– Но ты одна – приезжай. Мама с папой тебя уже простили, хоть и не подают виду. Так что нотаций не будет.
Я зло выдохнула, сжав кулаки.
– Мне не нужно ничье прощение, Мир. Это моя жизнь, и Вова – мой выбор.
– Да-да, помню. Священный союз двух сердец, – ничуть не впечатлившись, фыркнула сестра. – Один раз ошиблась и теперь несешь свой крест до конца, страдая, когда кто-то тебе мельком улыбнется.
– Мира! – возмущенно воскликнула я.
– Слушай, – внезапно поменяла она интонацию на заговорщическую. – А ты сама-то лодыжки своего мужа, когда последний раз «трогала»? Или весь этот бред со студенткой с твоей легкой подачи? Мол, сама ты уйти из-за дурацких принципов и собственной «непогрешимости» не хочешь, а так, может, Вова сам к малолетке свалит?
Я попыталась вздохнуть, но горло будто перехватило. От ярости, злости и понимания, что ни одно мое слово все равно не будет услышано, я молчала.
Мочала так бессильно, хотя хотелось кричать.
– Это уже перебор, Мир, – едва смогла я проговорить и, больше не слушая сестру, отключила вызов, выходя из кабинки.
Пока я умывалась ледяной водой и усиленно мыла руки, будто пытаясь вместе с несуществующей грязью, оттереть еще и кожу, сестра позвонила трижды. Я не отвечала. Даже не сбрасывала звонок, вслушиваясь в стандартную мелодию телефона.
И как бы я ни хотела не думать, в голове кружилось: пусть правды в словах Миры на грош, но все же… Может, я сама виновата в том, что Вове вообще понадобилась студентка? Проводи он все время со мной, вряд ли бы захотел заниматься репетиторством…
Не давая себе даже подумать, я взяла в руки телефон и набрала хорошо знакомый номер.
– Алло, любимый?..
Глава 4
«Мне некогда», и женский смех на фоне.
Если бы я спросила Миру, что она думает по этому поводу, то она была бы категорична в своих суждениях. А я?
Я сказала: «Ладно», – и повесила трубку, думая, сколько раз такое уже повторялось?
Остаток дня прошел мимо меня как-то смазано.
Я улыбалась, отвечая на звонки. Улыбалась, когда Павел Олегович давал очередные распоряжения. Даже тогда улыбалась, когда отозвавший меня в сторону Никита, предложил довези до дома, беспокоясь о моей ноге.
Кивнула, соглашаясь, а сама думала совершенно о другом.
Вова работал на выездах. Если у кого-нибудь были проблемы с интернетом, он садился на нашу старенькую приору и ехал все чинить. Логично будет предположить, что встречающие его люди не обязаны молчать. Это их дом. Они могут включать громкую музыку, смеяться, спрашивать, не налить ли еще… Такое бывает. Это абсолютно нормально.
Но часто ли, взрослые люди в середине рабочего дня хотят собраться и что-то отпраздновать?.. Я бы сказал, что такое скорее свойственно студентам. Но, может, я ошибаюсь?
– Говорю же, Машеньке нужно развеяться. Тело здесь, а мысли где-то далеко, – услышала я голос Павла Олеговича.
Растерянно подняв голову, я обнаружила в приемной не только своего начальника, но и Никиту к которому он обращался. Тот задумчиво смотрел на меня.
– У меня все хорошо, – поспешила я заверить мужчин, но Павел Олегович молча кивнул на папку с документами, которую я подшивала, чтобы позже отнести в архив.
Документы связывала уже такая толстая нить, что открыть их, не повредив бумагу, становилось сложно.
– Ой… – воскликнула я и, краснея, потянулась за ножницами.
– Вот и я говорю, что в отпуск нужно. А Маша заладила, что в отпуск только вместе со своим обожаемым в ноябре пойдет… – Павел Олегович укоризненно покачал головой, но хорошо хоть нотаций не стал читать. – Ладно, собирайся, Машенька и поехали. Мы тут закончили.
– Поехали? Куда? – удивленно переспросила я, глянув на часы.
До конца рабочего дня оставалось еще двадцать минут.
– Говорю же, отдохнуть надо, – укоризненно произнес Павел Олегович. – Ты же сама, ресторан бронировала. Сейчас поедем, пообщаемся в неформальной обстановке с нашими дорогими гостями… – Павел Олегович широко улыбнулся Никите, а тот хмыкнул. – В общем, сделаем так, чтобы, если господа москвичи и найдут в нашей работе небольшие косяки – великодушно нас простят. Верно?
– Уже готов прощать, – улыбнулся Никита, пряча легкую насмешку в уголках губ.
Могу поспорить, он не привык к таким директорам, как Павел Олегович…
– Вот и отлично. Ну, собирайся, Машенька. Собирайся, и вызовем такси. Хорошо сегодня поработали, и, значит, хорошо отдохнем.
Я растерянно посмотрела на Павла Олеговича.
Как-то так получилось, что я действительно напрочь забыла, о планируемом ужине для москвичей и глав отделов… И теперь я даже не знала, как объяснить, что не могу ехать на весь вечер «веселиться». Какое веселье, когда завтра к нам в гости приезжает мама Вовы?..
– Никаких отказов я не принимаю, – погрозил мне пальцем Павел Олегович, видимо что-то поняв по моему лицу, и тут же обратился к Никите, найдя в нем благодарного слушателя. – Представляешь, она отказывается ходить на наши корпоративы, если с ней не будет ее мужа. А что мне остается? Машеньку же не бросишь. Вот он с нами на всех тимбилдингах был... Скверный человек, скажу я тебе.
– Павел Олегович! – возмущенно воскликнула я, а мой начальник только покачал головой.
– Ну, разумеется, защищает его, – ничуть не смутившись, произнес он.
Если до этого момента еще и задумалась, чтобы поехать хотя бы на пару часиков со всеми в ресторан, то сейчас откровенно разозлилась.
Одно дело, когда он ругает Вову при мне, другое дело – при посторонних.
– Простите, Павел Олегович, но я не могу поехать с вами. У меня еще множество дел не доделаны.
Павел Олегович хмыкнул, покосившись на несколько стопок с документами, которые мне нужно было прошить. Не обязательно сегодня, разумеется, но я «вставала в позу», и моему начальнику было это прекрасно известно.
Его испытующий и мой упрямый взгляды скрестились.
– Я могу подождать и подвезти Машу в ресторан, – произнес Никита, переводя огонь на себя. – В любом случае, я собирался ехать на своей машине.
– На своей? – удивился Павел Олегович. – Из самой Москвы, что ли на машине ехал?
Но Никита качнул головой.
– Здесь на неделю арендовал. Мы завтра едем по ключевым клиентам. На своей машине будет удобнее.
Павел Олегович, нахмурившись, кивнул.
– Да, удобнее… Но Машу можно и не ждать. Не
