которые думают, будто им всё можно.
И даже ещё неизвестно, кто хуже в исторической перспективе: бестолковый глава семейства, в придачу к природным упрямству, честолюбию и садизму заимевший старческий маразм — или его тупые отпрыски, ошалевшие от безнаказанности и свободы.
Да уж.
Вэйли Лактариус аккуратно чистила апельсин, складывая толстую кожуру на приборную панель одноместной космической яхты. Чёрт, уж лучше бы её отправили ловить беглых космических пиратов или накрывать очередную спрятанную в астероиде лабораторию наркоторговцев.
Нет ничего хуже галактического аристократического семейства.
Но какой смысл теперь делать круглые глаза и прикидываться, будто удивлена? Ничего неожиданного, даже закономерно, что Галактическая Разведка для Упреждения Злодейских Деяний отправила её сюда, следить за странными проблесками активности на этой забытой всеми богами планетке. Или лучше сказать — сослала?
Вэйли скривилась, вспоминая лицо начальства.
— Капитан Лактариус, — вслух передразнила она, — вам будет непросто работать в ГРУЗДе с таким обострённым чувством справедливости!
Тряхнув головой, она поправила ярко-карминовые волосы и сердито уставилась к экран. Тишь да гладь. Объект затих, будто притаился, и теперь в ожидании новой активности можно было провести здесь, на орбите, неделю или две.
Во всём этом был только один плюс. Земные фрукты. Вэйли отправила в рот дольку апельсина. Да уж, из галактических шишек никто явно не пробовал эту штуку, иначе эту планету уже превратили бы в апельсиновый завод. Надо будет позже опять смотаться вниз, пополнить запасы; пока же — работа.
Сидеть и пялиться в пустой экран в ожидании неизвестно чего.
Название организации — дурацкое, как справедливо считали многие, но с традицией, доставшееся ещё от кого-то из отцов-основателей, романтиков и идеалистов — не вполне передавало то, чем занимались её агенты. ГРУЗД не был галактической полицией, не был корпусом супергероев в зелёных обтягивающих трико. Скорее… кучкой бюрократов с бумажками, полыселых и обрюзгших, но дотошных и хватких, как бульдог. Как налоговый инспектор, чьё тихое покашливание за плечом доводит до инфаркта богатейших меценатов Галактики.
Вэйли сунула в рот вторую дольку апельсина, окончательно уходя в дебри размышлений и почти не следя за экраном.
…Галактика — чертовски большая штука. В Галактике не сотни, не тысячи, даже не сотни тысяч — в ней миллиарды обитаемых планет и триллионы необитаемых. Цифра, которую нелегко представить не только дикарю, но и развитому существу из самого центра галактической ойкумены. И это первое, что нужно знать о ней.
А второе — это неоднородность, прямо вытекающая из подобных масштабов. Пока на одних планетах бегают завёрнутые в шкуры существа, впервые пытаясь добыть огонь при помощи палочек, жители других давно уже освоили деление бозона Хиггса.
Именно благородные отцы-основатели ГРУЗД когда-то, тысячелетия назад, проталкивали в Империи закон о невмешательстве. Именно они создали службу, стоящую на страже этого принципа. Можно владеть планетой, можно повесить на стену в рамочке сертификат о владении, можно проводить там выходные, устраивать сафари, выкладывать в соцсети фоточки на фоне экзотических пейзажей — нельзя лишь вмешиваться в исторический процесс…
Вэйли выплюнула косточку. А, кого она обманывает. Можно.
Можно, но не сразу, а лишь после прохождения всех юридических формальностей, инспекций, проверок и разрешений. И вот тут-то в дело вступает ГРУЗД.
Бедные отцы-основатели.
А может, и не бедные. В конце концов, разве в их время было иначе? Взяточничество и кумовство — понятия вечные как мир. Отсталые планеты захватывались, тонули в крови, превращались в охотничьи угодья, опустошались ради ресурсов, выкачивались до последней капли из-за двух процентов годовой прибыли; так было всегда и так будет всегда — по крайней мере, пока Галактика не схлопнется или не налетит на небесную ось.
Когда-то она шла на эту работу с горящими глазами и большими ожиданиями. Защита отсталых рас, борьба с преступностью. А оказалось, что её задача — ловить тех, кто не отслюнявил взятку начальству и не приходится внучатым племянником крупной шишке. Охрана принципа невмешательства превратилась в замешанный на крови и деньгах цирк.
Каждый справляется с разочарованием по-разному. Кто-то принимает правила игры и перегорает, кто-то заливается алкоголем, кто-то меняет работу. Вэйли не собиралась делать ничего из этого — не дождётесь. Даже в реалиях продажной и коррумпированной Галактики она продолжала бороться, бить то, что считала злом, при малейшей возможности, вытаскивать на свет старые сговоры и придавать огласке.
За это её и не любили — ни коллеги, ни начальство, ни, так сказать, «клиенты». Понятное дело. Кто будет любить человека, способного на голубом глазу продемонстрировать всей Галактике твоё грязное бельё? Но всё-таки официального повода для увольнения не находили, как ни старались — а старались изрядно. Всё-таки Вейла не была дурой и знала, с какой стороны ждать атаки. К тому же, она была достаточно эффективным агентом, чтобы начальство не желало с ней расставаться.
Ну, наверное, даже ей не стоило тогда цепляться к той истории с пареньком, устроившим себе из центрального материка далёкой планетки личное королевство с блекджеком и шлюхами. Достаточно было остановиться на моменте, когда под затейливой маской Тёмного Властелина — парень оказался ещё и фанатом популярной в Галактике аниме-франшизы — обнаружился лучший друг имперского наследника.
И вот она здесь. Следит за периферийной дырой под названием Земля, скучает на орбите и ест фрукты. А всё потому, что именно здесь лениво и неторопливо обделывал свои делишки Теонор.
Да уж. Это задание для неё выбрали не только потому, что хотели заслать подальше. А ещё и потому, что Теонор — самый мерзкий тип в Галактике, связываться с которым не хотелось совершенно никому.
К несчастью, Вэйли связывалась с Теонором больше, чем ей бы того хотелось.
Они были знакомы, к сожалению, с раннего детства — по Академии. Теонор уже тогда был мерзким типом, но, по крайней мере, тихим и даже замкнутым в себе. Он по большей части молчал, даже на прямые вопросы учителей отвечая неохотно; ни с кем не общался, и только вечно кидал вокруг сальные взгляды. В другой ситуации Теонор быстро стал бы мальчиком для битья, но связываться с его отцом не хотел никто, так что его просто игнорировали.
Наверное, вокруг него могла бы образоваться школьная банда — подхалимы всегда
