Высокий. В каком-то рабочем комбинезоне со светоотражающими нашивками. Взъерошенный. С синяком на скуле. И с порезом на лбу, покрывшемся корочкой. Он что-то проговорил, но женщина не поняла ни слова.
— Что? — она на всякий случай отступила на шаг, сразу же сжав пальцы на ручке колотушки.
Рука с продуктами уже до боли оттянула плечо, но оставлять сумку в опасной близости от незнакомца не хотелось. Тот посмотрел на нее из-под густых черных бровей, то ли пытаясь подобрать слова, то ли вообще вспоминая, кто он и как здесь оказался.
— Мужчина, вы бы отошли в сторонку. Я вам все равно ничем помочь не могу.
Незнакомец, хоть и не выглядел качком, но все же обладал весьма спортивной фигурой, к тому же был выше. Такому одного удара мало будет. Да и обидно не дойти до дома каких-то пару метров. Ольга покосилась на дверь подъезда и начала медленно, бочком двигаться в ее сторону.
Мужчина снова что-то сказал и сделал шаг назад, уступая дорогу. Плечи его опустились. Он повернулся спиной и снова полез под балкон. Дыхание застряло в горле. Сзади комбинезон оказался порван. Три ровные косые царапины шли через всю спину. Словно. Словно кошка поцарапала. Крупная кошка.
В голове щелкнуло. Огни в небе посреди дня. Хреновина, нарезающая круги над двором. Раненный незнакомец, явно от кого-то прячущийся и не знающий языка. Но на удивление неагрессивный. Людей Ольга повидала немало, и понимала, что мужчина не станет нападать. Хотел бы — уже сделал бы. С ней бы точно справился. А там и в подъезд бы попал. С продуктовым запасом минимум на неделю.
Она вздохнула, ощущая тяжесть в груди. Нельзя тащить к себе незнакомца. Мало ли… И в то же время… Оставить на улице? Ночью, то есть через пару часов, та хреновина может вернуться. И те, кто ею управляют, могут спуститься во двор и продолжить поиски, не опасаясь любопытных взглядов. А этот, не зная языка, никуда-то не сможет прибиться. Еще и заразу подцепит. В «Войне миров» инопланетяне, помнится, от неизвестной им заразы и передохли. Только вот эти как-то не спешили…
Еще один тяжелый вздох. Жалость и сострадание ее когда-нибудь погубят, как всегда говорила мама. Но оставлять раненного человека на улице… В крайнем случае, она его Тамаре Павловне сдаст. Или сама топором огреет. Не зря же его точили.
— Эй, ты… — Ольга наклонилась, заглядывая под балкон. — Вылезай, — она кивнула в сторону подъезда. — Я тебя пущу. Только давай тихо.
Она оглянулась, отмечая, что несостоявшийся вор куда-то испарился. В остальном двор оставался пуст — по какой-то неведомой причине дети резко перестали гулять по вечерам, да и бабушки на лавочках больше не сидели. Окна оказались в основном зашторены. Да если кто-то что-то и видел, то… Какая разница? Не пойдут же звери по квартирам спрашивать. Паника поднимется. А им она вряд ли нужна, если до сих пор все тихо.
Незнакомец вылез из убежища и молча уставился на нее. Как собака. Молчит. Смотрит. Глаза спокойные. Лицо невозмутимое. Будто все понимает, а сказать не может.
— Ладно, пойдем.
Повернуться к нему спиной оказалось самым сложным испытанием за последний месяц. Волосы на затылке упрямо поднимались дыбом, сопротивляясь земному притяжению. Но ни удара, ни каких-либо иных действий не последовало. Незнакомец послушно ждал, пока она откроет дверь. Затем тенью скользнул в подъезд. Совершенно бесшумно и плавно. И не скажешь, что спина исполосована.
Может, он просто иностранец? Мало ли, что с ним могло случиться. А она тут уже напридумывала. Фантастику. Инопланетян. Этот на араба тоже не похож. Скорее на европейца. Кожа светлая, даже бледная. Такой благородный аристократический цвет. И осанка еще… Нет, точно к Тамаре Павловне. Она найдет, куда и как его пристроить. У старушки, кажется, имелись знакомые во всех службах. Только отмыть сначала надо.
В лифте поднимались молча. На лестничной площадке Ольга привычно свернула к квартире, открыла дверь и пропустила мужчину внутрь. Тот выполнял команды беспрекословно. Дрессированный.
— Разувайся, — слова она подкрепила примером, поставив, наконец, продукты на пол, а сумку на полку.
Колотушку для собственного спокойствия Ольга достала, пока мужчина возился с обувью. И уже ей указала на дверь ванной.
— Мыться. Потом посмотрим твои царапины.
Лицо гостя неуловимо изменилось, мелькнуло такое легкое удивление. Но затем он моргнул и послушно направился в нужную сторону. Женщина украдкой перевела дыхание и утерла лоб, на котором выступила испарина. Может, не стоило его к себе тащить? Надо было сразу к соседке. А там объяснить. Старушка опытная. Быстрее бы разобралась, что с ним делать.
Ольга отогнала бессмысленные теперь сомнения и направилась в комнату, в недрах шкафа еще лежали вещи Толика, незнакомцу будут коротки, но хоть что-то. Когда она со стопкой зашла в ванну, гость как раз заканчивал стягивать комбинезон, оставшись в одном белье. И оказалось, что царапины — вовсе не единственное повреждение. На светлой коже синяки проступали лиловыми разводами, местами уходящими в синеву и кровоподтеки. Как бы под ними не оказались закрытые переломы или трещины. Их лечить в домашней обстановке будет сложнее.
Женщина положила одежду на стиральную машинку и хотела показать, как пользоваться душем, но в этот момент мужчина без всякого стеснения избавился от последнего предмета одежды, залез в ванную и уверенно взялся за душевой шланг. Через секунду полилась вода. Инструктаж оказался не нужен. Может, он все-таки с Земли? Или для продвинутой цивилизации, покорившей космос, пользоваться примитивными средствами для очищения — не проблема?
Снова отогнав глупые вопросы, Ольга направилась на кухню. Кем бы он там ни оказался, от еды точно не откажется. Если не отравится, конечно. Порция гречки с тушенкой отправилась в микроволновку. А на стол легла домашняя аптечка, пополненная свежими запасами. Перекись водорода, хлоргексидин, пластырь, бинт, мазь от отеков — одного тюбика точно не хватит.
К моменту выхода гостя из ванной, она уже сидела с колотушкой в руках за накрытым столом. Тот снова моргнул — единственный признак хоть каких-то эмоций. Но молча сел, повинуясь указанию. Ольга осторожно его обошла и занялась царапинами. Домашнее оружие пришлось отложить, но незнакомец вел себя прилично. Не дергался. Только выдыхал чуть громче, когда становилось совсем неприятно. Царапины на вид показались неглубокими. Во всяком случае, кости сквозь них не просвечивали. По-хорошему, стоило бы зашить, но брать иголку она побоялась. Обработала, заклеила медицинским пластырем и разрешила надеть футболку. Мазь пододвинула поближе, указав на кровоподтек на руке. Собеседник кивнул, показывая, что понял и потянулся к еде.
Женщина устроилась напротив. Ел он аккуратно. Неторопливо. Будто не на кухне в однушке, а, как минимум, в ресторане. Обстановка его явно не смущала, как и мрачный Ольгин взгляд. Выпил и стакан с водой, и крепкий, сладкий чай, даже не поморщившись, чем породил новые сомнения и вопросы. Так и хотелось прижать его к стенке колотушкой и выбить правду. Но… жалко.
