Поэтому мне, как настоящему ревнивцу, отчаянно хотелось схватить этот ночной небосвод, присвоить, забрать с собой — только бы иметь возможность созерцать его постоянно. Мне было странно понимать, что дома — не важно где: в Киеве, Харькове или любом другом городе — такое небо всегда было надо мной. А я никогда его там не видел, ни разу в своей жизни. Потому что в окно многоэтажки мне по ночам светила яркая неоновая вывеска магазина «Зоряний». Какая нелепая ирония.
Закрыл глаза — и снова вспомнил себя в пустой комнате черного ретрита. Так же темно, тихо и безлюдно. И, Господи, как хорошо, что в этот момент у палатки мне просто есть что ощущать. Я могу слышать и чувствовать всем телом, как гремит и охает ледник, улавливать лицом холодный колючий ветер. Отправляться в путешествие по возможностям своей сенсорики и соединяться с миром вокруг. Это ли не счастье?
День 113
Эль-Калафате, Аргентина
48 940 км пути
Еще до первых лучей солнца мы сбежали из парка, чтобы успеть до приезда смены патрульных и остаться незамеченными. У нас оставался один день в пути, через сутки мы должны были докатиться до южной бухты, в Ушуайю. И вечером мы снова еле докатились до заправки, причем последние пару сотен метров уже с выключенным двигателем, просто по инерции. Часть дороги приходилась на Магелланов пролив, разделяющий материк и архипелаг Огненной Земли. Один из самых важных географических пунктов планеты и поворотов истории реально создавал ощущение, что ты мчишь к самому краю обитаемого мира. Суровость зашкаливала: резкие порывы ветра крутили по полям пылевые столбы, а вокруг них — ни-че-го! Знаменитые интернет-мемы с колючим перекати-полем, болтающимся в пустыне, явно были родом отсюда. Утягивающая за собой пыль и порывы ветра в 60–70 км/час буквально сбрасывали с дороги одиноких отчаянных байкеров, кое-где встречавшихся нам в пути. И во всех этих декорациях выжженной земли мы с Татьяной чувствовали себя одинокими всадниками, пересекающими панамериканское шоссе на хоть и уставшем, но все-таки железном коне.
Еще больше драйвило другое — где очередная чертова заправка???
Я цедил и экономил бензин как мог, но стрелка снова предательски вжималась в левый край датчика. Наверное, если бы могла просто встать оттуда и выйти — она бы это сделала, продемонстрировав, что больше ей показать нам нечего. Порядком надоевшая дорога снова чуть потрепала мне нервы, не показывая признаков жизни на протяжении 70 километров, а в последний момент опять подкинула надежду — видневшуюся вдали яркую заправку с красной вывеской. Уже на подъезде к колонке «Хюндайчик» тупо заглох посреди заправки, преградив тем самым подъезд остальным машинам. «Да какая уже разница? — подумал я. — Главное — не как, а где остановился. Это ж заправка! Через десять минут освобожу дорогу».
А освободил ее в итоге через десять часов, чудом не получив выбитое лобовое стекло или нарисованное баллончиком на крыле «fuck you». Пространство, видимо, где-то растянулось или, наоборот, сплюснулось и как-то меня обмануло. По расстоянию в желаемую точку попал, а по времени промахнулся. Заправка закрылась за каких-то пятнадцать минут до нашего приезда и совершенно не планировала открываться до следующего утра. Это был настоящий микроэпик.
Минут десять мы еще стучали во все двери и окна, надрывно наперебой вопя «Is anybody here?», как потерянный Кевин из «Один дома», но наконец смирились и побрели вперед по трассе в поисках хоть какого-нибудь отеля для ночевки. Метров через пятьсот нашли. Какой-нибудь — лучше о нем и не скажешь. Придорожная холодная общага для дальнобоев с одним душем на этаж, при этом дорогущая, потому что единственная в своем роде минимум на сто ближайших километров. В дополнение туда понаехала куча байкеров, чьи железные кони загромоздили все подходы к отелю. Радовало только то, что Таня вошла в положение и с пониманием не комментировала наши дела. Была молодцом — молча собралась с мыслями, выбрала себе лучший из худших номеров и без печали потопала в одном полотенце в душ через весь отель. Но промазала.
В момент, когда я как раз направлялся к душевой, оттуда вырвался шквал свиста, улюлюканья и испанского ора. Картина маслом. Аккуратно иду по скользкому полу и застываю в ступоре: взлохмаченная Таня посреди голых дальнобоев кричит на отборном русском, агрессивно размахивая руками. Аж пар рассеялся.
— Танюха, ты чего? Ты что здесь делаешь? — я попытался перекричать окружающий рев и аккуратно схватить ее за руку, чтобы та перестала дергаться в воздухе.
— Они больные какие-то, аргентинцы эти! Животные! Напали на меня и орут, как дикари. Ну-ка, пошел на хрен отсюда, урод! — и толкнула стоявшего рядом бородача, с откровенным интересом рассматривающего неприкрытые участки женского тела. От такого поворота он окончательно обалдел и покрутил пальцем у виска, показывая своим друзьям, что с этой кралей лучше не водиться. Наступил тот самый момент, когда пора было вмешаться.
— Да ты же в их душ зашла, дурында! Тебе сюда нельзя, твой вообще этажом ниже. Давай скорее дуй отсюда, пока они и тебя, и меня не вынесли, — и я приветливо махнул байкерской голой толпе, мол, мужики, все ок, расходимся. Ну перепутала девочка, с кем не бывает.
Но если в возбужденных мужланских глазах мелькнуло понимание, то до Тани оно не дошло. Она решила биться до конца.
— Я вообще куда хочу, туда и пойду! Еще этих кретинов буду слушаться! — крикнула «жертва насилия» и демонстративно продолжила путь к мужской кабинке. Которая, конечно же, не закрывалась, отчего Тане всю дорогу пришлось придерживать ее ногой и раздраженно фыркать. Но что может быть дороже, чем встать в позу?
Я решил дождаться, пока моя попутчица закончит и быстро удалится из мужской душевой, но это было бессмысленно. Даже самый азартный байкер не смог растянуть свое мытье так надолго. И вот последний из них разочарованно зашагал прочь. Я крикнул Тане, что буду ждать ее в баре на ужине, и вернулся к себе в номер.
Мне совсем не улыбалось ужинать вместе со всеми бритыми затылками, обсуждавшими «аппетитную блондиночку», но голод диктовал свои правила. Я спустился в подпольный бар отеля на цокольном этаже, где уже пошатывалась от крепкого алкоголя вся байкерская толпа. Бороды годичной небритости, косухи с бахромой от самых подмышек, баффы с черепами, закрывающие половину лица, — судя по разговорам, эту компанию — я прикинул, что их было около пятидесяти, — занесло в эту дыру из Буэнос-Айреса. Такие походно-экспедиционные туры на мотоциклах через всю Патагонию и Огненную Землю организовывали специальные агентства
