ущерб.
Эолин кивнула, хотя его заверения мало утешили ее.
— Я приготовил для тебя комнаты Восточной Башни, — сказал Акмаэль.
— Что?
— Я знал, что ты будешь недовольна, — поспешил добавить он, — но я делаю это для твоей же безопасности.
— Моей безопасности?
— Нет чар сильнее, чем у Восточной Башни. Ты останешься там, и дети с тобой.
— Ты посадишь меня в тюрьму? Женщину, которую ты любишь, свою королеву?
— Твоя магия не будет ограничена. Тебе будут разрешены посетители, и тебе будет разрешено покидать пределы башни в светлое время суток, но всегда в моем обществе или в обществе назначенных мной охранников.
— Ты не можешь требовать этого от меня.
— Эолин, — он нежно взял ее за плечи. — Не закрывай глаза на деликатность нашего положения. Половина двора полагает, что это твой приказ заставил Гемену доставить Элиасару в Рёнфин.
— Ты знаешь, что я никогда бы…
— И я, видя, что дочь украдена у меня, недоумеваю, что дальше в мыслях тех, кто замышляет разрушить мой дом и править. Будут ли они пытаться убить моего сына? Будут ли они нападать мою королеву? Потому что эти две вещи уничтожили бы меня, Эолин, меня и все будущее, которое я себе представлял.
Эолин недоверчиво уставилась на Акмаэля. Призрачный крик отозвался эхом в ее сердце, забытый плач преданной женщины.
— Вот как это началось, да? — прошептала она. — Заключение твоей матери началось именно так.
— Эолин…
— Твой отец хотел только защитить ее, но он не позволял ей уйти. В конце концов, это не имело никакого значения. Кайе проникла в обереги и убила ее. Ты помнишь, Акмаэль. Ты был там.
— Моя любовь…
— Ты не можешь запереть меня в том месте!
— Ты не останешься одна, как моя мать. Ни сегодня, ни в грядущую ночь.
Акмаэль прижался к ее лбу. Затем он взял тонкую цепочку, на которой висела Серебряная паутина, и осторожно поднял украшение над головой Эолин. Он держал амулет на ладони, нежные кристаллы блестели в дневном свете.
— Эта магия может быть использована для проникновения через чары, — сказал он.
— Как?
— Это мне знать, — он надел серебряную цепочку на шею, сунув амулет под тунику. — Обещаю тебе, Эолин, я буду с тобой каждую минуту, когда смогу.
— Ты обеспечил себе путь в Восточную башню, не оставив мне выхода. Ночью ты воспользуешься магией своей матери, чтобы прийти как вор, тайный любовник, а не открыто как мой король и муж. Почему?
Акмаэль кивнул на дверь, которая отделяла их от придворных снаружи.
— Потому что они должны верить, что мое суждение свободно от влияния желания и любви, свободно от любых заклинаний, которые может наложить мага.
— Они дураки, если верят, что мага может контролировать решения людей. Если бы у нас была такая сила, уверяю, этот мир был бы совсем другим местом.
— Они могут быть дураками, но у этих дураков мои наемники. Вскоре они должны последовать за мной на войну. Я не могу позволить им усомниться во мне, даже на мгновение.
— Но ты позволишь им усомниться во мне?
— Боги не назначали тебя командовать ими.
— Нет, Акмаэль. Ты это сделал. Ты выбрал меня, чтобы я командовала на твоей стороне, чтобы вела и защищала наш народ, чтобы восстановить пути Эйтны и Карадока. Ты верил в эту мечту так же сильно, как и я. По крайней мере, так я думала до сегодняшнего дня.
Он помрачнел.
— Эта ситуация пройдет, любовь моя. Твоя верность и верность твоих маг будет доказана твоим послушанием. Делай, как я прошу. Прими защиту Восточной Башни. Пусть видят, что ты со мной не ссоришься, и даю тебе слово, что скоро все уладится.
Глава четвертая
Воссоединение
Пенамор приказал своей процессии остановиться на повороте дороги возле лесистой местности. Лорд-регент спешился и помог своей племяннице спуститься на травянистую землю. Дамы, которые когда-то служили Тэсаре, радостным хором встретили их, целуя ее руки и щеки. Их яркие платья и разноцветные драгоценности сверкали на солнце. В стороне стояла женщина с темными волосами, с мелкими седыми прядями. Тэсара узнала ее и заплакала. Она привлекла суровую даму в долгие объятия.
— Соня, моя верная подруга, — сказала она. — Думаю, я скучала по тебе больше всего.
Леди Соня сопровождала Тэсару в стране Короля-Мага, оказавшись верной и постоянной спутницей в ужасные годы замужества Тэсары.
— Ваше отсутствие было тяжело переносить, — сказала Соня, и нежность смягчила ее горький вид. — Но теперь мы воссоединились в радости и триумфе.
Тэсара отстранилась и вытерла слезы с глаз.
— Где моя дочь?
— Она ждет нас в Адельроде, — краткий ответ Пенамора развеял энтузиазм Тэсары. До крепости было как минимум полдня пути. — Мы отдохнем здесь немного, достаточно долго, чтобы ты успела вымыться и как нарядиться. И поесть, прежде чем мы продолжим.
Леди Соня взяла Тэсару за руку и повела принцессу, окруженную дамами, в соседний лес. Женская болтовня звучала среди залитых солнцем ветвей. Каждый шаг впускал сильный аромат трав. Чувство бодрости охватило дух Тэсары, словно она была весенним цветком, брошенным в реку и счастливо качающимся по течению.
После короткой прогулки они подошли к небольшому ущелью, где туманный водопад питал бассейн с кристально чистой водой. Тэсара ахнула от восторга.
— Моя Королева довольна, — Соня сделала реверанс с милостивой улыбкой.
Было странно, что к ней снова обращались как к королеве. Королева в глазах одного королевства, но не в глазах другого. Королева для целей ее дяди, но не для удовольствия своих богов.
Женщины помогали Тэсаре снять изношенное красновато-коричневое платье. Они защищали ее льняными простынями, пока она ступала в прохладную воду. Холодный ветер дул с водопада, целуя лицо Тэсары брызгами. Она приблизилась к водопаду в медленном почтении и ступила в центр энергичного рева.
Вода лилась на нее, смывая сожаления и сомнения. Она приветствовала чувственные объятия реки, раскрыла свои объятия для ее постоянной ласки. В течение десяти лет она мылась только маленькой миской мутной воды раз в неделю. Теперь явный избыток воспламенил поток забытых ощущений.
Вспоминая бесчисленное множество немощных, за которыми она ухаживала, Тэсара чувствовала стыд за эту роскошь, за свою неспособность отказаться от этого удовольствия, за запретную надежду, что она никогда больше не столкнется с крайней бедностью, болезнями и отрицанием.
После того, как она закончила купаться, дамы принесли потрясающий наряд из розового шелка, расшитый листьями шалфея. Они заплели ей волосы цветами и жемчугом. С женщинами, высоко держащими ее шлейф над сырой землей, Тэсара вернулась к столу Пенамора.
Все взоры
