свою рѣчь, которую онъ сопровождалъ самыми разнообразными и граціозными жестами и кивками; мистеръ Сунвеллеръ поспѣшилъ сунутъ въ ротъ набалдашникъ трости, боясь сболтнуть лишнее и тѣмъ испортить весь эфектъ.
— За что ты меня преслѣдуешь? воскликнулъ старикъ, обращаясь къ внуку. — Къ чему ты приводишь сюда своихъ безпутныхъ товарищей? Сколько разъ я тебѣ говорилъ, что у меня ничего нѣтъ, что я бѣденъ и терплю лишенія.
— А сколько разъ я уже вамъ говорилъ, что вы меня не надуете! возразилъ внукъ, обдавая его ледянымъ взглядомъ.
— Ты самъ себѣ выбралъ дорогу, ну и или по ней, а меня съ Нелли оставь въ покоѣ.
— Нелли скоро будетъ взрослой дѣвушкой; она всецѣло находится подъ вашимъ вліяніемъ и легко можетъ забыть брата, если онъ не будетъ напоминать ей о себѣ.
— Смотри, какъ бы ты не ошибся въ разсчетахъ! Какъ бы тебѣ не пришлось бѣгать босикомъ по улицамъ, когда она будетъ разъѣзжать въ каретѣ и обдавать тебя грязью.
У старика гнѣвно сверкнули глаза.
— То есть, когда она получитъ отъ васъ наслѣдство, хотите вы сказать? Слышите, господа, онъ еще прикидывается бѣднякомъ!
— А вѣдь какъ мы въ самомъ дѣлѣ бѣдны и какую неприглядную жизнь мы ведемъ! произнесъ старикъ упавшимъ голосомъ, какъ бы размышляя вслухъ. — Я забочусь не о себѣ, а только объ этомъ невинномъ ребенкѣ, который никому въ жизни не дѣлалъ зла, а между тѣмъ ничто, рѣшительно ничто мнѣ не удается. Ну, да дай Богъ терпѣнія, дождемся и мы краснаго солнышка!
Послѣднія слова онъ произнесъ такъ тихо, что пріятели не могли ихъ разслышать. Сунвеллеръ вообразилъ, что онъ своимъ краснорѣчіемъ поколебалъ старика, что тотъ бормочетъ какія-то непонятныя слова, переживая внутреннюю борьбу. Онъ толкнулъ товарища палкой въ бокъ, шепнулъ, что теперь дѣло въ шляпѣ и что онъ надѣется получить свою долю за комиссію. Но, замѣтивъ вскорѣ же свою ошибку, повѣсилъ носъ и нѣсколько разъ напоминалъ пріятелю, что пора уходить, какъ вдругъ дверь изъ слѣдующей комнаты отворилась, и вошла Нелли.
III
Вслѣдъ за ней въ лавку вошелъ пожилой человѣкъ, самой безобразной, отталкивающей наружности. Начать съ того, что ростомъ онъ былъ почти карликъ, между тѣмъ какъ его огромная голова и такое же огромное лицо были бы впору великану. Черные какъ угольки, хитрые, зловѣщіе глаза такъ и бѣгали во всѣ стороны; на прыщеватомъ болѣзненномъ лицѣ, вмѣсто усовъ и бороды, торчала щетина. Но больше всего его безобразила какая-то противная улыбка, плавно застывшая на губахъ и отнюдь не выражавшая собой веселаго расположенія духа ея обладателя. Вѣчно открытый ротъ съ торчавшими кое гдѣ на деснахъ корешками зубовъ, придавалъ ему сходство съ запыхавшейся собакой. Костюмъ его состоялъ изъ громадной шляпы съ высокимъ донышкомъ, поношеннаго сюртука и толстыхъ башмаковъ; бѣлый грязный галстухъ былъ скрученъ какъ веревка и почти не прикрывалъ его тонкой, жилистой шеи. Если мы прибавимъ, что его черные съ просѣдью, рѣдкіе волосы были коротко подстрижены на головѣ и вискахъ, а за ушами висѣли клочьями, что руки у него были грязныя, кожа на нихъ грубая, а ногти длинные, желтые, заостренные, на подобіе когтей, мы будемъ имѣть приблизительно вѣрный портретъ субъекта, вошедшаго въ Лавку Древностей.
