Моложе 30 лет — личинки человека. Будущие люди, но еще далеко не люди.
* * *
И при всем при этом у меня не было денег. То есть их не было даже буквально на еду. Поэтому я быстро устроился на стройку, где зарабатывал сто рублей в день — этого хватало на две банки пива и на какую-то лапшу быстрого приготовления. Иногда получалось скопить на килограмм пельменей. Уникальные пельмени «Три молодых бычка» стоили очень дешево, но, судя по вкусу, их делали из окурков. Они неплохо утоляли голод; если зажать нос, их можно было есть. Поэтому они стали моим главным блюдом на следующие пять лет. Я вставал рано утром, с трудом отсиживал пары, быстро закидывал в себя горсть пельменей и шел на стройку, где до самого позднего вечера вкалывал простым разнорабочим. На первом курсе было очень тяжело, единственная цель была — не вылететь на первой же сессии.
По итогу я не только справился с этой задачей, но даже получил по окончании вуза приглашение в аспирантуру от заведующего кафедрой. Хотя диплом у меня был обычным — синим. Этим приглашением я не воспользовался, поскольку к тому времени уже понял, что строить железные дороги мне неинтересно. Гораздо больше меня привлекала электроника, а именно радиотехника. К концу первого курса я собрал миниатюрный радиопередатчик, чтобы проще было сдать экзамен по химии. Сигнал спокойно ловился на миниатюрное радио. И идея была продиктовать ответ на билет одногруппнику из коридора. Но по какой-то причине (то ли из страха быть пойманным, то ли еще почему) устройство класса «профессор — лопух, но аппаратура при нем» так и не было использовано на практике. Я просто выучил предмет и сдал экзамен на свою пятерку, ведь химию я любил даже в школе.
Всегда, когда оставался один, что было довольно редко, я писал…
* * *
«Делай свое дело! Ну же — делай свое грязное дело!» Надорванный голос солиста «Биопсихоза», немало обработанный электроникой, ревел созвучно инструментам. Ненависть в голосе, ненависть в каждом аккорде. Если закрыть глаза и сосредоточиться на звуке, то сразу представляется картина, будто из колонок разливается по комнате концентрированная злоба. Тщательно просеянная, упакованная и продуманная. Осознанная злоба, с горечью и болью. Черно-фиолетовой вуалью она окутывает голову слушающего, погружая его в темные грезы, которые пережил сам автор и исполнитель. Именно так ценитель находит нечто прекрасное в горах, тоннах и километрах серой посредственности. Только лишь по этому состоянию. И только по нему можно вообще узнать музыку, познать ее тайную власть над окружающим. Проникнувшись и пропитавшись насквозь этим ревом сорванных в хрип голосов, автоматными очередями барабанных дробей, безумным воем гитар и синтезаторов — только так можно услышать гармонию в этой мнимой какофонии. Пережитые ощущения уже никогда не забудутся, и жажда испытать их по новой вернется очень скоро. Очень скоро та самая концентрированная злоба или боль с отчаянием не просто обволакивают слушающего, но и его самого делают частью этой гармонии. Сопереживание становится полным, а тяга к подобным эмоциям — непреодолимой. И совершенно неважными становятся слова песни, в которых клянут жестоких богов или им же грозят страшной местью. Голос, как и сами слова, становится инструментом, неотъемлемой частью этой удивительной картины, нарисованной звуками. Но что-то на фоне мешает и жужжит, заставляя открыть глаза и оторваться от этого удивительного сна наяву. «Как ты можешь слушать это? Это же ужасно, здесь нет музыки, один крик и какой-то грохот. У меня уже голова болит, как можно такое слушать постоянно?»
Покорно, с улыбкой, выключаю звук. И неловко от этой улыбки, самостоятельно забравшейся на лицо. Все равно что улыбаться просьбе слепого выключить свет.
* * *
Справедливости ради стоит отметить, что с творчеством группы «Биопсихоз» я познакомился уже в конце университета. Тогда меня завораживала группа «Психея». Но, к сожалению, хронологию всех своих рассказов мне восстановить не удастся. Просто это написано примерно в то время.
* * *
Еще немного времени пройдет, и уже даже этих слов не станет. Сейчас нет ничего. И никого нет. Ни к кому не обращаясь, сижу на камне посреди тумана. Под ногами только грязь, над головой только дождь. Никакого тепла, никакого света. Я хочу Пустоты и Покоя. В очередной раз что-то незаметно поменялось. И вокруг пусто, внутри пусто. И меня уже нет, я сам туман. Я покрываю собой — плотной коркой — тело планеты. Колыхаюсь и пожираю ее. Меня рвет и пучит войнами, геноцидами. Но я продолжаю становиться все плотнее и плотнее. Мой аппетит неутолим. Иногда смельчаки зажигают факелы, поднимают вилы и идут воевать со мной. Рубят ветер, просеивают воду. Но от этого умирают сами. А я прячу их тела в земле, чтобы после положенного круга употребить их по новой. Когда-то у меня была мечта: собрать большие корабли и разнести себя по многим планетам. Сожрать их и двинуться еще дальше. Но я стал слишком тупым, жирным и ленивым. Уже не способен создать ничего, кроме продуктов своей жизнедеятельности — гор трупов, спрятанных в земле или просеянных через горнила печей. Но я не грущу по этому поводу, ведь я жру, я сыт и буду сыт, пока не сдохну. Значит, я чего-то добился и достиг.
Зеркало, лежавшее передо мной и показывавшее все сказанное выше, лопнуло и растаяло холодными серыми струйкам дыма, а я вновь остался один. И уже вовсе ни к кому не обращаясь, забылся сном без сновидений. На этот раз я точно спал и сердце мое не билось.
* * *
Про свое сердце расскажу подробнее. Может, это связано с потерей чувствительности, может, еще с чем, но довольно продолжительное время я не мог прощупать собственный пульс. Ни на шее, ни непосредственно над сердцем. При этом супруга отчетливо слышала мое сердцебиение — чересчур сильные удары. Наверняка это было не так. Но меня посетила мысль, что Новый Завет Библии — это не история жизни одного человека, а учебник, как каждому надо прожить жизнь. Ведь если вдуматься, то там описана жизнь удивительного человека, который всегда верил в собственные убеждения, в собственный путь и на своем пути пытался дарить добро всем. Я верующий человек. Верю в Бога. Но не верю ни в одну религию. Несомненно, они имеют что-то общее. Но вера и религия — абсолютно разные вещи. Например, огонь и вода есть на земле. Это две стихии огромной разрушительной мощи, но также могущие нести огромную
