правда, необходимо было заранее оставить заявление руководству школы с согласием родителей о снятии любой ответственности с этого руководства за различные потенциально возможные инциденты вне охраняемой школьной территории. Самоволка, как и многие другие нарушения школьного режима, каралась помещением пойманного нарушителя в карцер, который находился, вы не поверите, в том же общежитии, но уже в одном из казематов подвала. В общем, главное из всего этого я уловил – или не нарушай, или не попадайся!
И, к моему удивлению, подавляющее большинство учащихся, по крайней мере, средних и старших классов, согласие родителей на свободное покидание территории школы имели. Мама Маша тоже, посмотрев в мои умоляющие глаза и тяжело вздохнув, такое разрешение дала.
– Всё равно ведь сбежишь! – взъерошила она мои волосы, прижимая к себе мою голову. – Так хоть тебе за это ничего не будет. Постарайся только быть аккуратным и осторожным. Обещаешь?
Наверное, мне показалось, что в её глазах сверкнули капельки слёз. Потому что, когда я отстранился от её груди, то они уже были хоть и грустными, но полностью сухими. Я молча кивнул головой, в свою очередь обнимая приютившую и заботившуюся обо мне женщину, так хорошо изучившую меня за столь малое проведенное вместе время.
– Деньги я на твой счёт уже перевела. – продолжила мама Маша. – Нужны будут ещё – звони, не стесняйся. А мне уже пора.
После этих слов мы вместе с Еленой Фёдоровной проводили маму Машу до школьных ворот, где Мария Степановна, поцеловав меня напоследок в лоб и ещё раз крепко обняв, села в подъехавшее такси, оставив своего приёмного сына на попечение улыбающегося школьного завхоза, крепко взявшего меня за руку.
Ну что за манера такая у местных фемин – хватать почти взрослого и самостоятельного молодого человека, как маленького мальчика, за нижние части его верхних конечностей? Или она подумала, что я побегу вслед за машиной? Признаюсь, мелькнула где-то на задворках моей самой верхней оконечности такая мысль. Но, во-первых, это случилось, когда дверь такси ещё была открыта, а во-вторых, мне сразу стало за неё стыдно, и я, не медля, удалил негодяйку из оперативной памяти своего внутричерепного микропроцессора.
А Елена Фёдоровна, дождавшись исчезновения за поворотом жёлтого авторобота с ласковым названием «Лада» на корме, не отпуская моей правой руки, так как левой я махал вслед уезжающей маме, развернулась на сто восемьдесят градусов и повела меня обратно. Знакомая утренняя охранница с уже разгладившимся лицом, наблюдавшая за всей процедурой прощания и отъезда представительницы высокой делегации Пензенского здравоохранения, аккуратно на сей раз прикрыла за нами калитку.
Улыбчивый, но молчаливый сейчас почему-то буксир по имени Елена, без лишних слов выдав ключи от гостевой комнаты, «притаранил5» меня на сей раз не к директору, а в учебную часть, где на мой ком сбросили распорядок дня, расписание школьных занятий, правила поведения и требования техники безопасности на территории школы и за ней, электронные учебники для седьмого класса и такие же рабочие тетрадки для всех школьных предметов и ещё много чего, крайне необходимого для моего мирного и благополучного выживания в здешнем питомнике будущих гениев.
5. Цитата из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».
Это я почти дословно процитировал слова не представленной мне учебной дамы, которые я принял тогда за профессиональный юмор. Ещё и улыбнулся радостно, как дурень, показав ей все свои тридцать два ни разу не пломбированных зуба, якобы оценив прозвучавшую шутку. Дальнейшие события показали всю мою недальновидность и прозорливость заранее, видимо, сочувствовавшей мне женщины. Ну где мне юному и неискушённому было набраться опыта почти круглосуточного нахождения внутри женского разновозрастного, но в основном малолетнего серпентария?
И, как я понял обтекаемые выражения той же дамы, меня, свалившегося, как снег на голову в этот ясный, солнечный день, ни она, и никто другой увидеть совсем не ожидал. Нет, вообще они знали, что такой ученик в их школе быть должен. Но пока не было официальной регистрации его прибытия по месту получения новых знаний, то фактически их учеником он как бы и не являлся. Потому сейчас ей и остальному административно-педагогическому коллективу школы необходимо некоторое время, чтобы внести мою выдающуюся личность во все базы данных, списки членов класса и учительские журналы, ведомости на получение продуктов питания и стипендии, и прочая, прочая, прочая бюрократическая волокита.
Поэтому сегодня на уроки мне разрешили не ходить, отдав весь день на обустройство на новом месте. А чего тут обустраиваться? Чемодан уже в комнате. Других вещей у меня нет. Еще обрадовали тем, что за учёбу будут платить. Пока, правда, минималку. Но потом за хорошую или отличную успеваемость размер стипендии пообещали увеличить, что является несомненным плюсом. С другой стороны за плохие семестровые оценки (учебный год тут разбит на две части, как в советских вузах, а не на четыре, как в той же школе) её могут и лишить, что уже явно является минусом.
Так что отправился я на радостях досыпать недоспанное, читать недочитанное, тренировать недотренированное, а самое главное – бездельничать, провожая последний день своих затянувшихся летних каникул.
Чем закончился этот день? Телефонным (и не важно, что через ком – мне так привычнее) разговором с мамой Машей. Я рассказал ей свои немногочисленные новости. Она поделилась своими. Друг другу мы говорили, что живы, здоровы, что всё у нас хорошо, просили созваниваться каждый день. В итоге договорились, что она будет звонить утром, контролируя, чтобы я не проспал уроки, а я – вечером, рассказывая всё, что произошло со мной за день. Беседовали не меньше часа, что для меня совсем не характерно. По-правде сказать, львиную долю этого времени говорила мама Маша, забалтывая, видимо, горечь столь быстрого расставания со мной. Даже слёзы где-то в середине разговора я услышал. Поэтому пообещал пусть не каждые выходные, но в эти точно, приезжать домой. По-моему после моих слов она слегка успокоилась, также пообещав сбросить мне график дежурств в своём отделении, чтобы я подгадывал дни своих приездов к её свободным дням.
Перед сном я пообщался с заглянувшей на мой огонёк Еленой Фёдоровной и совершил прогулку по мощёным парковым дорожкам, запасаясь свежим кислородом, выбирая, планируя и запоминая маршрут своих будущих ежедневных пробежек.
Вот и всё, ребята!
***
Рапорт. 10 сентября.
«Министру внутренних дел Руси генералу Ярой-Шевцовой Н.Р.
командира особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ
