Екатерина Селезнева
Реки Судьбы
Жёлтый лист плывёт.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснёшься ты
Басё
Пролог
Вера очередной раз, приникнув к розетке, подслушивала, как родители за стеной обсуждают её судьбу. Стыдно, но что делать, если не дают нормально жить, и всё это из-за тревоги за неё?! Она родилась хромой, наверное, поэтому её нянчили всю жизнь и родители, и старший брат. Вера же хотела жить без опеки. Их маниакальное желание контролировать её жизнь дошла до того, что потребовалась недельная голодовка, чтобы близкие отпустили её на работу после окончания института.
Теперь у родителей возникла новая идея — выдать её замуж. Они по косточкам разбирали друзей брата, пока не остановились на Эдуарде. Услышав это, Вера разозлилась — родители будто бы и не видели, с каким интересом Эдик осматривает их огромную квартиру и коллекцию картин. Они не понимали, что ему нужна была их квартира, а не Вера. Все попытки объяснить им это кончались одним и тем же — слезами матери и угрюмым отцовским: «Мы не вечно будем жить».
Подслушав, как родители планируют пригласить через месяц Эдика на День Рождения отца и поговорить с ним, Вера принялась размышлять, как это всё остановить. Заставит её что-то делать, если она не хотела, было невозможно с детства, но девушка искала путь избежать грядущих ссор и скандалов. Перебрав несколько вариантов и даже обратившись к услугам интернет-гадалки, Вера поняла, что ей нужен единомышленник. Поэтому дождавшись, когда родителей не было дома, она попросила помощи у брата, которого считала самым близким человеком, тот, выслушав, её возмущённый лепет, холодно спросил:
— А ты что, решила остаться старой девой?
— Нет, просто не хочу выходить замуж за кого попало! — отрезала она.
— И как будешь искать мужчину своего счастья? Лежать с закрытыми глазами и ждать принца? Думаешь, пока ты спишь, он приедет и поцелуем разбудит тебя? А потом свадьба и прочее, — брат скривился, как от зубной боли: — Ты хотя бы представляешь, кто тебе нужен?
— Ну-у… — она замялась, потому что никогда не задавалась этим вопросом. — Ну-у…
— Что ну-у? Сама не знаешь, чего хочешь! Смотри, дождёшься Шрека.
— Уж лучше Шрек, чем этот тип!
Вера поморщилась. Как так получилось? Мечтая о любви, она оказывается, не могла себе представить мужчину своей мечты. Пока училась, она не позволяла за собой ухаживать, считая, что её однокурсникам, нужна не она, а их дом и так далее. На все попытки парней поближе пообщаться, она вела себя так, что у парней сразу исчезало любое желание полюбезничать с ней. Теперь выяснилось, что вообще не знает, чего хочет. Вера сжалась из-за того, что брат, посмотрев на неё, как удав на кролика, прохрипел (у него от негодования перехватило гордо):
— Да ты хоть раз на себя смотрела?
— А чем тебе не нравится моё лицо? — она повысила голос. — Если ты о хромоте, то если меня полюбят, то примут такой, какая есть!
— А причём тут твоё лицо или хромота?! Лицо! Сказанула! Ты вообще копия Ким Бэссенжер! Хорошо хоть родители всегда рядом, а то мужики бы на тебя, как мухи на мёд слетались.
Вера недоверчиво посмотрела на него — она никогда не считала себя красавицей, но брат, злясь непонятно на что, закричал:
— Но ведь ты у нас недотрога! Святую из себя корчишь! Только я знаю, какая ты есть на самом деле! — увидев её растерянность, брат почти завыл. — Ты же не пропустила ни одного эротического фильма! Ни одного!! Господи, только не ври, что случайно на них наткнулась! Я видел, что некоторые фильмы ты по два-три раза смотрела.
В любых спорах Вера никогда не сдавалась, поэтому она немедленно возопила:
— Это не порнография! Я, в отличие от тебя, порнографию не смотрю!
— Хм… — он зло сощурился, — а откуда ты это знаешь? Ты что, следишь за мной?
— Что?! Я следила? Да как ты мог даже подумать такое?! — Вера задыхалась от гнева, не понимая, что с ним, он же знает её с детства, почему он так?
Брат покраснел под её укоризненным взглядом. Да-а, кто угодно мог следить, но только не его сестрёнка! Она всегда была порядочна до тошноты, а когда дело касалось личных интересов, то превращалась в воинствующего борца за права человека. Живя в двадцать первом веке, его сестра умудрилась сохранить идеалы эпохи рыцарства, это поэтому из-за неё он надрывался, стараясь соответствовать её идеалу — брату на все времена. Однако он был совсем другим, и хотел быть, как все. Он больше не мог соответствовать её идеалу: быть, щедрым, добрым, понимающим! Он хотел быть самим собой, хотя и догадывался, что его успех у девчонок, возможно, связан именно с тем, что всегда себя вёл в соответствии с её идеалами. Он устал от этого невероятно! Впервые у него появилась возможность открыть ей глаза, поэтому криво усмехнувшись, заявил:
— Прости, вспомнил, что тогда работал на твоём компе. Я расслаблялся, — зло оскалился и крикнул, — да-да! Как хотел, так и расслаблялся! А ты… ты просто боишься, что тебя осудят!
— Я не боюсь, а просто хочу любить. Я всё ищу, может в этих фильмах расскажут, как появляется любовь? Как любить так, чтобы… чтобы… — она замялась в поисках нужного слова. — Братик, я хочу любить, как дышать, чтобы без него жить не хотелось!
Брат, взглянув на неё, скривился. (Опять! С ней невозможно. Она не понимает что ли, что делает? Из-за неё и её дурацких взглядов, я не могу, как все мужики, развлечься. Всё время ищу идеал.)
— Ну и как он выглядит, твой идеал? Твой мачо? Хочешь скажу? Красивый, богатый, верный, сильный, умный. Ничего не забыл?
— Разве важно как выглядит тот, кого любишь? При чём тут богатство?
Она повернулась к нему спиной. Долгое и тяжёлое молчание повисло в комнате, как грозовая хмара. Наконец, через десять минут противостояния брат не выдержал, подошёл к ней и резко повернул к себе лицом и вздрогнул. Это выражение он помнил с детства: недоумение, обида, уверенность, что её братик защитит её, но столько лет, подавленных эмоций вызвали взрыв.
— Вот! Вот опять! Как всегда, молчишь, — он искал, как побольнее её ударить, чтобы уж, наконец, навсегда, она рассталась с розовыми очками, хотя бы в отношении его. — Ты!! Ты же попрошайка! Все время ищешь сочувствия.
— Неправда! — Вера отшатнулась от него. — Ты, врёшь!
