Мила покрутилась, поморщилась слегка и застонала, то ли от внезапно обрушившейся на нее головной боли, то ли от ломоты во всем теле, что сковывала движения и отдавалась тупой болью при каждом, даже самом незначительном движении. С трудом разлепив веки, Мила поморгала, привыкая к свету, и сразу же услышала недовольный голос отца.
— Проснулась? — процедил мужчина, сцепив зубы до скрежета.
Мила в ответ лишь повернула голову и взглянула на отца. Тот сидел в кресле и сверлил Милку взглядом, не обещающим ничего хорошего. В углу, рядом с дверью, устроилась мать, лицо ее выражало крайней степени разочарование, красные глаза и слегка припухшие веки совершенно точно означали одно: мать плакала.
Мила, несмотря на свой вздорный характер, родителей очень любила и точно не хотела видеть слезы на глазах матери. В мыслях калейдоскопом пронеслись воспоминания о предыдущем дне, ее выходке и аварии. Злые слова отца и ее собственные слезы.
— Вспомнила? — снова заговорил отец, его голос сейчас больше напоминал дверной скрип, словно каждое слов давалось ему с трудом и каждый раз связки натягивались до предела возможностей. — Вижу, что вспомнила.
Милка уже было открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, но в самый неподходящий момент ее затошнило и уже в следующую секунду содержимое кишечника оказалось в заботливо приготовленном тазу, стоящем рядом с кроватью. Так плохо девушка себя еще ни разу не чувствовала. И ведь немного выпила совсем.
— Я никогда не думал, что из моей дочери вырастет избалованная, малолетняя дрянь, не заботящаяся ни о ком, кроме себя.
— Пап… — Мила сделала попытку оправдаться, но отец занес руку в жесте, призывающем девушку замолчать.
— Я долго терпел твои выходки, Мила. Я терпел, когда ты забила на учебу, терпел, когда забыла о дне рождения матери, наплевав на то, что в доме полно гостей, и заявилась полураздетая после клуба, терпел твои долги в институте и бесконечные жалобы. Но вчера ты перешла все границы, это, мать твою, шутки по-твоему? Я не для того всю жизнь горбатился, чтобы моя дочь гробила свою жизнь и позорила меня на весь город, — сиплый голос отца неожиданно сменился пронзительным криком.
— Руслан, — мать Милы попыталась успокоить мужа, но тот уже потерял контроль.
— Чего ты добиваешься, Мила? Сколько еще ты будешь трепать нервы матери, сколько еще, блядь, ты будешь порочить мою репутацию, шляясь разодетая, как малолетняя проститутка по клубам, участвовать в сомнительных мероприятиях и попадать отделении полиции, заставляя меня каждый раз краснеть?
Мила в шоке взирала на отца и только могла, что беззвучно открывать рот, словно рыба, оказавшаяся на суше. Отец никогда не позволял себе говорить с ней в таком тоне, он никогда не говорил ей таких злых и обидных вещей. Девушка сама не поняла, в какой момент на ее глазах выступили слезы и тонкими дорожками покатились по щекам. А отец продолжал сыпать оскорблениями и угрозами.
— Все, Мила, меня достало твое отношение, твой эгоизм и абсолютная безответственность, больше ты и шагу не сделаешь самостоятельно, — припечатал отец, а Милка только широко глаза распахнула и такое зло ее взяло, что не думая она произнесла опрометчиво.
— И что ты сделаешь, дома меня запрешь? А я сбегу, ясно тебе? — характером она пошла в отца, такая же упертая, стойкая, временами вспыльчивая. Именно потому, что она так была похожа на него, Руслан Багиров души не чаял в своей дочери, маленькой принцессе, как он ее называл.
Она и была его принцессой, милой, послушной девочкой, дочерью, о которой только можно было мечтать, пока однажды все не пошло кувырком. Он даже не понял в какой момент его прилежная дочь превратилась в эгоистичную оторву без тормозов.
