До обморока. Ловить её кайф языком. Вылизывать всю, а потом вгонять хуй в глотку и накачивать спермой. Видеть под собой. На себе. Орущую от экстаза. Приказывающую трахнуть и выполнять, как послушный раб. Один. Единственный. И она моя. Единственная. Рабыня. Шлюха. Жена.
*********
— Рассказывай, — достаю из кармана пиджака сигарету, пока мелкая по комнате с голой задницей ходит и вещи собирает.
Нагибается, поднять с пола порванные трусы. Не, не одеть. Тряпье в хлам разодраны, такие только на свалку. Это девчонка и собирается сделать. Изабвиться от улик, чтобы слуги не нашли. Стесняется.
Дьявол. Два месяца с ней трахаемся. Каждый угол перепробывали, а она всё туда же. После дела следы убирает. Нахрена? Чего добивается? Или считает, что все не в курсе чем мы занимаемся?
— Что рассказывать? — спрашивает резко, натягивая юбку.
Зря красоту прячет. Когда вся обслуга свалит, сдеру хлам и снова голышом ходить отправлю.
— С какого перепугу трахнуть меня решила?
Оборачивается. Глазами стреляет. Не так нарывисто, как когда заходила. Заезд её утихомирил, но основные вопросы не решены. Мелкая сомневается. Если не сомневается, то всё равно думает, мог ли я реально кого-то иметь на стороне или нет? Развлекался ли со шлюхами, прикрываясь работой, пока она здесь сидела?
Если реально так думает, то дура. Мелкая. Настырная дура. Раз не видет, как я помешан на ней. Чуть ли ни на коленях ползаю, а она о других думает.
— Эти два месяца… — начинает и замыкает. Волнуется. Опять голову хернёй набила. — Эти два месяца, у тебя был кто-то кроме меня?
Спросила наконец. Думал уже сам разговор заводить, ещё и по ушам ездить откуда знаю насчёт бляди из туалета. Не говорить же о прослушке? Снова начнёт трепло выдовать о свободе и остальную брехню.
— Нет, — отвечаю, как есть и девчонка выдыхает. — Никого. И не будет.
— Почему? Разве тебе достаточно только меня? — на свой лад повторяет услышанные слова. — Ты не обязан хранить мне верность. Не обязан считаться с моими чувствами. Мы ведь встречаемся не по-настоящему…
— У меня всё по-настоящему, — перебиваю, заебавшись слушать её бред. — И у тебя тоже, но зачем-то продолжаешь сопротивляться. Всякую херню надумывать. Усложняешь, когда можно просто быть со мной. Вместе. Я же реальную тему предлагаю. Быть не подстилкой. Не долгом. Женой. Законной.
— Для брака нужно любить и уважать партнёра.
— Я уважаю. Иначе бы заткнул бы тебе рот членом и драл сутками напролёт. Даже слушать бы не стал, а о свадьбе и речи бы не шло, — говорю по делу. Ставлю девчонку перед очевидными фактами, а та глазища свои распахивает. На фото бы запечатать и плакатом на работе повесить, но отсеиваю вариант с работой сразу. Чтобы другие не заглядывались. Лучше в спальню и голую. — Мелкая, я тебе пизду вылизывал. В губы после отсоса целовал. Считай клятву на верность уже дал. Или думаешь я стал бы это делать, если бы решил и на стороне потрахаться?
Она заглохла. Молча уставилась на меня, прикидывая что-то в голове. Наверняка думает верить или нет, но уже верит. Нутром чует. Знает. Других не было. Иначе бы запрыгнула бы сама на меня. Не посмотрела бы. Слишком гордая и добрая. Я бы иначе поступил. Убил. Мужику голову бы проломил. Заставил бы член собственный сожрать. Руки-ноги бы отрезал, а с мелкой… Не знаю как бы с ней поступил.
— Я согласна надеть кольцо, но только с одним условием, — бросает с вызовом. — У тебя будет тако
Вот это заява. Мелкая язва страх потеряла. Забылась. Начала условия диктовать. Раз трахнула и равной себя почувствовала? Хозяйкой посчитала?
Наконец спохватилась. Столько времени зря проебала, а ведь давно могла мной вертеть. Просто взгляд бросить и любое желание загадать, а я, блядь, как в той сказке… Как же звали перса, который желания бомжа исполнял? Да насрать. Суть понятна. Но у девчонки по сравнению с бомжом есть преимущество. У того же лимит стоял и на желания на их число. В случае с девчонкой лимита нет. Ни в чём. Пока жив.
Я всё исполню. Любую прихоть. Купить. Убить. Собственный хребет вырвать и сожрать. За одно слово мир раком готов поставить.
— Как скажешь, — соглашаюсь и тушу сигарету.
Мелкая охреневает. Не ждала, что так легко пойду на сделку. Шурится. Ждёт подвоха. Но его нет. Правда готов дать себя повязать. Уже повязан. Я на цепи перед своей женщиной, что о простом кольце говорить?
Да и она правильно толкует. Кольца принято носить вместе. Не для того, чтобы женщин отталкивать. Те охотно и на женатых прыгают. Всё от мужика зависит. Если не захочет, то он и без кольца свой хуй в чужую щель совать не будет.
Тут другая тема. Чтоб знали чья она женщина. Все и без того в курсе, кому мелкая принадлежит, но обручи на пальцах не помешают. Круче было бы моё имя на ней выковать. Татухами на каждом сантиметре выбить.
А может реально сделать?
— Правда наденешь? — с сомнениями поглядывает на меня.
— Всё ещё не веришь?
— Если выбирать между тем, кому верить больше тебе или посторонней женщине, то выберу тебя.
— И правильно делаешь, — притягиваю.
Задираю юбку. Сминаю голый зад. Укладываю на стол и засаживаю. Мокрая. Голодная. Вечно для меня готовая.
— Но если… — только в последние дни в своих мыслях ходит.
Не о том думает. И здесь мой проёб. Значит мало трахал. Мало внимания уделял. Иначе бы у той просто не было сил, такой хернёй страдать.
— Никаких "если", — Вдалбливаюсь в готовую плоть. — Я на тебе залип. Повернулся окончательно. Не отрицаю, у меня были женщины до тебя, но…
— Молчи, — рычит, а в глазах снова этот огонь.
Опасный. Дерзкий. Взглядом угрожает.
— Сука. Как же кайфую с твоей ревности, — разряжаюсь в неё.
— Я не ревную, — кричит. Кончает со мной и снова всё отрицает.
Сдаваться так просто не собирается. Ревнует. Орёт на моём члене постоянно, как голодная сука, но сдаваться не собирается.
Хорошо. Ждал же два месяца. Подожду ещё, а пока продолжим веселуху.
7
Мой приезд в университет был более чем запоминающийся. Как для меня, так и для студентов.
Начнём хотя бы с того, что двор был непривычно полон студентами. Кто-то даже стоял на улице, пока охрана безуспешно пыталась всех загнать.
Не долго думая, я догадалась, что все кого-то поджидали, но меньше проблем от этого не стало. Только усугублялось. Ведь все увидят мой приезд, а я до последнего надеялась скрыться.
По договорённости, которую
