спешили на север и юг, взбивая плицами воду. Ежедневно один из них останавливался у пристани, менял груз и принимал на борт пассажиров. По палубе расхаживали капитаны и штурманы в форме с золотыми пуговицами; матросы драили и мыли стены кают, а речные лоцманы важно становились к штурвальному колесу, когда пароход отчаливал от пристани. Янка вместе со своими русскими сверстниками облазил все прибывающие пароходы от капитанского мостика до машинного отделения: случалось, их прогоняли, но иногда разрешали даже заглянуть в пассажирский салон и каюты. Да, здесь было что-то от вольного мира моряков. Вдали от моря, от настоящих ветров и морских бездн, над отмелями Оби кружились стаи чаек, а на южной окраине города находилась рыбацкая деревня Порт-Артур, основанная здесь участниками японской войны, вернувшимися домой с дальнего Востока.
Позже на Оби появились громадные баржи, груженные камнем и солью — совсем как настоящие суда, только без мачт и парусов. Команды многих из них состояли из казахов. Янка часами мог наблюдать за ними. Впятером, вшестером хватались они за рукоятку громадного руля, когда баржу надо было сдвинуть в открытую воду, ругались и кричали что-то на своем непонятном языке; при этом у них тряслись бороды и маленькие шапочки съезжали на бритые затылки — удивительно, как только они держались и не падали на землю. Это опять была настоящая жизнь, радостная весна и свежий воздух. Янка перестал читать книги и больше не ломал голову над неразрешимыми проблемами.
5
Кроме Янки Зитара, еще один человек проводил все свое свободное время на пароходной пристани. Он каждое утро первым появлялся на берегу, встречал все пароходы, наблюдал за их погрузкой и присутствовал при отправке каждого парохода. Удивительным терпением обладал этот человек. Днем он на несколько часов исчезал, так как в это время от барнаульской пристани не отходил ни один пароход, но вечером покидал берег последним.
Это был Блукис. По временам он узнавал у Янки, не появлялся ли на пристани во время его отсутствия Битениек. Но колбасник не показывался на берегу, по крайней мере, в те дни, когда там дежурил Блукис.
Таким образом прошло несколько недель. Блукис с каждым днем становился все беспокойнее. А когда в газетах появилось сообщение о том, что лед на Оби прошел до самого устья и навигация открыта на всем протяжении реки, он уже ни на минуту не оставлял своего наблюдательного поста: Блукис опасался, как бы Битениек не отправился на север без него. У него все было готово к отъезду, мешки с товарами лежали недалеко от пристани. Как только Битениек сдаст свой багаж на пароход, Блукис поспешит привезти свой и наклеит на него такие же ярлыки с адресом, как на тюках Битениека. Он предпочел бы совсем не ждать конкурента и уехать первым, но это было невозможно, потому что он не знал, куда ехать.
На Крайний Север суда отправлялись один раз в неделю. Едущим из Барнаула приходилось делать в Томске пересадку. Наконец наступил решающий момент. Чтобы попасть на первый пароход, который направлялся из Томска в Сургут и Обдорск, следовало выехать из Барнаула в четверг вечером.
В этот день Блукис явился на пристань раньше обычного и уселся караулить у билетной кассы. Ни один пассажир не мог пройти на пароход незамеченным. Если человек обладает таким терпением и настойчивостью, его труд не может пропасть даром. На этот раз, к великой радости Блукиса, его ожидания увенчались успехом. Около полудня на пристани появился Битениек. Его вид еще издали говорил о том, что он приготовился к какому-то важному делу. Он был тщательно выбрит и пострижен, одет по-дорожному, на ногах — прочные охотничьи сапоги: в таком виде он обычно отправлялся в свои коммерческие походы. Придя на пристань, он сразу же подошел к окошечку кассы и уже полез было за кошельком, но в этот момент заметил Блукиса и от неожиданности вздрогнул. Но он был не глуп, этот Битениек, он ничуть не растерялся: вытащил вместо кошелька часы и спросил кассира, когда отправляется пароход на Бийск. Получив нужную справку, Битениек поблагодарил и подошел к Блукису.
— Вы тоже в Бийск? — спросил Битениек.
— Нет, я жду с противоположной стороны заказанный мной товар, — ответил Блукис. — Несколько пудов сыру. А вы разве не собираетесь ехать к своим северянам?
— Еще рано. Пусть пройдет троица, успеем наездиться.
Поговорив некоторое время о ценах на сыр и об ожидаемом в нынешнем году урожае арбузов, они расстались. Блукис остался на пристани, а Битениек, проклиная в душе коварного конкурента, вернулся в город. Он уже давно знал о намерениях Блукиса, видел его на рынке скупающим старье и узнал от Сармите, что ее мать стирает и чинит товар Блукиса. Благодарю покорно за такого попутчика! Но как от него отделаться? Дальше тянуть невозможно; если не отправиться с первым пароходом, лучше в этом году вовсе не ехать: в Новониколаевске, Томске и Омске тоже были скупщики мехов, и, не явись он вовремя в свой район, они отобьют у него всех клиентов. Нужно выехать сегодня, и обязательно без Блукиса.
Кто ищет, тот находит — это старая истина. По дороге Битениек придумал выход и в душе уже злорадствовал над одураченным Блукисом. Придя домой, он немедленно начал действовать. Вещи для товарообмена следовало погрузить на телегу и отвезти в деревню, находящуюся в двадцати верстах от Барнаула, — там была первая пароходная пристань в новониколаевском направлении. Но, к несчастью, Битениек с утра отправил работника на лошади в деревню за скотом, и его можно было ожидать только к вечеру. Тогда уже поздно будет ехать на загородную пристань. Значит, нужно или искать извозчика, или занять подводу с лошадью у соседей. Последний выход казался Битениеку самым удобным, и он послал работника к знакомому мяснику, с которым находился в приятельских отношениях. Мясник сразу же послал не только лошадь, но и возницу — им оказался Эрнест Зитар.
Час спустя они выехали из города, Воз был доверху нагружен мешками, и пришлось ехать шагом. Эрнесту Зитару, который сегодня рассчитывал на свободный вечер, все это не нравилось. Если бы хоть можно было сидеть на возу! Тащись пешком двадцать верст и глотай дорожную пыль, которая клубится из-под колес, потому что весна стоит сухая. Заметив недовольство парня, Битениек решил, что будет лучше, если он вознаграждение выплатит ему сейчас, иначе Эрнест затянет езду, и они опоздают на пароход. Расчет оказался правильным. Получив на чай, Эрнест сделался любезнее, начал погонять лошадь. За разговорами и дорога казалась