Упустил. Он, конечно, ругал себя за чрезмерную мягкость, порой приходя к мысли, что никудышный из него вышел отец, а Милка только подливала масло в огонь, то и дело влезая в неприятности и передряги, из которых ему приходилось ее вытаскивать.
— Нет, Мила, — отец внезапно успокоился, заговорил тихо и размеренно. — Я выдам тебя замуж.
Это было настолько неожиданно, что Милка даже не нашлась с ответом. Пялилась ошарашенно на отца, выпучив свои и без того невозможно большие глаза. Какое замуж? Он должно быть сошел с ума, ей ведь только восемнадцать, она жизни толком не видела.
— Что? — только и смогла выдавить из себя девушка, огорошенная новостью. Взглянув на мать, в надежде на поддержку, она не увидела ничего. Лицо матери выражало лишь полное согласие с решением мужа.
— Ты выйдешь замуж, Мила, я нашел для тебя подходящую партию, Саша Ракитин достойный кандидат.
Мила не могла поверить, просто не могла, разве так бывает, чтобы в двадцать первом веке жениха невесте выбирали родители? Девушка задрожала всем телом, нет, они не могут ее заставить, да и за кого? За Ракитина? Да он же старый для нее, сколько ему? Тридцать пять? И он же скучный, правильный, да она с ним зачахнет, умрет от тоски просто.
— Нет, — девушка хотела, чтобы ее «нет» звучало твердо, но голос дрогнул и вышло какое-то невнятное сипение. — Я не выйду за него замуж, папа, это всего лишь витрина, никто ведь не пострадал, и у магазина нет претензий!
Девушка попыталась воззвать к разуму отца, в конце концов, ну что такого она натворила, подумаешь, врезалась в витрину магазина с товаром по цене крыла самолета, но у них ведь страховка есть, и никто не пострадал. Да, она ошиблась, да оступилась, но разве можно вот так рубить с плеча и отдавать собственную дочь тому, кого она даже толком не знает. Вояке, большую часть жизни пропадающем на заданиях. Какая жизнь ее ждет рядом с ним?
— Да, Мила. Выйдешь, — отец четко выговаривал каждое слово.
— Не выйду, я не выйду, ты не можешь…
— Могу, Мила, я могу. Либо ты выходишь замуж за Ракитина, либо проваливаешь из дома на улицу, потому что видеть тебя здесь я больше не желаю.
Девушка воинственно взглянула на отца и уже было ринулась к шкафу, чтобы собрать вещи и уйти гордо, потому что даже перед отцом она не намеренна была прогибаться, но планам ее не суждено было сбыться, потому что в следующий момент отец продолжил:
— Решишь уйти, оставишь вещи здесь. Телефон, карту, ключи от машины. Уйдешь только в том, что на тебе, пешком. Ты ни хрена в этой жизни не заработала девочка, все, что у тебя есть, дали тебе мы. А теперь можешь принимать решение.
С этими словами отец подхватил мать за талию, и они покинули комнату девушки, оставив ее в полном недоумении, без права на выбор.
6. Ты мне совсем не помогаешь, или Вверх по лестнице, ведущей внизМИЛА
Пара дней прошла в немом противостоянии с отцом, когда казалось, что вот-вот шандарахнет, но нет…обходилось. Мила притихла, раздумывая варианты, но не предпринимала никаких действий, которые могли повлечь за собой нежелательные последствия.
Девушка пока не огласила отцу окончательное решение, потому у нее был один вариант, который Багирова наверняка хотела испробовать, прежде чем заявить отцу о своем выборе. Во-первых, она смутно представляла, как Саша мог бы на это согласиться, так что где-то в закоулках души теплилась надежда, она разгоралась сначала как слабый огонек, но с каждой последующей мыслью превращалась в яркое пламя уверенности в том, что Ракитин просто и сам не горел желанием жениться на ней.
