Книга Жизнь как жизнь - Евгения Фабр

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56

к самому зданию старой школы, и подруги на «личном транспорте» отправлялись на работу. Картина была классная, достойная кисти мастера советской живописи! Сорока и Варька, вцепившись в трясущиеся железные поручни, ехали стоя на площадке огромного комбайна, а в кабине важно восседал молодой комбайнёр. Сорока, всматриваясь вдаль, театрально приставляла ладонь козырьком ко лбу: «Вперёд, комсомольское племя!!!»

Тимоха часто со смехом рассказывал им байки из деревенской жизни. Особенно он любил истории про своего отца Ивана Тимофеевича. Как взрослеющий деревенский мужик, Тимоха позволял себе слегка высокомерно подтрунивать над его слабостями. То, что Иван Тимофеевич пил, секретом не было. Попивало почти всё мужское население деревни, а матерились все деревенские, начиная с малолетства. Диалог бабки с внуком выглядел примерно так:

– Петька, сука, ты опят штаны порвал, – спокойно говорила бабка. На что Петька отвечал:

– А ты, старая, чего орёшь? Мамка на огород, послала, а там, блин, крапива. Я прыгнул, штаны на жопе и порвались.

Причём слова проговаривались скороговоркой, и вся речь сминалась в один непонятный ком. Это был обычный деревенский разговор. Они не ругались. Просто матерные слова были словами – связками в прямой речи. В разговоре их даже не замечали. Разнообразием они не отличались. Также разговаривали и Тимоха с Колькой. Правда, перед городскими девчатами, парни старались сдерживаться. И если вылетало «непотребное» слово, они прикрывали рот рукой и, ёрничая, говорили:

– Извиняюсь. Мы люди деревенские.

Одной из историй, над которой до сих пор потешалась вся деревня, была история о том, как Иван Тимофеевич пошёл осенью на рыбалку. Рыбалка у деревенских была не только развлечением, но и способом пополнения семейного бюджета. Рыбу ловили сетями и заготавливали впрок – солили, вялили и коптили. По деревенским меркам Иван Тимофеевич был отличным семьянином с золотыми руками. Более ухоженного хозяйства и дома – «полной чаши» – ни у кого в колхозе не было. Механик от Бога, он по звуку мог определить неполадку в любой технике, поэтому в уборочную страду был нарасхват.

Когда, наконец, Иван Тимофеевич собрался ставить сети, по воде уже шла ледяная шуга, но река еще не встала. Обычно сети бросали недалеко от берега. Летом это было делом нехитрым. Осенью же приходилось надевать огромные резиновые сапоги до бедра. Иван Тимофеевич, изрядно «нагрузившись» по поводу предстоящего мероприятия, собрался на реку. Идти в таких сапогах до реки по заледеневшим кочкам было тяжело. Перекинув сеть через плечо, решил надеть сапоги прямо на берегу. Жена, Евдокия Ивановна, попросила Тимоху проводить отца и помочь ему побыстрее управиться. Но Иван Тимофеевич решительным жестом отодвинул сына от двери и, пошатываясь, вышел из дома. Жена махнула рукой, взяла ведро и заторопилась в сарай задать скотине корм. Тимоха, очень довольный тем, что не пришлось тащиться по холоду на реку, да ещё стоять на ветру в ледяной воде, уселся доделывать уроки.

Прошло несколько часов. За суетой Евдокия Ивановна забыла о муже. Опомнилась, когда уже стемнело.

– Тим, отец не приходил?

– Да, наверное, на сеновале спит, – отмахнулся Тимоха..

– Ты сходи, посмотри, – настаивала мать.

Тимоха нехотя оделся. Не было его долго. Вернулся озадаченный.

– Папани нигде нет, – уныло протянул он.

–Ты у Милки – то смотрел? – Она знала, что иногда, чтобы пьяным не заходить в дом и не слышать попрёков жены, муж уходил спать в сарай. Подняться на сеновал он не мог, ноги не слушались, а охапка свежего сена всегда лежала рядом с коровой.

– Смотрел, – снова заныл Тимоха.

– О, Господи, утоп, – запричитала Евдокия Ивановна. – Пьяный ведь. Подымай, сынок, людей. Искать пойдём. Пусть багры и фонари берут, – распоряжалась Евдокия Ивановна, натягивая резиновые сапоги и кутаясь в тёплый платок.

Тимоха тоже забеспокоился. Рысью, на ходу напяливая телогрейку, побежал созывать соседей и родственников. Через полчаса у дома Ивана Тимофеевича собралась толпа с фонарями и факелами. Под предводительством Евдокии Ивановны все направились к реке. До реки было метров триста. Шли молча, сосредоточенно. Собака Мушка бежала рядом с Тимохой. Если в деревне что-нибудь случалась, Мушку брали обязательно. Мушка была небольшая чёрная, с белой отметиной на лбу, брехучая собачонка. Зато она очень хорошо ходила по следу. Никто не учил Мушку этой науке. Видно чутьё «на след» у неё было природное.

До берега, где обычно ставили сети, оставалось недалеко. Шли молча, только тонкий ледок замёрзших лужиц похрустывал под ногами. Вдруг Мушка подняла уши и насторожилась. Остановилась и замерла вся толпа. В тишине ночи под тёмным звёздным небом совершенно отчетливо раздавался здоровый мужской храп. Мушка рванулась вперёд. Толпа зашевелилась и, обгоняя Евдокию Ивановну, поспешила на звук. В свете фонарей и факелов они увидели картину, которую обсуждала вся деревня целый год. Мужики и бабы сразу начинали «ржать», вспоминая эту историю. У самой кромки берега лежал человек, завёрнутый в рыболовную сеть. Его ноги болтались в ледяной воде. На одной ноге был надет высокий, до бедра, сапог. На второй – надет наполовину. Кусочки льда плавали внутри широкого раструба. Человек спал крепким сном. Так мог спать только совершенно счастливый человек.

Ивана Тимофеевича на руках оттащили в дом. Жена с Тимохой раздели спящего хозяина и начали растирать самогоном. Во время этой процедуры храп не прекращался. Мужики, стоя рядом и ухмыляясь, посоветовали «налить внутрь». Потом опомнились и добавили:

– Не-а, нельзя. Захлебнётся, – и опять заржали.

Как ни странно, но к утру проспавшись и выпив огуречного рассола, Иван Тимофеевич, как ни в чём небывало, отправился на работу. Он не только не заболел воспалением лёгких, но не подхватил даже лёгкого насморка. Вот это и есть русская натура!

Глава 6

Через несколько дней работы «на льне» волосы перестали расчёсываться совсем. Варвара сидела на крыльце школы и пыталась пальцами хотя бы разделить слипшиеся пряди, когда к ней подошёл Тимоха.

– Хотите, мать баню истопит? – спросил Тимоха, сочувственно глядя на Варю. – Жалко такие волосы драть. – Тимоха давно уговаривал мать «истопить девкам баню».

– Да, может, им не нужно, – отмахивалась Евдокия Ивановна.

Но девчонки были счастливы. Крохотная банька стояла на самом берегу деревенского пруда и топилась по-чёрному. Девчонки осторожно вошли в тесный предбанник. Скинув одежду, они распахнули дверь в парную и сразу захлебнулись упругим воздухом, насыщенным запахами мяты и чабреца. Котёл с водой грелся прямо в парной. В деревянной шайке лежали запаренные берёзовые веники. Тут же стояла липовая кадка с холодной водой. На краю кадки висел деревянный черпак. Городские, они видели подобную экзотику первый раз в жизни. Мыться в такой бане – нужна была сноровка.

Сорока с хрустом

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56