кофе для Бруно, тостом или кашей для детей. Так начинался день, так и проходил. Скомканный, наполненный тем, чтобы понимать, чего хотят все вокруг, кроме её самой.
И вот она здесь. Сидит в тишине за красивым столом в нарядном зале и пьёт свой кофе. Спокойно, никуда не спеша. Сейчас она будет есть то, чего правда хочет: яйцо всмятку, а потом, пожалуй, она положит себе фруктовый салат.
Анита так погрузилась в свои воспоминания, что не заметила сидящую неподалёку Сару. Та молча жевала, уперевшись взглядом в пустоту перед собой. Так как Анита поняла, что скорее всего Сара – интроверт, а интроверты не любят разговаривать в принципе, и тем более по утрам, она не стала беспокоить Сару и продолжила потягивать свой кофе.
Скоро к завтраку спустилась Лейла, одетая в сиренево-лазурные одежды, она остановилась перед столом, сложила ладони вместе, кивнула «намастэ» и уселась во главе стола.
– Как вам спалось, дорогие? – улыбнулась она.
– Здесь исключительно удобные подушки, – произнесла Сара, слегка улыбнувшись в ответ. – И очень тихо, – добавила она.
Анита поддакнула.
– Дорогие мои, не забывайте есть не спеша… смакуя каждый кусочек… и чувствуя, как реагирует на еду ваше тело. Хочет ли ваше тело то, что вы ему даёте. Тело – ваш главный датчик, компас, с которым каждая из нас должна сверяться.
Анита перестала жевать. Она поймала себя на мысли, что выпила кофе и съела яйцо, не задумываясь о вкусе. Еда просто проникла внутрь, а Анита продолжала думать свои мысли.
– Это непросто, – произнесла она.
Лейла нежно улыбнулась.
– Понимаю, дорогая, для этого мы здесь. Чтобы вернуть вам вашу чувственность и чтобы вы стали внимательней к своему телу и ко всему тому, что с ним происходит. Это только начало, вас ждёт увлекательное путешествие.
На слове «путешествие» Анита почувствовала приятное тепло в груди, и, словив этот отклик тела, она довольно улыбнулась. Анита верит, что этот ретрит кардинально поменяет её жизнь. Обязательно к лучшему.
ИЗ КНИГИ «СЕКСУАЛЬНОСТЬ ЖЕНЩИНЫ»
Женское возбуждение, в отличие от мужского, напрямую зависит от психоэмоционального состояния. Другими словами, секс для женщины начинается задолго до непосредственного момента соития. Для женщины важен контекст предвкушения.
8
Ноэль
В животе грустно заурчало. Ноэль выдвинула ящик тумбочки, с грустью обнаружив, что все сухофрукты, которыми она перекусывала по дороге сюда и в первый день ретрита, закончились.
До обеда ещё два часа, надо поискать, чем можно поживиться.
Спустившись вниз, Ноэль миновала уютное пространство с книжными стеллажами, бордовыми креслами, кофейным низким столиком и нырнула под каменный
