продумал проблему личности в истории, именно поэтому образ царя-реформатора занял столь большое место в его исследованиях.
Петровское время рассматривалось Шмурло как особый этап отечественной истории: «…Мы как будто все еще стоим под обаянием этой эпохи… Дух Петра точно еще веет среди нас, и сам царь не успел стать вполне историческою личностью»[82]. Следовательно, Петровская эпоха воспринималась историком вне отрыва от современности. Он осознавал, что именно в ней лежит ключ к прочтению всего последующего развития России.
Будучи воспитанником генетической школы К. Н. Бестужева-Рюмина, Е. Ф. Шмурло был сторонником органического развития исторического процесса, признавал закономерность событий и явлений. Образ Петра никогда не возвышался у него над всей эпохой; признавая гениальность царя-реформатора, историк вовсе не был склонен рассматривать его появление на троне, его реформаторский курс как нечто необычное, случайное. Личность для него отражает эпоху и сама оказывает на нее влияние. Он полагал, что великие люди совершают в истории не переворот, не насилие, но всегда идут навстречу желаниям своего общества. Поэтому Петровская эпоха представлялась ему закономерным итогом предшествующего развития России.
Петр явился выразителем идей своего бурного времени, выработанных всем ходом развития народной жизни. Массы выражали идеи, а личность воплощала их в жизнь. Е. Ф. Шмурло многократно обращал внимание на духовное родство Петра с тем обществом, в котором он жил и действовал, не пытаясь противопоставить царя и народ.
Один из ключевых принципов исторического метода Евгения Францевича Шмурло – большое внимание к истории идей. Всякая эпоха для него определялась именно сквозь призму идеологических представлений. В его трудах практически нет места экономическим факторам. Историк считал их вторичными по сравнению с проявлениями народного духа[83]. В центре исторического повествования Шмурло стоит человек. Историк никогда не обвиняет и не оправдывает исторических персонажей, он пытается объяснить лишь их поступки, «психологические мотивы, руководившие ими»[84]. Поэтому и Петр для него – не только самодержец, но в первую очередь яркая и незаурядная личность. Не случайно, что непосредственно реформы Петра освещены автором неглубоко. Вероятно, он и не ставил перед собой такой задачи. И только на страницах учебника по истории России, написанного для эмигрантской молодежи в 1922 г., он специально остановился на преобразованиях царя. Но здесь автор ограничился учебными задачами и познавательными способностями учащихся, поэтому картина преобразований получилась у него схематичной, хотя и хорошо отражающей истинное положение вещей.
Е. Ф. Шмурло всегда подчеркивал неисчерпаемость петровской тематики. Он был горячим поклонником царя-реформатора и никогда не разделял его беспощадной критики П. Н. Милюковым. Вместе с тем историк не закрывал глаза на недостатки самодержца, не стремился затушевать их. Для него неприемлема петровская жестокость, но вместе с тем ему чужда позиция тех современников и потомков Петра, которые «далеко не все умели за этой ненужной жестокостью разглядеть горячую любовь царя к России и простить ему его зло за тот гигантский, самоотверженный труд, какой он вложил в свое дело, руководствуясь желанием, одной мыслью – благом и пользой своей страны»[85].
Примечательно, что параллельно с Е. Ф. Шмурло над петровской тематикой работал М. М. Богословский. Оба историка вели исследования независимо друг от друга. Капитальный труд Богословского «Петр I. Материалы для биографии»[86]писался в 1920-е гг., но остался незаконченным и был опубликован только в 1940-е гг. В это же время Шмурло, находясь в эмиграции, предпринял попытку обобщить огромный, накопленный за многие годы материал в специальном труде о Петре и его времени, который, как указывалось выше, так и не был напечатан. М. М. Богословский многократно ссылался на труды своего коллеги. К сожалению, пока неизвестно, располагал ли живший на чужбине Шмурло какими-либо сведениями о той работе, которую вел Богословский в СССР. Несмотря на некоторые отличия в подходах двух историков, в методах их научных изысканий, на различие их исследовательских задач, в основном они пришли к идентичным выводам.
Евгений Францевич Шмурло так и не написал законченной истории петровского царствования. Хронологически в своих исследованиях он доходил до 1705–1707 гг. Остальной период правления царя-реформатора в специальных работах рассмотрен не был, а был только очерчен на страницах учебника для эмигрантской молодежи. Но, несмотря на это, вклад Е. Ф. Шмурло в изучение данной темы более чем значителен. Он не ставил в центр своего повествования одного лишь Петра, как это делали многие официальные историки, но и не заслонял образ царя народными массами, как это делали марксисты. Большое место в своих работах Шмурло уделили рассмотрению того, что сегодня принято называть коллективными представлениями эпохи.
Несомненной заслугой Евгения Францевича Шмурло стало вовлечение в научный оборот массы до этого неизвестных источников, обнаруженных им во время командировок по России и Европе. Он оставил нам около сорока статей, несколько монографий, посвященных Петровской эпохе, которые без всякого сомнения заслуживают внимания исследователей и требуют переиздания в современной России.
* * *
Как уже отмечалось, собственно историческое и источниковедческое изучение эпохи реформ в трудах Е. Ф. Шмурло шло параллельно с исследованием литературы о Петре I. Памятуя о вводном характере настоящей статьи, обратим особое внимание на этот аспект научного творчества ученого, блестящим завершением которого была книга о вольтеровской «Истории» Петра I.
Первый опыт историко-библиографического обзора литературы о Петре Великом был опубликован Е. Ф. Шмурло в 1889 г.[87] К этому времени историография темы значительно пополнилась изданиями, вышедшими в связи с 200-летним юбилеем Петра I. Как справедливо заметил автор, возникла необходимость подвести некоторые итоги, чтобы двигаться дальше. Уже в ранней работе исследователь выделил основные этапы в эволюции отношения русского общества к петровским реформам и в научном изучении темы. Периодизация строилась по царствованиям, что в общем-то адекватно отражало изменения в эволюции темы, долго сохранявшей политическую актуальность. Как наиболее плодотворные эпохи выделялись елизаветинское время, а также царствования Екатерины II и Николая I.
Всех авторов, высказавшихся о Петре I, Шмурло, вслед за своим учителем К. Н. Бестужевым-Рюминым, просто поделил на сторонников и противников реформ[88]. Лишь в екатерининское время, по его мнению, стал зарождаться исторический, аналитический взгляд на реформатора и его эпоху, который уже предполагал неоднозначность оценки. Споры западников и славянофилов о Петре вывели тему на мировоззренческий уровень, однако высветили слабое знакомство спорящих сторон с историческими фактами. Этот недостаток стал преодолеваться благодаря трудам историков середины XIX в., в первую очередь – С. М. Соловьева, который на огромном фактическом материале сумел показать петровские реформы как органическое, национальное явление русской истории. Двухсотлетний юбилей Петра I, по мнению Е. Ф. Шмурло, обострил вековые споры и высветил не только величие, но и неприглядные стороны личности реформатора. В работе 1889 г. автор не уделил большого внимания народному взгляду на реформатора. Характерно, что под народом Е. Ф. Шмурло понимал все слои русского общества, всех носителей неофициальных,
