резко:
— Закрой свой рот, — и говорит он это так, что я и свой не открываю до конца пути.
Пансионат, лечебница, рехаб, как удобно, находится за городом в тридцати минутах езды, которые пролетают незаметно. Подъехав, мы выходим из машины. Сестру же ведёт под руки охрана. На крыльце нас уже встречают врачи. Когда Аня понимает, что происходит, то начинает вырываться и вопить:
— Ненавижу, СЛЫШИШЬ, НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ЛУЧШЕ БЫ ТЫ СДОХЛА!
Я очень надеюсь, что она ничего не скажет про Руслана или Антона. Конечно, можно сказать, что она не соображает, но врать Тимуру не хочется, а это будет второй раз.
В уголках глаз скапливаются слёзы, но я держусь. Сложив руки на груди, отхожу в сторону. Врач должен выйти через пару минут.
— Вик, — окликает Тимур.
— Здравствуйте, Виктория. Я лечащий врач вашей сестры — Павел Евгеньевич. Как давно она употребляет?
— Больше полугода, полагаю, точно сказать не могу.
— Я так понимаю, не особо избирательна в веществах?
— Да, правильно понимаете.
— Не буду расписывать лечение. Это и капельницы, и психологи, психиатры, антистрессовые мероприятия. Я пока не могу сказать, сколько времени это займёт. От вас требуются только её вещи. Распишитесь в согласии.
Я пробегаюсь глазами по строчкам, а Тимур говорит:
— Я читал, там всё нормально.
— Тсс, я же юрист, — пытаюсь шутить, но всё же расписываюсь, забывая следить за тем, чтобы рукава водолазки не задирались.
— Вещи я завезу на днях, — говорю, отдавая его комплект документов, и забирая свой. — Спасибо вам.
— Пока не за что.
Мы с Тимуром идём обратно к машине, и я спрашиваю:
— Сколько стоит лечение?
— Для красивых сестёр бесплатно, — шутит парень.
— Бес, — подходит один из телохранителей. — Сивый звонил. Просит встречи. Говорит, что-то серьёзное.
— Через час, не раньше, — отвечает Тимур.
И мы едем обратно в полной тишине. Я даже расслабляюсь, но Тимур резко берёт мою руку, затягивая рукав, открывая вид на синяки.
— Что ты… — начинаю я, но он перебивает.
— Где ещё?
— Нигде.
— Мне раздеть тебя или что?
— Тимур, он ничего не сделал. Больше пострадал, — без тени смеха говорю я. — Да и потом, что ты сделаешь? Если ты заступишься за меня, то он подумает, что я тебе не безразлична, а тебе это не надо. Всё в порядке, правда, спасибо.
Тимур молчит пару минут, а потом выдаёт:
— А с чего ты взяла, что он сможет ещё подумать? — намекая на…что?
— Тимур, вот этого тем более не надо. Марать об него руки.
— Можно и ногами, в принципе, — задумавшись, отвечает парень.
— Тимур, — возмущённо начинаю я. — Правда, не надо. Ты мне очень помогаешь, но в это не лезь.
— Окей, — легко соглашается. — Если не отстанет, дай знать.
Киваю в ответ. Ощущаю дикую усталость.
— Когда мне приступать к обязанностям?
— В понедельник. Приходи в 10 часов. Отдохни два дня, приди в себя и реши с работой юристом. И да, ты права, желательно не афишировать наше прошлое.
— Не собиралась, — я что, на дуру похожа?
Остальную часть дороги едем в полной тишине.
— Приехали, — даже не спрашиваю откуда знает адрес. — Вон твоя машина.
— Спасибо за всё, — искренне благодарю.
— Я столько спасибо за всю жизнь не слышал.
— Я, правда, не знаю, что бы делала без тебя, — опять обнажаю мысли.
— Я тоже не знаю, — смеётся. — Если что, звони, я тебе уже маякнул.
Уже даже не удивляюсь, просто киваю.
Тимур уезжает, а я пересаживаюсь в свою машину, уезжая к маме. Нужно её успокоить и все объяснить.
Глава 7
Выходные пролетают с немыслимой скоростью в потоке моих бесконечных дел, каждое из которых морально сложное для меня.
Мама пытается сдерживаться, понимая, что так будет лучше, и, возможно, получится помочь Ане. Мы долго болтаем, пьём чай, иногда она плачет, вспоминая наше детство и папу. Его мне очень не хватало. Поддержка папы была колоссальна, и эта потеря стала для меня очень тяжёлой. Прошло два года, но не было ни дня, чтобы я не вспоминала. За рулём, на работе, перед сном, в обед и за ужином — всегда. Мне хотелось верить, что он всегда рядом со мной и продолжает беречь меня. Он был настоящим мужчиной — лучшим мужем и отцом. Водил на свидания маму до последнего, показал нам, как должны любить, оберегать и защищать женщину. Наверное, именно поэтому я не спешила в отношения, и в первые серьёзные вступила в восемнадцать лет с Тимуром. И, собственно, последние. Родился Руслан, началось моё прекрасное материнство, затем проблемы начали копиться, смерть отца, Аня. Да и не любила я больше никого.
Несмотря на расставание с Тимуром, я считала, что рождение Руслана было в самый необходимый момент. И мой фокус сместился на сына, и, главное, папа успел увидеть внука и понянчиться с ним. Для меня эти моменты были очень ценными и важными, и я так рада, что успела запечатлеть их.
Пока была у мамы, собрала вещи Ане. Решила положить наш семейный фотоальбом. Попрошу врача передать, как придёт время.
После этого встретилась с Егором, и всё ему объяснила. Я не думала, что он так расстроится и обидится.
— Вик, как так? Я просил для тебя, отца уговаривал.
— Я знаю, прости, но мне очень нужны деньги и новая работа приносит их больше, чем две старых.
— Деньги, деньги. Есть что-то важнее, — он меня что, укоряет? От шока открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Вот именно, Егор. И нужны они не лично мне, а для чего-то более важного.
— Для чего? Квартира? Машина? Цацки?
— Не твоё дело, Егор. Спасибо за помощь и извини, — сохраняем достоинство и остатки самообладания.
Оставив деньги за кофе, выхожу из кофейни и, как можно скорее, еду домой, в свою квартиру. Как я радовалась, что получилось взять нам с сыном отдельную, обустраивала каждый уголок с трепетом и любовью. Вложила деньги с материнского капитала, мама с папой помогли с ремонтом и вот — моя квартира.
Не теряю времени даром и навожу дома порядок.
За последний месяц дом видела только ночами, поэтому уже за полночь падаю без сил, зато в чистоте.
А воскресенье начинается со звонка Тимура.
— Привет. Вик, прости, если разбудил, — хотя у самого голос хриплый спросонья. — Но мне нужно, чтобы ты кое-какие бумаги посмотрела. Можешь?
— Доброе утро, — даже не пытаюсь скрыть свой сонный голос. — Конечно, посмотрю. Скинешь или завезут?
— Сам заеду, мне надо, чтобы ты сразу ознакомилась и я поеду с ними дальше.
— Через сколько ждать? — тру глаза, радуясь
