уже. Другие страдают до сих пор от твоего чудовищного обмана. И тебе самому нет покоя — слишком большая сила в проклятии разгневанных магов». Изольда поднялась по кривым ступеням, став между изваяний черных василисков, и подумала, что если бы лжец тогда, семьдесят шесть лет назад придумал более простой способ избавиться от Варольда, Анексарда и многих других, то, может быть, не было все так горько. Но он тронул легенду… растревожил спящие во времени силы, и мысль о Черной Короне либийской богини снова ослепила самых разумных. Магистр постояла немного, потом пошла по дорожке к трем могилам, покоившимся под большим скорченным деревом. В одной из них, обрамленной желтовато-розовым камнем, лежала мать Астры.
Снова переживая ту безумную трагедию, Изольда опустилась на скамью. К глазам подступили теплые слезы, и почудилось магистру, что все ушедшее с годами, ставшее для кого-то прахом, для кого-то подобной ветру печалью скоро вернется. Обязательно вернется. Наверное, в это утро сама Держащая Судьбу Рена говорила с ней, обещая кому-то смерть, кому-то любовь и страдания, кому-то скитания, жаркие пески Либии и жгучий блеск короны южной богини.
— Астра, девочка моя, — прошептала магистр, разжала ладонь с медальоном своей ученицы. Ей захотелось вернуть Астру. И милого мэтра Варольда. Укрыть их в своем уютном замке, видеть их, только их возле себя, но она понимала, что это лишь слабость текущих минут, что в этом лишь бессмысленная попытка не отпускать, увы, не принадлежащее ей.
Глава вторая. Кошелек господина Бугета
Лошади торговцев, почуяв близкий приют и овес вдоволь, двинулись бодрой рысью — колеса повозок заскрипели на спуске. Астра же остановилась, оглядывая стены Иальса, тянувшиеся от берега моря до широких полей вдоль сверкающей Росны.
— Мы поспешим, удачи вам, Астра, Голаф! — оглядываясь, крикнул Набруп. — Нужда будет, найдете нас на рынке.
— Удачи! — отозвался рейнджер, сойдя на обочину поросшую пучками сухой травы, он повернулся к спутнице. — В чем задержка? Ах, понимаю, ученица магистра никогда не видела городов более скромной Вергины.
— Да я смотрю просто… — мэги оторвала взгляд от высоченных башен храма на холме, и чуть покраснела, — смотрю. И не спешу я. Что мне за кобылами Набрупа вприпрыжку бежать?
— Ну, тогда пойдем просто. Иальс полезнее глядеть изнутри.
В северные ворота уже не тянулись длинные вереницы обозов и толпы шумного люду, как обычно с утра, — стражи даже заскучали, разморившись на солнце, отхлебнув изрядно эля из отнятого у какого-то торговца бочонка.
— Эй! — опомнился старший, когда Астра входила в ворота. — Постой-ка. Хорошая ты девка, только пошлину за вход платить надо.
Щурясь с поросячьим добродушием, он протянул крепкую задубевшую ладонь.
— Какая еще пошлина? — мэги недоуменно посмотрела на стражника.
— Ты что, в лесу родилась? — воин в примятой кольчуге тоже шагнул к ней. — Городскую пошлину. Торговать или работать как будешь — у нас здесь первый сбор.
— Я не собираюсь торговать. Что за ерунда, Голаф? — она нетерпеливо оглянулась на рейнджера, задержавшегося некстати на мостке.
— Да так, — он пожал плечами. — Положено у них.
— Ну мож, конечно, не платить? — третий ратник с жиденькой бородкой, отбросив со стуком пустой бочонок, спрыгнул проворно с повозки. — Если с нами тут до вечера покараулишь. Даже очень заработать мож, — вдохновенно заключил он, изучая привлекательные прорехи в ее платье.
— С вами до вечера?! Да ты рехнулся, черепаха железная! Можу не платить, — передразнила она, сжала пальцы, чувствуя, как зудит, бьется возмущение и магическое тепло. — И не заплачу. Потому, что нет у меня ничего для вас.
— Вот за двоих, — Голаф сунул старшему сорок шилдов и быстрым шагом нагнал мэги. — Постой, Астра Пэй. Дерзкая ты. Нельзя быть такой со всеми.
— А ты слышал, на что эта свинья намекала?
— Всего лишь пьяная шутка. Такого ты услышишь здесь еще много… В любой харчевни, на каждом углу еще покрепче шалости будут случаться. Так что, в драку всякий раз лезть? Ладно. Проводить тебя к этому Варольду? — рейнджер снова ощупал кошелек у пояса, думая, что треть из оставшихся денег он может отдать ей и треть оставить для сестры.
— Ступай себе, франкиец, вместе со своими понятиями о чести. У меня другая дорога. Прощай, в общем, — она улыбнулась, глядя на него как-то бесцветно, не то с сожалением, не то даже удовольствием и пошла неторопливо к площади, шелестя оборкой располосованной юбки.
— Если понадоблюсь, то я еще дня три- четыре здесь. Напротив «Волшебного паруса» дом, — крикнул он вслед.
Иальс действительно был огромен. Не врали болтливые языки, утверждавшие, что если селения и города Олмии, со всеми дворцами, богатствами сложить вместе, то они не заполнят и половины славного города на берегу Росны. Миновав кварталы с двухэтажными домиками, большей частью облезлыми и неухоженными, пахнущими кислой похлебкой и даже навозом, что тянулись от внешних стен, Астра вышла к набережной и там застыла от изумления, глядя на роскошные особняки с островерхими крышами, на высокие башни из красного камня по левому берегу реки и толпы народа, с гомоном заполнявшие площадь перед северным храмом Раи. Еще больше ее удивляло, что о салоне господина Варольда здесь слышал совсем не каждый. Лишь с шестой попытки мэги удалось выведать у хромого старичка о расположении дома магистра. Идти оказалось не близко. Астра спустилась к мосту, брусчатым панцирем перекинувшимся через один из рукавов Росны, и долго бродила по узким улочкам между сумасбродным орущим рынком и зубчатыми бастионами крепости, ставшей торговым складом и отчасти притоном. Заблудилась там, снова возвращалась сквозь людскую толчею к мосту, злилась на горожан, почему-то на Бриса, даже на себя, пока какой-то носильщик в рваной хламиде, не оказал ей милость — указал, наконец, верное направление. Уже за ажурными оградами школы танцев Сафо она увидела языкатый флаг над острием башни, ускорила шаг и вскоре вышла к салону магистра, затерявшемуся в треклятом Иальсе, как яблоня в глухом бору.
На фоне бледно-красных стен черные грифоны у входа выглядели эффектно. Позолоченные клювы приоткрыты в приветствии, глаза смотрели пронзительно и строго. Мэги прошла между кубических пьедесталов, взглянула на картуш с лентой-змеей и толкнула дверь. Внизу никто не встречал, и она поднялась неторопливо по широкой мраморной лестнице, подсвеченной льдистыми голубыми шарами, скользя взглядом по картинам на стене, изящным статуям и эклектически, вычурно вплетавшимся в это светское великолепие магическим знакам Го. Справа проход в анфиладу охраняли темнолицые либийцы в кожаной броне и с недлинными заостренными посохами, в которых, похоже, скрывался заряд неведомой магии. Дальше между колонн с
