спросила Кора.
– Это не важно. Не в этом сейчас дело. Дело в том, что я вспомнила, что это – моя книга. Написана мной, утеряна, и теперь прочитана лет двадцать спустя.
– Слушай, тебе не кажется, что это может быть сфабрикованное воспоминание?
– Я то же самое у тебя хотела спросить. Не думаешь ли ты, что всю ту историю про литры ярмарочного алкоголя и прекрасных незнакомцев-библиофилов ты просто выдумала?
– Очень даже может быть, – применительно сказала Кора. – Когда ты спросила тогда, мне было проще придумать историю обретения этого произведения. Но если ты права, то как оно у меня оказалось? И почему ты сразу не вспомнила?
– Потому что куча лет прошла. Полжизни! Помню, когда мы защищали диплом, я пошла в типографию печатать выпускные работы на всю группу. Так вроде было дешевле. Заодно заказать свою книжку в единственном экземпляре – с переплетом, но без обложки, конечно. Это была такая шутка только для меня: я распечатала диплом – совершенно бесполезное сочинение, за которое мне должны были дать справку о том, что я молодец, и вот эту книжку – как мне тогда казалось, единственный реальный результат моих университетских лет.
Кора вдруг подхватила:
– Слушай, я, кажется, вспоминаю. Я тогда на фестивале купила не книгу, а блокнот. Но там же его растрепала на листочки: раздавала свой номер всем подряд, и от блокнота осталась одна обложка. Я ее притащила домой, вроде как на память, и потом мне на глаза попалась твоя книга.
– Которую я, видимо, дала тебе почитать и благополучно об этом забыла.
– Ага. Я тогда увлекалась всяким крафтом и поиском знаков от Вселенной, вот и решила приладить обложку к твоей книге. Ну и приладила.
– Странно, что ты мне ее не отдала, – заметила Вера, вспоминая, с каким пылом Кора обычно делится своими работами.
– Я вроде ее хотела доделать… То ли стразы наклеить, то ли… А, ну точно. Я же повредила тогда титульную страницу. Залила клеем. Был грандиозный план – сделать титул лучше, чем предыдущий, нарисовать буковки от руки и вручить тебе это на День рождения…
– Который я никогда не отмечаю?
– Ну да. Ты тогда то ли к родителям смоталась, то ли вообще в Европу куда-то, ну я и решила, что подождет твоя обложка. Она, как видишь, все еще ждет.
Память – странная штука. Никогда не угадаешь, что там спрятано, а когда что-то достаешь, не можешь знать наверняка: это воспоминание или достоверная фантазия? Вера еще раз погуглила цитаты из сказок, имена героев и даже название «Книга неизбежностей и жуток». Ничего.
«Кто бы ни был автором книги, кажется, я – ее единственный читатель. И черт со всем этим, буду писать продолжение. Распечатаю его, потеряю, найду через двадцать лет. Будет, что почитать на пенсии».
В ночь с воскресенья на понедельник Вере снился телефон с диском для набора номера. По нему можно было звонить и заказывать цвет неба.
Имена
По легенде, в одном королевстве имя человека обладало удивительной силой: в устах любящего оно становилось заклинанием. Всех людей звали по-разному, все имена были разными, и заклинания – тоже. Мир был полон магии. Но потом начали случаться разные события, и людей начали называть похожими словами, чтобы заклинания лишались силы. Что это были за события, точно сказать трудно, но сохранилось письмо, текст которого вы найдете ниже.
«Мой принц, мне очень жаль, что все так вышло.
Я точно знаю, ты меня любил. Когда ты назвал меня по имени, на землю опускался южный ветер. Он согревал ворон и чаек, быстрее зрели виноград и вишня. Но иногда ты злился, что ветер слишком теплый. Что он не остужает твой напиток, не освежает твои щеки. Но так меня зовут: твоя любовь давала силу имени, но не могла его менять.
Ты верил, что твоя любовь взаимна. Что я не называю тебя вслух, чтобы не разбудить дракона, что дремлет на границе королевства. Порой мне кажется, что ты просил соседнего царя пойти на нас войной, лишь только чтобы в бой пошел дракон. Ты ждал, что, раз война в разгаре, тебя я назову, и имя твое тут же станет сильным. Но я молчала, и ты разозлился. Чужое войско наступало, а я все не могла сказать заклятие. Я знала, что оно не оживет.
И тут дракон проснулся. Тебя по имени назвал кто-то другой. Быть может, шепотом и рядом, быть может, далеко и громко – кто-то тебя любил и обратил твое имя в заклинание. Но это была не я.
Дракон проснулся и отогнал чужое войско. Потом он заскучал, ступил на нашу землю и на нее дыхнул огнем. Все начали кричать и разбегаться. Никто не знал, как усмирить дракона. Никто, кроме меня.
Мне в голову пришло одно словечко, что тоже было чьим-то именем. Когда я его прошептала, по всему королевству распустилась спящая мята. От запаха, что тут же пропитал весь воздух, уснули младенцы, уставшие рыбаки, седые норны и дракон.
И ты, мой принц, опять ужасно разозлился, хоть был и рад: опасность миновала. Ведь управлять драконом ты не мог. А имя то, что пробудило травы, тебе было известно. Ты видел, как шептали мои губы.
Врала ли я тебе? Или себе? Сейчас уже не знаю. О прошлом сложно мне судить сегодня. Но ты назвал тогда меня по имени последний раз. Ответом был уже не южный ветер, а южный вихрь. Он разорвал на части королевство, он раскидал по всей земле людей. Мне повезло: достался мне клочок, покрытый сонной мятой».
Якорный узел
– Он сошел с ума! – воскликнула старушка, махая руками в сторону своего мужа.
Муж скептически на нее смотрел и качал кудрявой седой головой.
Я не понимала, как можно сойти с ума в таком месте. Это была маленькая деревушка, что выросла на скалах, рядом с дельтой реки, впадающей в океан. Здесь было ветрено и свободно. Пока не побываешь в таком месте, будешь думать, что оно бывает только в книжках. Но оно – есть.
Чего я никак не могла понять, так это низкой населенности деревни. Мне казалось, что каждый адекватный человек хочет жить прямо над океаном, купаться в нем вечером и ловить рыбу утром, выращивать олеандры и варить сны из мелкой гальки. Поэтому жители этой деревни казались мне самыми нормальными людьми планеты. Возможно, единственными уцелевшими. Даже этот хмурящийся мужчина, которого в безумии уличала жена.
– Вы
