проблем нет, я дам реквизиты, вы заключите договор с больницей и хоть завтра оперироваться.
Даже в тусклом освещении палаты я видела как побелел дядя, он облизнул уголок губы, так он делал всегда когда, нервничал и посмотрел на меня.
— Вероника, Оля, у меня нет таких денег! — он развел руками.
Мама еле слышно вздохнула. Она словно уже приняла свою участь. Остаться парализованной навсегда.
— Но мы можем попросить у Сальского в счет грядущей свадьбы? — глаза дяди забегали, он стал искать телефон. А я закашлялась. Мне словно на шею накинули петлю.
— Дядя, давай не здесь, — умоляюще сказала я.
— Гена, не надо, вряд ли Борис Матвеевич даст такую сумму просто так, а нам отдариваться не чем, — мама впервые откликнулась.
Доктор лишь пожал плечами и сказав, что его ждут другие больные ушел.
— Так ведь они же поженятся, как помощь думает откажет?
— Нужно узнать, я поговорю с ним завтра, не отчаивайся Оль, все будет тип-топ, — дядя хмыкнул. — Вероника поехали домой, отвезу тебя.
Я сидевшая все время как мышка и гладившая мамину руку, встала и поцеловала маму. Если Сальский даст денег, то свадьбы уже не избежать.
Ну и черт с ним, со мной, со всей этой ситуацией главное, чтобы мама поправилась.
Домой мы приехали уже очень поздно и даже не стала есть, легла прямо в одежде поверх одеяла. Закусив кулак я долго выла в подушку, которая бережно заглушала мои стенания.
Вот только я даже и представить не могла, что ждет меня дальше.
Глава 5
Вероника
Утро я встретила в разбитом состоянии.
Конечно, я ведь не спала практически всю ночь. Позвонив куратору я отпросилась на сегодня, коротко объяснив ситуацию с мамой. Меня то и дело знобило, и я постоянно куталась в одеяло. В конце концов угревшись я провалилась в сон. Пусть тревожный, но все же сон. Из которого меня безжалостным образом выдернул трезвон нашего телефона.
— Вероника, до тебя как до Кремля! — гаркнул в трубку дядя, а я лишь сонно зевнула.
— Я спала дядя, чувствую себя разбитой, — поныла я.
— Собирайся, — нетерпеливо сказала дядя Гена.
— Пояснишь?
— Борис Матвеевич согласен дать денег, но при одном условии, — дядя замолчал, а мое сердце пропустило удар, — он хочет встретиться с тобой.
— И только?
В моем вопросе было столько настороженности, и опаски, что дядя замолчал на несколько секунд, но когда он снова заговорил его тон мне не понравился, слишком он стал осторожным и милым. В целом он очень старался подбирать слова
— Посидите, пообщайтесь, Вероника, ты же мне веришь?
— Ты пойдешь со мной? Мы не помолвлены, не в браке, будем сидеть в ресторане. — упрямо продолжала я.
— Я буду неподалеку, — уклончиво сказал дядя, а у меня внутри все сжалось.
— Но…
— Вероника не тупи! Это людное место, не кинется же он тебя там насиловать, тем более он твой будущий муж, не все ли равно уже.
Ой как не понравилось мне как разговаривает со мной дядя. Жутко не понравилось. Внутри свернулся гадкий клубок из плохих предчувствий.
— Ты уснула что ли? Приведи себя в порядок, через два часа я у тебя, — с этими словами дядя повесил трубку. А я еще долго стояла привалившись к стене, растерянно смотря на телефон.
Понимание того, что встреча с Борисом Матвеевичем неизбежна, заставило меня отклеится от стены и принять душ. На "свидание" я надела мамино платье, оно мне было в пору и уложила волосы в локоны. Накрыв их перед выходом газовым шарфом в тон платью.
Дядя ждал у своей машины и даже замер на мгновение увидев меня.
— Э-э…хорошо выглядишь, платье Олино?
— Угу, поехали? — я кивнула на автомобиль и села на заднее сидение.
К ресторану мы подъехали вовремя. Дядя проводил меня внутрь и подвел к единственному занятому столику, за которым уже сидел представительного вида седоволосый мужчина.
— Борис Матвеевич, мое почтение, — залебезил дядя Гена, — вот моя племянница — Вероника.
Сальский вальяжно встал со стула, и поджав губы осмотрел меня с ног до головы. Обратив внимание на нарисованные стрелки и челку вразлет.
— Бунтарка значит, — хмыкнул он, — ну я думаю тебе уже представлен, присаживайся Вероника, — он отодвинул стул, а я не чуя ног, совсем не грациозно присела. — Иди Гена я позвоню когда она будет свободна.
Властно сказал он, а потом добавил фразу от которой мурашки пробежались по позвоночнику.
— Если буду доволен, то деньги кину сразу на карту, — дядя Гена пугливо посмотрел на меня, а потом вышел из ресторана, больше ничего не сказав, а я превратилась в натянутую струну.
Это что же ему должно понравиться?! Нет, дядя же не мог меня предать. Успокаивала я себя, совершенно не замечая как Сальский нахально меня рассматривает.
Борис Матвеевич сел на стул рядом со мной.
— Итак, Вероника, значит, что будешь пить и есть?
— Я не голодна, поддержу вас в выборе, — тихо сказала я. — И я не пью.
— Классическое воспитание, значит, это хоро-о-ошо. Люблю таких кротких, обычно такие в постели просто львицы, затерпятся в ежовых рукавицах то, — он подозвал официанта резким жестом, хмыкнув.
— Да, я получила классическое женское воспитание, и не совсем корректно в моем присутствии говорить о постели, ведь мы еще не женаты, — я чуть вздернула подбородок, а Сальский оскалился в улыбке.
— Смешная, маленькая, дерзкая, — он спешно сделал заказ, официант буквально не успевал записывать.
— Дядя говорил место людное? — выпалила я прежде чем подумать.
— Зачем нам свидетели Вероничка, я снял его полностью для нас, — я испуганно посмотрела на него. — Сейчас поедим, выпьем, ты расслабишься, и я уже не буду тебе казаться старым дедом, который только и желает опорочить тебя.
— Я не пью спасибо, — напомнила я.
Как же мне было дискомфортно и страшно, кто бы только знал. Я была жутко зажата, а бешеная энергетика мужчины заставляла мое бедное сердце бешено биться в груди. Я нервно сминала бумажную салфетку, то и дело оглядываясь по сторонам. В голове как по заказу всплывали картинки по самообороне и действиях на улице если на вас напали. Ох, не хотелось мне, чтобы мои самые страшные опасения подтвердились.
На мое замечание Сальский лишь хмыкнул. Вскоре стали приносить закуски. Он наполнил мой бокал белым вином. Меня всколыхнуло, я же говорила, что не пью. Упорно отодвинув изящный бокал я еще раз огляделась.
Мужчину аж перекривило от моего жеста. Он был видимо из тех кто не переносит подобного.
— Мне известно, что у вас есть дети? Сколько им лет? — я перешла на
