здря! Деньхи ваши надобно оставить людям свойским, надёжным, штобы и копееньки не взяли, и про вас, дурёх, всё знали. Такие и вопросов лишних задавать не будуть, и деньги охранят!
— И кто же это? — потерялась я в догадках.
— Ну, так Анька с Димкой, хозяева мои ранешние. Хто же ишшо вам поверит, полудурошным?
Что ж, резонно. Донатий важно взял телефон, и в свойственной ему манере, отрекомендовал нас женщине по имени Анна, у которой я и приобрела эту квартиру. После недолгих переговоров мы условились о встрече в кафе неподалёку от нашего дома. Я смутно помнила бывшую хозяйку, но, стоило им только войти в кафе, поняла, что ошибиться было невозможно.
Очаровательная молодая женщина, которая представилась, как Анабель — «можно просто Анна» была с милой девочкой, наверное, дочкой, и маленьким мальчиком — сыном. Девочка Анелия тут же с восхищением уставилась на нас:
— Я никогда не видела раньше других Иных, кроме нас с мамой! — поразилась девчонка — Ну, людей из другого мира! Вот это да!
Молодая мамочка смутилась, пробормотала что-то о том, что отлучится буквально на одну минуту, и вышла из кафе. За то время, пока её не было, Анелия успела рассказать, что может видеть то, что не замечает её брат, уронив мороженое, после чего девочка полезла за ним под стол, там стукнулась головой о столешницу, и вылезла вся красная и лохматая, держа в руке грязный и немного растаявший комочек ванильного мороженого. Затем Анелия решила, что класть на стол такое не стоит, подумала, завернула в салфетку и запихала в свой карман. А грязные и липкие руки осторожно вытерла подолом платья. Мальчик смотрел на это со спокойствием сфинкса.
— Вот поэтому я никогда не заказываю шоколадное — призналась девочка — хотя очень его люблю. Следы от ванильного менее заметны!
Мы согласно закивали головами, понимая теперь, почему Донатий принял решение остаться в продаваемой квартире, а не переехать в загородный дом. Когда вернулась Анна, которая отлучалась на пару минут в свою машину, за влажными салфетками, Анелия уже снова чинно сидела за столом и кушала оставшееся мороженое.
— Вот, салфетки забыла — извиняющимся тоном сказала Анна — моя дочь может немного запачкаться.
Мы для себя решили за лучшее отдать деньги и вежливо распрощаться с Анной и её очаровательными малышами.
— Ну вот, одной проблемой меньше! — довольно сказала Вася, потирая руки.
Теперь осталось приобрести кое-какие необходимые мелочи, и мы можем считать себя свободными.
Так что совсем скоро я натягивала плотные брюки для нашего путешествия, втайне мечтая о костюме из кожи виверны — его не прошивают заклятия, и в нём всегда комфортно двигаться. Но стоит он — как раз вся моя доля за нынешнее предприятие. Так что я закатала губу, решив, что банк — заёмщик не оценит моё стремление к комфорту и безопасности.
Донатий носился по дому, предвкушая будущее путешествие: «Пара-парадуемся на своём веку…» — доносилось из кладовки. Наше путешествие в электричке снова не прошло не замеченным. И на этот раз не только потому, что из сумки, которую я крепко прижимала к себе, доносилось глухое ворчание и песни, но и потому, что с нами был гроза девушек всех возрастов — Вадим. Вывалившись на знакомом полустанке, мы побрели хоженой тропой.
На этот раз в гости к деду Юрасю решили не заворачивать — времени было и так не слишком много, успеть бы найти до рассвета тот самый цветущий папоротник. Такой удачи, как в прошлом году, может и не случиться! Но, с другой стороны, сегодня мы оказались гораздо более продуманы, нежели тогда — у каждого из нас было по такому небольшому фонарику, который крепится на лоб, удобная обувь и рюкзаки за спиной. Я полагаю, что со стороны мы очень напоминали диких туристов. Знаете, таких, которые хорошему отелю и пляжу предпочитают романтику и песни у костра.
Вот, если бы Донатий согласился поменять свою тележку на другое, более удобное для нас средство передвижения, вот хотя бы рюкзак одного из нас — так ему вообще бы цены не было, но он упорно отказывался, мотивирую это невозможностью оставить дорогую его сердцу тележку:
— Нету в вас понимания никакого, ироды! Тута усе припасы мои, поехали шибче!
