Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
губы, чтобы ответить гневной тирадой, ибо ничего нормального в сигаретах, побегах и хамстве она не видела, но ее прервал стальной голос Максима-старшего.
– Нормально? Ты куришь за гаражами! Это нормально? Опозорил меня, мать, и это тоже нормально? Неблагодарный выродок, – последние слова он произнес с таким отвращением, будто говорил не о своем ребенке, а о паразите или неизлечимой болезни, которая вызывает мучительные нарывы и распространяет вонь.
Макс вскипел из-за грубости папаши, все нутро его начало клокотать и гореть. Он вознамерился препираться с Исаевым до конца, чтобы хоть на время заглушить душевный вулкан, который то и дело вырывался в последние годы.
Как смел предатель и лжец поучать? За что такая несправедливость?
Брови парня сошлись к переносице. Губы искривились в немой истерике. Рот открылся, чтобы выплеснуть ушат грязи, но… Тут же закрылся обратно.
Из-за левой ноги Максима-старшего выглянула гиена.
Рыжее, с черной мордой и пятнами на холке, несуразное существо сидело чуть позади человека и чавкало приплюснутой челюстью. Слюна тонкой струей спускалась по подбородку и капала на бежевый ковер.
Животное посмотрело на подростка, неприязненно повело мордой и пискнуло.
Звук был незнакомым, резким, такого парнишка еще не слыхал, но ему показалось, что гиена чем-то недовольна. В недовольстве своем она была до крайности категорична потому, что секундой спустя издала свистящий рык и подняла верхнюю губу.
Максима пробила мелкая дрожь.
Для одного дня количества галлюцинаций было предостаточно. Мало того что в гаражах разгуливал зубастый зефир, так теперь по квартире шастала зверюга из саванны с осуждающей миной и зубами настоящего хищника.
Конечно, если он начнет тыкать пальцем и кричать про гиену в комнате, его, сто процентов, отправят в дурдом. Поэтому ничего не остается, как переждать и затаиться.
Разумней было молча смотреть на африканского гостя и ждать, пока он уйдет по собственному желанию.
Когда это случится? Наверное, как пройдет действие наркотика, или когда гиене надоест гостить в многоэтажке…
Пока Макс-младший раздумывал над поведением зверя, старший, не замолкая, горланил о своей участи отца. Он столько времени и денег потратил на отпрыска, а тот вел себя так, будто забыл, благодаря кому существует на земле. И существует, надо сказать, вполне сносно. Велосипеды, сноуборды и самокаты, компьютеры и планшеты менялись в арсенале парнишки со скоростью света. Все, что хотел, на что указывал в магазине, покупалось незамедлительно. И каков итог?
Исаев замолчал и смахнул капли пота со лба. Красивое лицо его покраснело от возмущения и переизбытка тестостерона.
– Итог один: неуважение! Но на этот раз ты получишь по заслугам! – выкрикнул он и расстегнул ремень из хорошо выделанной змеиной кожи.
Как только язычок выскочил из отверстия, сидящая гиена поднялась.
Лента скользнула из шлевок, и зверюга, словно услышав чей-то приказ, заверещав, прыгнула на кровать. Матрас тяжело провалился, но ни мать, ни отец этого не заметили. Один все так же, как и раньше готовился задать ему взбучку, а другая, потупившись, рыдала.
Не в силах сдерживаться, Макс подскочил.
Бежать было некуда. На кровати расположился падальщик, который безотрывно следил за каждым движением парня, а на полу стоял гневливый родитель с ремнем в руках.
Забившись в угол, паренек зажмурился и прикрыл руками лицо. Его ждала смерть или побои, но так или иначе, выбирать приходилось из плохого и очень плохого. Пускай решит судьба. На все ее воля.
Гиена подняла верхнюю губу выше, меж желтых зубов появилась слизь, которая запенилась и полилась на одеяло густыми каплями рвоты. Что-то неестественное, потустороннее было в этом действе, мертвое до глубины естества. Будто в дом притащили гниющую рыбу.
Да, так и было. Разве нет?
Наконец, Макс осознал.
Зверь, который готовился в любую секунду наброситься и разорвать жертву, не относился к миру живых. Мутные глаза и трупная вонь выдавали в нем нечто иное.
Марионетка, вот что явилось перед внуком Асая. Зомби, которым управляла злоба отца.
«Неужели дед и вправду видел такое?» – пронеслось в голове Максима. Зрачки расширились. Ошеломленный, он не удержался на краю кровати и, запутавшись в ткани, повалился на подушку и стол, что стоял впритык к изголовью.
Исаев, который занес ремень, чтобы как следует отстегать непослушного юнца, в ту же секунду рванул к телу парня, испугавшись за его голову, летевшую прямо на край крышки. Поймав мальчика, он выдохнул от облегчения. Всего на секунду. Пока не заметил алые потеки на руках.
Кровь. Повсюду была кровь.
Нет, Макс-младший не долетел до стола. И в постеле не было намеков на твердые предметы. Просто из ушей, глаз и носа одиннадцатилетнего паренька беспричинно потекли струйки горячей жидкости. Пятна безобразно расплылись на синем рисунке постельного белья.
Лина с обезображенным от ужаса лицом метнулась на кухню за салфетками.
Где-то поблизости загудел в истеричном звонке мобильный. В коридоре, вторя собрату, пискнул планшет. Даже заранее отключенный айфон Исаева тревожно завибрировал в кармане. Электроника сошла с ума в тот самый миг, как из паренька хлынули потоки.
– Что за черт? – задал в пустоту вопрос мужчина и сильнее прижал тело сына. Как ни был он зол на сорванца-подростка, но такого не желал никогда.
Бледный Макс что-то зашептал и начал мотать головой. Присмотревшись, Исаев понял: тот в обмороке.
Для людей из Срединного мира этот припадок был реальным, ведь Максим не играл. Он в самом деле отключился, бессвязно лепетал бессмыслицу, закатывал глаза и невпопад дергал конечностями.
Для самого же парнишки реальность исчезла, и ее место заняло нечто иное. Грезы, вымысел, далекие вселенные сплелись в беспорядочной круговерти ирреальных событий, заставили лицезреть то, чего не могло быть на Земле.
Открыв глаза в своем новом сне, Максим увидел, что все также лежит на кровати, родители недвижно сидят в ногах. Вместо вычурно-немодного потолка, который так любила мама, висит перевернутая комната. Нет, не комната, зала. Бальная зала из фильмов о гусарах, дворянских барышнях и русском царе.
Пол комнаты-спутника стал потолком и складывался из мраморных плит, подобно шахматным клеткам. Он блистал, начищенный до состояния зеркала, от сотен свечей в канделябрах. Белые колонны у стен упирались капителями в пустоту там, где когда-то висели карнизы. Арочные окна, статуи дам и воинов, розовые кусты на подоконниках – все в перевернутом мире сияло совершенством и роскошью. Все, кроме человека в центре залы.
Он пугал.
И причиной этому была столь явная вещь, что бежали мурашки.
Высокий и широкоплечий, он принадлежал к расе химер. Получеловек-полуживотное; имитация разума и души в знакомом образе двуногого походила на венца природы довольно сильно, если не замечать отдельные черты.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
