руках прозрачные перчатки, а на теле какой-то синий мешок.
— Органы? — теперь она поняла, что её соседка сразу догадалась, что их общее тело находится на операционном столе.
Вера не усела испугаться, потому что изумление парня было таким искренним, что она успокоилась.
— Идиотка, зачем нам твои органы?! Нам нужны яйцеклетки Царствующей Семьи.
Старуха попыталась успокоить её.
— Всё равно, если бы ты не вышла из комы, у тебя бы просто вырезали яичник. Мы возьмём аккуратно… несколько яйцеклеток.
— А если я не дам согласия? — и крик… далеко в сознании «Не-ет!»
— А я и не спрашиваю! — он захохотал. — Я тебя ставлю в известность.
Девушка угрюмо посмотрела на него, с чего бы это он веселится? Однако та, которая была в её сознании, билась в истерике:
— Запрети! Запрети! Нет!! Нет!!
«Интересно, как это я смогу сделать?», — мысленно прошептала Вера и попыталась пошевелиться, но безуспешно. Да и та, внутри, не собиралась ей помогать, значит надо самой, наверное, поэтому, она почти спокойно спросила:
— Что с яйцеклетками сделаете?
— Оплодотворим… Моей спермой. Думаю, что у тебя хватило ума догадаться почему, — Рамсей ядовито усмехнулся. — Смотри-ка, заговорила голосом Лилдах, а то я даже растерялся.
«Не на таковскую напал!», — подумала Вера. Она, несмотря на требования родителей пользоваться машиной, ездила в институт на общественном транспорте, решив быть самостоятельной после поступления в институт. Дома она этому не могла научиться, и Вера использовала, маршрутки, в качестве начальных классов школы жизни. Именно там она научилась ставить на место наглецов. Девушка пристально осмотрела Рамсея с ног до головы, и скучающе осведомилась:
— Вроде бы не урод, что же это тебя так колбасит?
Рамсей растерянно заморгал, и осведомился:
— Что?! Колбасит? Это что за несуразное выражение?
И опять голос сирены сочувственно поинтересовался:
— Тебя, что женщины избегают?
— Меня?!! — он ошеломлённо сглотнул и, видимо от глубоких переживаний, потеряв голос, пискнул. — Избегают?
Сладкий голос сирены поинтересовался:
— У тебя, болезнь какая, или ты только связанными наслаждаешься?
— Мерзавка! — он отскочил от неё и несколько раз рявкнул успокаиваясь. — Мерзавка, мерзавка!
Вера широко улыбнулась и пропела:
— Бе-едненький, тебе старшие запрещают, а ты тайком. А и правильно! Хорошее это дело связанных трахать. Это надо же, любитель БДСМ!
— Какой БДСМ? — Рамсей покраснел и стал задыхаться.
Надежды Вера на то, что его хватит инфаркт, не оправдались, старуха его чем-то напоила, и зря, потому что Вера не собиралась останавливаться, и, голосом сладким, как мёд, пропела:
— Маленький мальчик любви захотел, но был маловат у него…
Продолжить ей не удалось, её экзекутор завыл, как припадочный, а соседка по мозгу закричала:
— Запрети!!
Из-за этого Вера поперхнулась, это, как ни странно, вдохновило Рамсея, который холодно провещал:
— Не знаю, о чём ты, но я теперь самый старший и лучший в Семье! — он зло скривился. — Мне плевать на их запреты. Я первый готов к новому. Молодой и первый.
— Запрети!! — опять крик в сознании.
Вере всё это не понравилось, соседка по мозгам только стенает, а у этого Рамсея комплексы роились один на другом. Одно утверждение, что он лучший, стоило направления к психиатру, поэтому она решила немного прочистить мозги этому юному пионеру.
— Ты, тормоз! Я не та за кого ты меня принимаешь.
— Да неужели?! Я всё понимаю и всё могу!
