центра. Закончив в молодости техникум в областном центре, он по распределению оказался в нашем городе, где и встретил маму. А мама местная из нашего города, можно сказать - из интеллигентной семьи. Дедушка (погибший на войне) и бабушка - из учителей.
Опять улетел мыслями. Между сараями и бараками находилась водопроводная колонка, откуда жители бараков ведрами брали воду. Как же неказисто выглядят наши бараки: приземистые, обшарпанные, плохо оштукатуренные, окрашенные в какой-то бледно-розовый цвет. Вдоль всех фасадов зданий большие квадратные окна. Некоторые семьи имели целое окно. Это значит, что семья целиком занимает комнату метров двадцать квадратных или как у нас - большая комната разделена дощатой перегородкой на две маленькие комнатушки с половинкой окна каждая. Рамы окон тоже покрашены по-разному, но в основном бордовой краской (цвет техники, выпускаемой на заводе). Вдоль всех фасадов - разномастные оградки палисадников, где покрашенные, а где-то почерневшие от времени. У каждого окна свой палисадник с грядками для цветов или ягодных кустарников. По палисаднику можно так же судить о трудолюбии, возможностях или желании выделиться хозяев. «Фабрика тщеславия», - хмыкнул про себя. Нет палисадников только напротив окон общих кухонь. Между бараками во дворе к деревьям и столбам привязаны веревки для сушки белья жильцами. Сломанные детские качели из металлического уголка и бугор песочницы под снегом - забота о детях от завода.
У каждого подъезда скамеечки, сейчас пустые из-за зимы и рабочего времени. В праздники и без повода на этих скамейках собираются празднества из соседей с гармонистами, частушками, песнями и плясками (топотушками по-деревенски). Это когда в образовавшийся круг по очереди выскакивают наиболее отчаянные подвыпившие женщины и, притоптывая, голосят деревенские частушки, в том числе и похабные. Думаю, это традиции деревенских посиделок, принесенные бывшими деревенскими жителями. Впоследствии, этот обычай и некоторые другие уйдут вместе с поколением этих жителей при расселении наших коммунальных жилищ. В вечернее и ночное время скамеечки занимает молодежь. Тогда уже там звучит гитара, редкий еще в это время переносной магнитофон, но чаще - приемники ВЭФ или Океан.
В городе активно ведется жилищное строительство (отсюда и переполненные складские площадки со стройматериалами). Каждый год в городе, как правило, в Новом районе (народное название), возводят по несколько пятиэтажек, которые впоследствии назовут «хрущевками» или «хрущебами». Уже многие семьи за мои четырнадцать лет жизни в бараке переселились из бараковских каморок в благоустроенные квартиры. Так ушли мои многие друзья детства. Девятиэтажка, где я поселюсь через двадцать с лишним лет, будет заселена в большинстве своем жителями Заводского поселка, в том числе моими нынешними соседями.
Наконец-то мой подъезд. Ну и запахи тут! Прямо - короткий коридорчик, дальше прямо - общая кухня с кухонными столами (и нашим в том числе), двумя газовыми плитами на четыре конфорки каждая. Как женщины делят их, когда многим приходится готовить или кипятить белье? Никогда раньше не интересовался этим. Налево - общий коридор с дверями слева и справа. В коридоре тумбочки, комоды, старинные сундуки. На стенах тазы, баки, велосипеды, санки. Возле дверей - умывальники с помойными ведрами (вот откуда амбре) и ведра или баки с чистой водой.
Комната родителей сразу справа за кухней. Следующая дверь по коридору - вход в комнату бабушки. Когда пошло расселение жителей коммуналок многие оставшиеся жильцы стали ломать перегородки, разделяющие большие комнаты и занимали освободившуюся площадь. Мои родители стену ломать не стали, а переселили в освободившуюся комнату бабушку из каморки с печным отоплением деревянного аварийного дома и шумными соседями.
Наша комната около десяти квадратных метров. Длиной от двери до половинки окна около четырех метров. У двери справа - кухонный стол-тумба с посудной полкой на стене, слева ниша с вешалкой для одежды. Рядом - двустворчатый желтый, покрытый лаком платяной шкаф. Далее - диван с валиками в голове и ногах и вертикально стоящими подушками вдоль стены. Через проход справа - полуторная металлическая кровать со спинками с блестящими шишечками и перекладинами. На стене над кроватью - ковер машинной вязки с темным геометрическим орнаментом. У окна - стол на четырех ножках, за которым я обычно учу уроки, мама гладит белье и выполняется множество других хозяйственных дел. Слева над столом на стене - небольшая книжная полка. Справа от стола - комод с бельем и одеждой. На нем - черно-белый телевизор и радиола (оба Рекорды). Пространство между кроватью и комодом я использую для отжимания, стоя на руках, опираясь пятками на стену, а комод и спинку кровати - для отжимания, как на брусьях, поджав ноги.
Из-за стенки слышу голос бабушки:
- Сережа, это ты пришел? Иди, поешь, я картошечки сварила и кисель вкусный.
Сколько себя помню, она всегда пыталась меня накормить своим любимым овсяным киселем. Как меня этим раздражала всегда. На эту серую студенистую массу, которую она называет киселем, смотреть неприятно, а уж тем более есть (я, правда, никогда не пробовал). Не ответил, иначе не отвяжется. Она что-то пробурчала и затихла. Понимаю, что ей скучно одной. Подруг в бараках она так и не завела. В бараках вообще пенсионеров было мало. С отцом они друг друга терпеть не могут, а матери все время некогда. Мама у нас главком семейный, а может и генералиссимус. Она ведет хозяйство и решает основные бытовые вопросы (что приготовить, купить, сколько отложить денег и прочее). Что нам одеть с отцом решает тоже она. Отец вроде бы доволен, что ему не надо принимать решений, а я зачастую взбрыкиваю.
Глядя в окно, прислушался к себе. Все-таки жрать хочу. Куда в меня столько лезет? Скинул школьную форму, натянул домашние «треники» с вытянутыми коленками и пошлепал стоптанными тапками на кухню, вполголоса приговаривая:
- Что-то серется и ссытся, неужели я расту?
На нашем столе обнаружил кастрюлю со щами из кислой капусты. Поставил на плиту разогревать, а сам присел на табурет.
Нет, так жить нельзя! Надо как-то повышать благосостояние свое и семьи. Что можно сделать для этого в период развитого социализма, который потом назовут «застоем» в мои шестнадцать лет? Где мне можно добыть деньги хотя бы для себя? Мать довольно прижимистая. У отца есть заначка всегда, но там не больше десяти-двадцати рублей. Не любит он сидеть дома и в любую минуту стремится смыться куда-нибудь подальше от материнского диктата, если она его не отловит и не заставит что-то делать. Зимой к друзьям, летом