Я успѣлъ все это разсмотрѣть, во-первыхъ потому, что его характерныя черты бросались въ глаза, да и времени было достаточно: въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ никто не проронилъ ни слова. Дѣвочка робко подошла къ брату и взяла его за руку; карликъ — мы оставимъ за нимъ эту кличку — со своей стороны, окидывалъ присутствующихъ испытующимъ взглядомъ. Старику-дѣду, повидимому, не понравилось, его даже нѣсколько смутило неожиданное появленіе карлика.
— Гм! Вотъ этотъ долженъ быть вашъ внукъ, сосѣдъ! вымолвилъ наконецъ карликъ, приставляя руки къ глазамъ въ видѣ зонтика и внимательно всматриваясь въ молодого человѣка.
— Скорѣе не долженъ быть, а есть, къ моему несчастію, возразилъ старикъ.
— А это кто? — онъ указалъ на Дика Сунвеллера.
— Это одинъ изъ его пріятелей, который своимъ посѣщеніемъ доставляетъ мнѣ такое же удовольствіе, какъ и онъ самъ.
— А этотъ? карликъ повернулся въ мою сторону и указалъ на меня пальцемъ.
— Этотъ господинъ былъ такъ добръ, привелъ Нелли домой, когда она заблудилась ночью, возвращаясь отъ васъ.
Карликъ готовъ былъ напуститься на дѣвочку за ея неосмотрительность, но, увидѣвъ, что она разговариваетъ съ братомъ, оставилъ ее въ покоѣ и сталъ прислушиваться.
— Ну что, Нелли, тебѣ здѣсь постоянно наговариваютъ на меня, хотятъ, чтобы ты меня возненавидѣла? громко спрашивалъ молодой человѣкъ.
— Что ты, Господь съ тобой! развѣ это возможно.
— Небось скажешь, учатъ, чтобы ты меня любила? насмѣхался братецъ.
— Ни то, ни другое. Дѣдушка даже никогда не упоминаетъ о тебѣ. Ну, право же!
— Я въ этомъ убѣжденъ, Нелли, вполнѣ убѣжденъ. Я тебѣ вѣрю, сказалъ Фредъ, взглянувъ съ укоризной на дѣда.
— Но вѣдь я очень, очень тебя люблю, Фредъ!
— Еще бы!
— Я люблю тебя, и буду любить и любила бы еще больше, если бы ты пересталъ мучить дѣдушку.
— Это и видно! Молодой человѣкъ наклонился къ сестрѣ, слегка поцѣловалъ ее и затѣмъ оттолкнулъ отъ себя. — Ну, довольно, отбарабанила урокъ, теперь можешь уходить. Да нечего строить рожу. Мы еще не совсѣмъ поссорились, если въ этомъ все дѣло, проговорилъ онъ. Онъ молча слѣдилъ глазами за удалявшейся дѣвочкой.
— Слушайте, вы, какъ васъ? обратился онъ къ карлику, когда она исчезла за дверью своей горенки.
— Это вы мнѣ говорите? спросилъ карликъ. — Меня зовутъ Квильпъ. Вы можете легко запомнить мое имя; оно не длинно: Даніель Квильпъ.
— Ну, такъ слушайте, что я вамъ скажу, м-ръ Квильпъ. Я знаю, вы имѣете нѣкоторое вліяніе на моего дѣда.
— Да, имѣю, подтвердилъ Квильпъ.
— И отчасти посвящены въ его тайны.
— Отчасти посвященъ, отвѣчалъ онъ сухо.
— Такъ передайте ему отъ меня, что пока Нелли живетъ въ его домѣ, я буду приходить сюда, когда мнѣ вздумается: если онъ захочетъ отвязаться отъ меня, пусть прежде постарается отдѣлаться отъ нея. Съ какой стати меня выставляютъ какимъ-то пугаломъ, отъ меня бѣгаютъ, какъ отъ чумы? Онъ будетъ увѣрять васъ, что я человѣкъ безсердечный, что я о ней думаю столько же, сколько и о немъ. Пускай себѣ говоритъ, что хочетъ. А я все-таки буду приходить сюда: Нелли должна помнить, что у нея есть братъ. Я собственно для этого пришелъ сегодня, и еще сто разъ приду. Я сказалъ, что не уйду отсюда, пока съ ней не повидаюсь, и добился своего, а теперь мнѣ больше нечего здѣсь дѣлать. Дикъ, пойдемъ домой.
— Постой, крикнулъ Сунвеллеръ, когда его пріятель направился къ двери. — Милостивый государь, обратился