— Болезный, ты бы у своей бабушки поинтересовался, что да как. Бабуль, ты ему случаем не Виагру дала?
Старуха испуганно прошептала:
— Что за Виагра?
Сирена тут же нежно пояснила:
— Средство от полового бессилия, говорят и понос лечит, а некоторым ума добавляет.
Рамсей, видимо выросший в атмосфере любви и восхищения, был не готов, к плевкам в его изнеженную душу. Он какое-то время скрежетал зубами, потом дышал, как слон, страдающий приступами астмы, сжимая и разжимая кулаки. Старуха опять дала ему что-то выпить, и Рамсей срывающимся от ярости голосом провещал:
— Хорошо, что ты не Лилдах, убил бы! Думаешь, что я не снял параметры мозга? Ты вообще неизвестно кто, и непонятно, как попала в это тело. Да и выражаешься… Кстати, где ты такого набралась? Вот что значит трахаться? Я проанализировал и подозреваю, что это как-то связано с сексом.
— Хорошо, хоть подозреваешь, анализатор недоделанный. Ты бы попрактиковался, взял бы свой член в свои кривые ручки потрахал себя.
— Мерзавка!!! А-а!!
— Насильник!
— Что?!! Кому ты нужна? Это тело Лилдах. Тело этой… — он не договорил, захлебнувшись от ненависти, и выдохнул, — предательницы!
— Новости, — прошептала она, не обращая внимания на этого женоненавистника, — значит я в твоём теле, Лилдах. Это за что же он тебя так ненавидит?
Жар окатил Веру с ног до головы, странный гул в голове, и крик:
— Отдаю всё. Останови зло!
— Не-ет! — закричала Вера. — Прекрати! Вместе. Мы сможем!
Рамсей встревоженно смотрел на девушку, он не слышал той, кто кричала в её сознании, но слышал крик Веры.
— Я давно мертва. Потратила всё. Живи! — прошептала ей соседка.
— Что значит, потратила?! — возмутилась Вера.
— Значит, ты остаёшься одна.
— Нет!! — завопила Вера.
Старуха испуганно пробурчала:
— Рамсей, разберись, что с ней происходит, я же стерильная!
Красавчик рванулся к девушке, пытаясь помочь, но Вера билась в привязавших её ремнях и кричала:
— Нет-нет! Не уходи! Нет! Живи! Мы справимся.
Старуха внимательно посмотрела на приборы:
— Рамсей, смотри, что-то происходит с сознанием, она реально с кем-то разговаривает.
Прошло несколько секунд, прежде чем тот очнулся и бросился к приборам. В теле Лилдах были два сознания, о таком Рамсей никогда не слышал. Он бросился к инфу, листая справочную информацию, но ничего подобного не обнаружил и взвыл, опять бросился к приборам. Сердце девушки билось всё медленнее.
— Тара, уколы! Иначе она загнётся.
Девушка ничего не видела и кричала уходящей:
— Так нечестно, это твоё тело. Бери его и живи!
— Поздно.
— Я не боюсь! — Вера зарыдала, она была в ужасе. Как жить, зная, что из-за тебя кто-то умер? — Это не честно! Твоё тело — тебе и жить.
— Я не ошиблась в тебе! — раздался усталый шёпот соседки по мозгам. — Всё угадала правильно. Девочка, это твой шанс и мой выбор. Я… мне… Девочка, не разрушай лучший поступок в моей жизни! Не забудь, про зло! Прощай, теперь ты сама. Я никогда не умела так свирепо хотеть жить, как ты. Ухожу.
— Не смей! — вопила Вера. — Стой!!! Что остановить? Живи! Люби!
Опять темнота и боль. Очнувшись, не могла открыть глаза, но слышала обеспокоенные голоса.
— Ну и что это было? — спросила старуха.
— Ты не поверишь, Лилдах ей что-то передала. Я это видел на приборах, — голос Рамсея дрогнул, а потом зазвенел от ненависти. —