Вадим сообщил, что он сам готов тащить тележку с Донатием, на том мы и порешали, и «поехали шибче». Довольно скоро ворчание домового сменилось отличным настроением, и дальше мы шли с песнями.
Стало смеркаться, когда мы ориентировочно оказались в той части леса, где в прошлом году обнаружили цветущий папоротник. Не то, чтобы мы сознательно это сделали, но… Тем не менее, обнаружили же! Так что, немного поспорив, мы пришли к выводу, что это место действительно, должно быть где-то неподалёку.
Вконец устав бродить по лесу, решили устроить небольшой привал возле корней старого дерева.
Вадим с Донатием споро накрыли нам импровизированный стол, и мы отлично подкрепились — неизвестно ещё, сколько времени нам ещё бродить по свету в поисках того самого цветущего растения. Во время позднего ужина Игорь был весьма задумчивым, явно размышляя на какую-то тему. Затем решился на то, чтобы поделиться с нами, и выпалил:
— Нам не нужно никуда идти! Мы найдём те самые цветы и здесь!
Убеждённость Игоря показалась нам очень странной, и у нас завязались жаркие дебаты. Вася утверждала, что нам немедленно стоит продвигаться дальше, если это понадобится, так она сама будет готова своей попой, как в прошлом году, передавить все те зелёные метёлки, на которые она упала тогда. Я смутно помнила, о чём Васька вещала — действительно, тот самый папоротник имеет большие зелёные листья метёлочками, совсем, как те, которыми усеяна большая часть нашего леса. Мы и расположились как раз возле таких кустиков, если честно. Но я всё равно решила спросить у подружки:
— Прости, Васенька, ты вот эти кустики сейчас имела в виду? — я показала на траву, которая нас окружала.
— Конечно, нет! — она закатила глаза — Похожи, как будто, только на них были такие маленькие цветочки! Сама же видела!
И спор начался по новой.
Донатий вылез и стал что-то бормотать себе под нос. Я с трудом расслышала его размышления о том, что было бы лучше для милого и славного домового, к примеру, такого, как он — остаться с «этими придурошными ведьмами», или «вертаться к ентому дитю — Анельке»? По-всякому выходило, что с нами было гораздо спокойнее, и он решился:
— Глаза свои раскройте, которые вам дадены не токмо, штобы хлопать на манер беляевской коровы!
Я хотела было возмутиться, но решила последовать максимально странному совету домового — «открыла глаза», ну или попросту — рассмотрела потоки. Они были повсюду, изгибались, струились и мерцали неясным сиреневым цветом, напоминая мне… портал! Моргнув ещё пару раз, и снова перестроив зрение, я поняла, что это видели все, мы подхватили вещи, быстро собираясь, и заметили, что на нашей полянке, и ещё где-то далеко в лесу, стали распускаться маленькие красные цветочки, едва видимые в лучах наших фонарей.
Когда мы были готовы, я добавила совсем немного энергии к той природной, которая и создаёт этот портал, и мы шагнули вперёд. Оглянувшись, мы увидели тот же самый лес, такие же деревья и кустарники. Что ж, будем надеяться, что у нас всё получилось. Настроив зрение и не заметив свечения от цветов папоротника, мы дружно приободрились. Действительно, всё прошло успешно. Так что мы, отыскав какую-то тропинку, двинулись по ней.
Я украдкой переглянулась с Донатием — он кивнул мне, мол, верно идём. Теперь и я стала смотреть на мир более уверенно,и даже подхватила любимую песню домового.
А всё дело в том, что с того момента, как я задумалась, чтобы проникнуть в Славию через Приграничье, не оставляла меня мысль. Я имею в виду наше «знакомство» со старгой. За то время, пока я училась в Школе, я украдкой смогла прочесть всё, до чего дошли мои руки, об этой опасной нечисти, благо, что нам «посчастливилось» отбывать в библиотеке своё дисциплинарное взыскание.
Вскоре тропинка закончилась, и мы вышли к околице той самой деревеньки, которую приняли когда-то за дачный посёлок. Вася широко шагала, радовалась летнему солнышку и присутствию Вадика. Васёнкин жених строил глазки моей подружке и в целом выглядел милым парнем.
«Неспроста это» — вскользь подумала я — «больно уж медовый Вадька последнее время. Чует моё сердце, не к добру это»!
Мы подошли к наполовину сгоревшему дому, который стоял на самом
