Он разговаривал по телефону, пока ехал по Юниверсал-бульвар, и продолжал разговаривать, даже подъехав к воротам студии. Охранник, угрюмый старпер, видевший Ларри тысячу раз, тем не менее уставился на него так, словно узрел принесенное утренним приливом собачье дерьмо — примерно так Ларри себя и чувствовал. Прежде чем кивнуть, теперь уже с большим уважением, охранник исполнил привычный ритуал — спросил его имя, сверился с имеющимся списком и лишь затем поднял шлагбаум.
Ларри припарковался на площадке, отмеченной надписью «Зарезервировано для „Брукер-Броуди продакшнз“».
Как и любой продюсер, имеющий на студии три офиса, он знал, что человека здесь оценивают по нескольким последним постановкам, и, если только у тебя нет статуса Спилберга, постоянное место тебе не гарантировано.
Он дал отбой — чтоб тебя! Звонивший, калифорнийский миллиардер Аарон Звотник, сделавший состояние в Интернете и финансировавший три его последних проекта, только что объяснил, почему отказывается от дальнейшего сотрудничества. День начинался хуже не придумаешь — с потери оборотного фонда в 100 миллионов долларов.
И все же винить Звотника Ларри не мог. Вместе они запустили три картины, и все три прошли с успехом. «Кровавый поцелуй» вышел как раз вовремя, на пике популярности вампирских фильмов. «Фактор Генезис» выскочил именно в тот момент, когда публика устала от подражаний «Коду да Винчи». Последним, самым дорогим, стал фантастический боевик, «Омега 3-2-1».
Что ударило по его финансам, так это три последовавших один за другим развода. Дом почти отошел банку. Выдавшая кредит на машину финансовая компания уже положила глаз на «порше». Адвокат подавшей на развод четвертой жены грозил забрать детей.
Двадцать лет назад, после его первого мегахита, «Малышка с пляжа», все двери в городе открывались перед ним сами. Теперь, выражаясь языком Голливуда, ему приходилось напрягаться, чтобы обратить на себя внимание. Жестокий город. Как гласит старая пословица: будь вежлив с людьми, когда идешь наверх, — неизвестно, кто может пригодиться, когда пойдешь вниз.
Впрочем, в городе мишурного блеска это правило не действовало. Если покатился вниз, никто и не вспомнит, каким ты был вежливым и милым. Теперь твое имя — Дик Шит.[1]На твои звонки никто не отвечает. Ты оставляешь визитки — и они летят в мусорную корзину. Ты — воздух, пустое место.
Кинопродюсеры вроде него — игроки. А каждый игрок свято верит, что удача повернется лицом со следующим ходом, следующей сдачей, следующим оборотом колеса. Ларри Брукер не просто верил — он знал. «Король говорит» стал глобальным феноменом. И «Королевская любовница» станет таким же феноменом. От одного только названия мурашки по спине. А уж про сценарий и говорить нечего — потрясающий!
Сработает, черт возьми.
Должно сработать.
Король Георг IV. Великолепный Брайтон. Секс, интриги, скандал. История не для умников. Они провели переговоры с Биллом Николсоном, сценаристом «Гладиатора», попросили поработать с диалогами. Диалоги у Николсона — класс, энергичные, остроумные. В этом проекте все такое, классное. Георг IV жил в свое удовольствие, водил дружбу с тогдашним законодателем мод Бо Браммелом. Тщеславный, но такой человечный. Любил смотреть кулачные бои и петушиные схватки, не чурался общения с простолюдинами. В общем, человек из народа. По крайней мере, по сценарию.
Увидев нареченную — женили его, разумеется, по расчету, — Георг, как утверждала молва, обратился к своему лучшему другу с такими словами: «Ради бога, дай мне стакан бренди!»
Подготовка уже шла полным ходом, но теперь весь проект оказался под угрозой. Причина была та же, по которой многие проекты так и не получают зеленый свет. Кастинг.
Брукер вошел в офис, располагавшийся на первом этаже унылого малоэтажного здания. Его секретарша, Кортни, склонилась над кофеваркой в позе, напоминающей лампу Anglepoise; юбка задралась, обнажив не только изящные бедра, но и трусики. Представшая глазам картина отозвалась, несмотря на все его горести и беды, острым позывом желания. Он взял Кортни на работу именно потому, что сходил по ней с ума, но пока в реализации своих фантазий не продвинулся — этому мешало наличие здоровяка-бойфренда, который, как почти все в этом городе, был актером, ищущим своего шанса.
Поприветствовав ее бодрым «Привет, детка, я бы глотнул кофе», Ларри прошел в свой офис, представлявший собой просторное помещение в форме куба со стойким затхлым запахом и украшенный настоящим бензонасосом «БП», автоматом для игры в пинбол, несколькими тщедушного вида растеньицами и постерами его фильмов. Из окна открывался вид на парковочную площадку.
Бросив на спинку стула черный пиджак от «Армани», Ларри постоял пару минут у стола, одновременно проверяя электронную почту и просматривая стопку бумажных сообщений. Он находился сейчас, образно выражаясь, в салуне «Последний шанс», но зато какой шанс был у них в руках! Они уже заполучили звезду на женскую роль, но так и не нашли пока достойного партнера. В данный момент только это и имело значение — найти актера. И это представляло большую проблему. Мэтт Дьюк, парень из списка звезд первой величины, уже согласился подписать контракт, но пару дней назад, будучи сильно под кайфом, разбился на Малхолланд-Драйв и загремел на долгие месяцы в больницу — с многочисленными переломами и повреждениями внутренних органов. Чертов кретин!
Необходимость срочной замены загнала их в панику. Гея Лафайет, выбранная на главную женскую роль, славилась требовательностью и неуступчивостью, и многие просто не хотели с ней работать. Если съемки не начнутся в ближайшие три недели, окно у Геи закроется, и тогда им придется ждать ее еще десять месяцев. Такой вариант даже не рассматривался — у них просто не было денег, чтобы продержаться такой срок.
Не успел Ларри сесть, как в кабинет ввалился — как всегда, в облаке вонючего сигарного дыма — его партнер, Максим Броуди. Лицо его несло печать похмелья, в руке едва помещался картонный стакан с кофе размером с пожарное ведро. Если Ларри в пятьдесят вполне сошел бы за сорокалетнего, то Броуди, которому уже стукнуло шестьдесят два, выглядел на добрый десяток лет старше. Бывший адвокат, с сильно поредевшими волосами, блеклыми, водянистыми глазами и мордастой физиономией, придававшей ему сходство с ищейкой, он производил впечатление человека, постоянно обремененного проблемами всего света.
Одетый в розовую рубашку поло, мешковатые джинсы и потертые кроссовки, Максим первым делом недоверчиво, что было его обычной манерой, огляделся, как будто высматривая возможный подвох, и лишь затем опустился на стоящий посреди комнаты диванчик и зевнул.
— Это Тэлли так тебя извела? — не удержался от укола Брукер.
Некоторое время назад Броуди женился в пятый раз на кандидатке в актрисы, работавшей официанткой в кафе на Сансет и обладавшей по меньшей мере двумя достоинствами: громадными, гаргантюаских размеров грудями и мозгом, существенно меньшим любого из ее сосков.
