цели, мне пришлось слукавить:
– Конечно посещал, товарищ комиссар! У меня шесть прыжков за плечами!
Комиссар, внимательно посмотрев на меня, вскоре переключился на военврача, и спрашивает у оного:
– Что там у Лёвкина по здоровью?
– Да все прилично! К строевой годен! – ответил военврач, передавая моё дело комиссару.
Военком несколько секунд поглядел на меня, после чего аккуратно произнес:
– В Энгельс, поедешь? В военную школу лётчиков? Туда, сейчас активный набор идет!
Обрадовавшись, я ответил:
– Есть в Энгельс, товарищ комиссар! Спасибо!
– Ну давай беги, служи!
Выбежав из кабинета, я направился к своим ребятам с радостными кличами о том, что еду учиться в Энгельс. Егор был очень счастлив, что мы вместе едем в одно учебное заведение. Проторчали еще какое-то время на призывном пункте, пока к нам не начали приезжать так называемые «покупатели». Это были офицеры из частей и учебных заведений, которые по составленным спискам военного комиссара, забирали ребят на службу в свои части.
Пришла машина и за нами. С Евгением мы простились тепло, по-семейному. После недолгих семейных нежностей, мы все разбрелись по своим дальнейшим местам службы.
***
По прибытию к месту прохождения обучения, наш «покупатель» капитан Жадин, сразу же после выгрузки из полуторки, выстроил нас на плацу. Всего в школу он доставил около двадцати человек. Ребята все были отборные, кто-то профессионально занимался спортом, кто-то просто были детьми каких-нибудь секретарей обкомов партии и прочих. Мы с Егором были ребятами из простой рабоче-крестьянской семьи, что и отличало нас от остальных.
Капитан Жадин совместно со старшиной Чурановым, представили нас начальнику школы и его заместителю. Обходя наши ряды, они пристально рассматривали нашу «пёструю» толпу. Почему пёструю? Да потому, что мы были одеты кто во что горазд. Военная лётная форма нам была еще не положена, так как мы должны были пройти вступительные испытания по нескольким предметам, таким как математика, русский язык и физподготовка. Отбор проходил крайне жёстко. Те лица, которые проваляться на первом этапе, соответственно не допускались до следующего, и были вынуждены тотчас же покинуть территорию школы. Про всё это нам вещали отцы командиры на построении.
После вводной, разбив на два отделения, нас отправили прямиком в небольшой барак, который находился на территории школы, но огороженный колючей проволокой. За проволоку можно было выходить только после успешной сдачи вступительных испытаний, и соответственно курсантам школы. В бараке временного содержания, мы с Егором, как и с другими ребятами, выбирали себе койки. Уже расположившись, пристроили свои тюки, набитые едой и вещами. На обшарпанной доске, возле портрета товарища Сталина, старшина Чуранов прикрепил на гвоздик расписание экзаменов и дальнейший распорядок дня. Сам старшина, был украинцем по национальности. У него был интересный одесский говор. Каждое утро на физической подготовке, он гонял нас до седьмого пота. Человеком он был конечно своеобразным, но интересным. Хвалил, когда надо, и журил, когда следует. Так же Чуранов не забывал и про внеочередные, профилактические «пилюли», чтобы мы привыкали к службе. Спустя четыре дня рутинного дежавю, который заключался в утреннем подъёме, зарядке, завтрака, обеда, ужина, нарядов по бараку и прочего, мы приступили к первому испытанию, сдаче письменного экзамена по математике. Зная себя, я конечно же, очень «любил» математику. И вот когда нас рассадили в учебном классе по одному за парты, лично начальник школы, расписал на доске условия двух задач по геометрии с какими-то начерченными треугольниками и параллелограммами. Дав нам на решение двадцать минут, он присел за свой стол, и постукивая пальцами, внимательно наблюдая за каждым экзаменуемым. Тут то у меня «шары» и повылезли от таких условий. Не зная решения задач, я так и просидел с пустым листком. Немного погодя, я опрокинул взгляд на своего друга и соседа по парте Егора, который уже был в завершении написания своей работы. Судя по его задумчивости и скорости написания задачи, он был не таким уж и простым, а совсем даже наоборот, математически подкованным человеком. Через двенадцать минут после того как Егор закончил писать, он почувствовал на себе мой взгляд, и обернулся в мою сторону. Изображая гримасы, я указывал то на доску, то на свой лист, умоляя его тем самым, помочь мне с решением.
Егор, пробегая глазами, на меня и на экзаменаторов, выжидал удобного момента, чтобы отдать мне свой лист. Но начальник школы был непреклонен. Он продолжал сидеть и тарабанить пальцами по столу, разглядывая окружающих. Время летело неимоверно быстро. Удача повернулась ко мне лицом в тот момент, когда где-то на галерке экзаменуемый случайно выронил учебник на пол, и экзаменатор, подорвавшись с места, подошел к нему. У нас было секунд пять, на обмен работами. Ровно столько же времени хватило начальнику школы, чтобы мгновенно удалить того парнишку с экзамена, с дальнейшими, всеми известными последствиями. Взяв у Егора лист, я немедленно его подписал под своей фамилией, и делая умственно-удовлетворенное лицо, проверял написанное. Экзаменатор, пройдя между рядами, уселся на свое место. Взглянул на часы и объявил всем время двухминутного завершения экзамена. Егор, опять же зная решение, стремительно воспроизвел свою работу, и по состоянию истекших двух минут был полностью готов к сдаче. Вскоре наш экзаменатор, он же начальник школы, и он же полковник Земсков, собрав работы и пояснил, что результаты будут известны сегодня вечером.
Оправившись после экзамена, мы проследовали в столовую. Егора я конечно же отблагодарил своей порцией обеда, а тот в меру своего воспитания ни взял у меня ни крошки хлеба, лишь только улыбаясь отмахнулся. Насытившись сытной порции горячего кулеша, мы отправились в свой барак, в ожидании результатов.
Перебивая чувство мандража, мы с ребятами кидали друг другу шутки, курили отцовский самосад, и распивали «Ситро», задолго привезенный с гражданки. Не много погодя старшина Чуранов, прошел в расположение барака. Дав команду на построение, он зачитал нам наши долгожданные результаты. Называл только те фамилии, которые через пару дней, будут допущены до второго экзамена. Слава богу, по счастливой случайности, и по невезению того парнишки, который неуклюже выронил книгу, я получил готовый ответ на вопрос, тем самым был допущен до следующего этапа. Вот уж и в правду говорят, не было счастья да несчастье помогло! В тот день, не сдали четырнадцать человек – это около семидесяти процентов нашего личного состава. Вскоре они покинули расположение школы, а мы тем временем, продолжали переживать за следующий экзамен. Через два дня, когда наступил экзамен, Егорка столкнулся с той же проблемой что и я на предыдущем экзамене. На этот раз экзамен принимал уже заместитель полковника
