class="p">кажется, даже зевнул от скуки. Ох, и наглец! Злишься тут на него, а ему хоть бы хны! Знает, что
теперь он в безопасности и, видите ли, зевает. Позевал бы он вот здесь на тротуаре! Хотя, нет: пусть
уж лучше зевает на балконе – гавкать на балкон всё же менее позорно.
Налаявшись до хрипа, друзья отошли в сторонку, легли под берёзкой и приуныли.
– Ты не находишь, что мы выглядим несколько глуповато? – первым заговорил Бобик. – Увидели
кота и шуму на весь двор! А толку-то – даже цапнуть его не смогли.
– Да уж, если бы смогли, то это было бы просто здорово! – воодушевлено сказал Пёс Драный.
Эта мысль привела его в восторг, он вскочил на ноги и ещё несколько раз хрипло гавкнул на уже
заснувшего кота.
– Но ведь не смогли же… – заметил Бобик.
– Ну и что ж? – упав рядом с ним, ответил Пёс Драный. – Кто видел, что не смогли? Зато все
слышали, как решительно мы действовали.
– А не глупо ли нам вообще лаять на него? Впрочем, как и на всех остальных кошек тоже?
– Да глупо, конечно, – признался, наконец, Пёс, – но что делать, если адреналин покоя не даёт?
– Нет, я-то лаю, кажется, просто так, сам по себе.
– Нет, Бобик, ты тоже лаешь с адреналином. Лаять без адреналина совсем никудышное дело –
самому скучно станет.
– Но ведь если я не знаю, что это такое, значит лаю без него.
– Да как же без него, если адреналин – это злость, которая закипает в тебе при виде кота?
– А, ну так это другое дело, – согласился Бобик, – тогда я, можно сказать, одним адреналином и
лаю. И куда его деть тоже не пойму. Вот если бы с ним как-нибудь по-умному справляться…
– Скажешь тоже «по-умному», – передразнил Пёс Драный, – да как вспомнить про этот ум, когда
лаять надо?
– Действительно, – грустно согласился Бобик, – совсем невозможно.
– А-а, – безнадёжно проговорил Пёс Драный и поплёлся домой.
На следующее утро Бобик выбежал на прогулку и первое, что он увидел, был его друг, который
кругами носится вокруг детской площадки. Бобик в недоумении сел невдалеке и стал ждать, когда тот
набегается.
10
Наконец Пёс Драный притормозил, и устало подбежал к Бобику. Его бока вздымались, с языка
капала влага.
– Всё! Наверное, уже хватит … – с трудом проговорил он.
– Ну почему же хватит? – иронично заметил Бобик. – Побегал бы ещё…
– Нет, хватит. Кажется, уже весь адреналин закончился.
Ах, вот оно что! Бобик оглянулся в сторону кошачьего этажа и увидел там сразу обоих дремлющих
котов – каждого на своём балконе.
– Ну, ты и молоде-ец! – восхитился он, но уже с невольно закипающим рычанием, от вида этих
наглецов.
– То, что молодец – это понятно, – снисходительно ответил Пёс Драный, – главное, что я ещё и
умный.
Но Бобик его не слышал – он уже мчался по тому же кругу. Он тоже хотел быть умным. Ох, сколько же кругов нужно намотать сразу за обоих котов!
Зачем собаке палка?
Утром друзья отдыхали под любимой берёзкой, с любопытством наблюдая, как Шмель пискливо
лает на кота Вальяжу, сидящего на балконе.
– Ну, просто уморительная картина, – заметил Пёс Драный, уже с высоты обретённого опыта. – Ты
только послушай, как он тявкает.
– Тявкает? Почему ты сказал «тявкает»?
– Так известно же, Бобик, что в этой жизни кто-то лает, а кто-то всего лишь тявкает.
– А-а, – сказал Бобик и задумался над тем, что делает он.
Некоторое время они лежали молча.
– Тоже адреналинчик покоя не даёт, – снова сказал Бобик, кивнув на уже охрипшего Шмеля, и
пояснил, – я говорю «адреналинчик», потому что адреналин в Шмеля просто не поместится.
– О, как же много на этом свете глупых псов… – вздохнув, проговорил Пёс. – Я тут с утра
наблюдал ещё одну любопытную картину. Выходит, значит, во двор этот бульдог Барбарис, которого
ты считаешь очень культурным, со своим хозяином. А хозяин вышел для того, чтобы выбросить
какую-то не нужную палку. Так вот швыряет он её вот туда, к забору. А что делает наш славный
Барбарисик? Он несётся во всю прыть за этой палкой, хватает её и приносит назад! И так, примерно,
сорок девять раз.
– Сорок девять раз! – удивился Бобик. И что же за все сорок девять раз он так эту палку и не
выбросил?
– Ну, при чём здесь «за все сорок девять раз»? Палку можно выбросить лишь в какой-то
последний раз. Например, в девятый или десятый. Хотя, можно и в первый.
– Так почему же он не выбросил в первый или в десятый раз?
– Ну, как же её выбросишь с таким глупым псом?! Слушай, Бобик, ты совсем меня запутал. Не
умничай, пожалуйста, а?
– Ты извини, пожалуйста, я не специально – у меня это само выходит.
– Так вот, наблюдал я за ними полчаса. И за всё это время у хозяина так ничего и не вышло. Он
уже устал её швырять, уже устал смеяться над глупостью своего пса, а тот, как приносил эту палку,
так и приносит.
– И что же было потом?
– А то, что эту, не нужную палку, пришлось унести домой.
– Я тоже такое видел, – признался Бобик, – но я решил, что это игра. Разве твой хозяин не делал
так? Ну, хотя бы в то время, когда конфетами тебя кормил, а ты ложился, вставал, гавкал?
– Было дело, – признался Пёс Драный, – однажды он тоже взял палку, откинул её в сторону и что-
то крикнул. Ну, я-то не такой дурень, как этот …дурень. Я сразу всё понял. Я схватил палку, отнёс её к
мусорным бакам и бросил там. Если мой хозяин что-то выбрасывает, разве не должен я помочь?
Зачем я буду что-то делать против своего замечательного хозяина? Но как он смеялся тогда, как
смеялся. Как был рад моей помощи!
– И что же больше он эти палки не швырял?
– Ни-ког-да! С тех пор, видя собак, бегающих за палками, он только смеётся, а меня ласково
гладит по шее. Вот здесь.
Хозяева и телевизор
Друзья снова говорили о хозяевах. Пёс Драный, конечно же, считал лучшим своего хозяина, Бобик
– своего.
– А вот мой хозяин, вот мой хозяин, – взахлёб говорил Бобик, – он такой умный, такой умный! Он
умный до такой степени, что
