девушка.
— Мне так жаль твоего отца, голубушка, — с горечью проговорила Вера.
Эбби только кивнула, и по щекам у нее снова потекли слезы.
— Я отвела своего Денниса домой сразу после того, как его вытащили из рудного ствола, и сама не видала, как Мэг увозили, но, говорят, она сделалась сама не своя.
Эбби переполняло чувство вины. Она всхлипнула.
— А как мистер Никольс?
— Оклемается… чудо, просто чудо. Беатрис Смит говорила — Мэг совсем плоха и, пожалуй, долго не протянет, — осторожно прибавила Вера. Она сочла, что лучше все выложить Эбби начистоту, чем что-то приукрашивать.
— Доктор вроде как считает, что у нее сердце может не выдержать. Да уж, оно и понятно, — тяжело вздохнула она.
— А где пожитки Мэг и девочек? — осведомилась Эбби. У них и было-то всего ничего, но вещи Нила и те исчезли, хотя Эбби даже не смогла вымолвить его имя из страха, что снова потеряет самообладание.
— Мы с Беатрис все собрали и перенесли к ней домой. Не то всякие падальщики повадятся к ним в землянку, а там ищи-свищи…
— Ох! — вздохнула Эбби. Она все думала о Мэг. Ей казалось, что, если бы она ее оставила, Нила это бы огорчило. — Мне бы хотелось самой удостовериться, что с Мэг все в порядке. Я ее не брошу…
— Не кори себя, Эбби. Мэг знает — ты и сама не своя, тебе бы со своим горем совладать. А она завсегда была не из крепких, и немудрено, что с таким здоровьем ей, похоже, недолго осталось.
— А как Эми и Эмили? Кто за ними приглядывает? — спросила Эбби, утирая слезы, снова побежавшие по ее щекам. Ведь девочкам-близняшкам всего лишь одиннадцать.
— Они остались при Мэг, — сказала Вера. — Коли Мэг суждено отойти в мир иной, Боже упаси, думаю, их отправят в сиротский приют в Клэре или Аделаиде. Родни-то у них тут, в Австралии, нет, а из наших никому их не поднять, сами еле концы с концами сводим. Вот горе-то! Остается только молиться, чтоб их не разлучили. Не то совсем беда!
Эбби и подумать не могла, какой тяжелый, страшный удар постиг Эми с Эмили, когда они потеряли брата, а их мать совсем сдала. Боль с новой силой нахлынула на нее, ноги подкосились, и она упала на пыльную землю там же, где стояла.
Вера всегда старалась крепиться, ведь только так и можно было пережить беды, которые подстерегали тебя на каждом шагу, но глядеть на страдания Эбби ей было невмоготу. Она понимала — той сегодня пришлось совсем не сладко, и совладать с такими утратами у нее просто не хватило сил.
Опустившись на колени рядом с рыдающей Эбби, Вера обняла ее за плечи.
— Полно, полно, милочка! Денек тебе и впрямь выпал не приведи господи! — с чувством проговорила она. — Знаю, ты любила Нила, а тут еще отца потеряла… — Она поджала свои тонкие губы. — Эбенезеру Мэйсону придется за все ответить. А тебе, Эбби, надо собраться с духом и жить дальше. Ничего не поделаешь.
При упоминании имени горнозаводчика Эбби вскинула голову — как будто очнулась, вспомнив, что у нее есть на ком выместить и свою боль, и гнев. Но сперва надо проверить, получал ли отец причитавшиеся ему похоронные выплаты.
После закрытия пивной Пэдди Уолш, закадычный приятель Финли, наведался на Речную улицу.
— Я тут вот, Эбби, пришел от имени завсегдатаев нашего заведения «В руках рудокопа». Прими наши глубочайшие… — с серьезным видом сказал он. В руках у него была кепка. — Отец твой был славный малый, душа человек и самый что ни на есть верный товарищ. Тут не так чтоб уж очень много, но кое-что мы все же наскребли. — Смущаясь, он извлек из кепки небольшую пачку фунтов, пригоршню монет и протянул ей. — Понимаю, тут совсем мелочь, но мы надеемся, это хоть как-то поможет тебе с расходами на похороны. Предупреди только, когда будет погребение, и мы придем, а после устроим у нас в пивной поминки и тебя тоже позовем. — Он прокашлялся, потому как от волнения у него сел голос. Эбби знала — со своими земляками отец был не разлей вода, не ускользнуло от нее и то, что Пэдди изрядно хватил пивка, прежде чем заявиться к ней.
— Спасибо, мистер Уолш, — дрожащим голосом проговорила девушка. Ей было неловко принимать деньги от отцовских дружков-приятелей, но отказаться она была не в состоянии.
Ближе к вечеру Эбби навестил один из двух служащих похоронной конторы — от него она узнала, во что обойдутся благопристойные похороны ее отца, и поняла, что денег, собранных Пэдди, навряд ли хватит. Однако ж из гордости она промолчала. Эбби со всей решимостью настроилась просить Эбенезера Мэйсона, чтобы все расходы оплатил он, поскольку именно он был за все в ответе.
— Мне всегда было не по душе, что твой старик вкалывал на руднике, — признался Пэдди. — И я постоянно ему говорил — под землей чертовски опасно. Отец твой тоже это знал, но уходить с рудника боялся, потому как нигде больше заработать не мог.
После слов Пэдди Эбби почувствовала себя еще больше виноватой. Да, отец боялся уходить с рудника и искать заработки на стороне, и все потому, что ему приходилось думать о ней. Эбби впервые задумалась, что, наверное, она и правда была ему обузой, — и от этой мысли ей сделалось еще горше.
— Думала, что будешь теперь делать? — мягко осведомился Пэдди.
— Нет, не думала, — призналась девушка. — Придется, верно, подыскивать работу. Отец мне запрещал, когда… был жив. — Она едва сдерживала слезы. — Все говорил, мой удел — заботиться о нем… пока не выйду замуж. — Вспомнив о Ниле, Эбби не сдержалась и опять расплакалась.
— Выше нос, девонька! — неуклюже подбодрил ее Пэдди. — Знаю, тебе сейчас худо. Моя хозяюшка, миссис Слокомб, присматривает себе уборщицу, — поведал он. — Не найдешь ничего получше, приходи ее проведать.
После того как Пэдди отбыл восвояси, Эбби свернулась калачиком на подстилке из дерюги, постланной прямо на грязном полу землянки, в надежде забыться сном: еще никогда в жизни ей не было так одиноко и так страшно. По крайней мере, когда она потеряла мать, у нее оставался отец. А теперь вот не осталось никого. Ни одной родной души на всем свете или, во всяком случае, в Австралии. Средств на обратную дорогу в Ирландию — к тетке с дядюшкой у нее, понятно, не было. И горе ее было безмерно. И все из-за Эбенезера Мэйсона. Она не могла взять в толк, почему он, денежный мешок, не захотел
