своему стыду он не сдержался, мог бы не увольнением, а виселицей кончить в лучшем случае. Он посмотрел на собеседниц. Те стояли ни живы, ни мертвы. Принцесса, если б не была настолько перепугана, разрыдалась бы не на шутку. Неужели, он такое животное? И за него ей выйти замуж! И ему под власть отдаются два народа! Казалось, это конец.
Глава 6
C принцем действительно случилась беда. Его разум время от времени помутнялся после смерти матери. Она была всем для него, он слушал каждое её слово. И порой себе в ущерб поступал так, как велит она. Они были близки. Отец тоже очень тяжело перенёс её болезнь, повлёкшую за собой столь печальный конец. С ней и солнце казалось тусклым на её фоне, так была она прекрасна и душой и телом. Королю ради сына пришлось быть сильнее, с ним они тоже были близки, но смерть королевы сильно изменила и их самих и всё вокруг.
Король делал всё возможное, чтобы помочь сыну, но ничего не помогало. С каждым днём принцу становилось всё хуже, это в ускоренном темпе стало превращаться в одержимость. Уже с год он беспощадно издевался над слугами, одного боялся — убийства. В целом, он был вполне здравомыслящим человеком, умным и благопристойным. Но дни напасти были сущим адом для всех. И никто, даже он сам, до конца не понимал, почему смерть королевы повлекла столь серьёзные последствия.
В один из таких злосчастных дней девушки с ужасом узнали, что представляет собой принц. Спустя пару дней всё снова повторилось. В этот раз были слышны крики и грохот, у лестницы был другой стражник.
Принцесса всё больше кляла свою судьбу, осознавая, что её будущий муж — сумасшедший. Только это не отменяло договора, и свадьба скоро должна была состояться. В этот вечер Элайза и король Андорсский были в покоях у принцессы. Рафаэль назначил ей встречу этой ночью, и никто и не думал им препятствовать. Почему-то вопросы чистоты и верности уже не заставляли никого задумываться.
Как только принцесса ушла, оба сели в безмолвном размышлении. Спустя какое-то время пришёл слуга и оповестил, что принц немедленно зовёт принцессу к себе. Ему что-то надо с ней обсудить. Кровь в жилах так никогда не леденела. Саму принцессу уже было не вернуть, да и кто знает, куда они ушли. Но вот и сказать, что той нет во дворце, тоже нельзя. Приказ принца требовал немедленного исполнения. Человек, принёсший известие, смотрел на них умоляющим взглядом, так как ему тоже могло хорошо достаться. Король, недолго думая, попросил того подождать немного за дверью, чтобы он мог сказать дочери пару слов. Элайза пришла сюда уже готовая ко сну в ночной сорочке и кружевном пеньюаре. Переодеться она уже не успевала.
Король стал ее умолять:
— Милая, сходи к принцу вместо Луизы, не губи сестру. Вы так похожи, в темноте он не увидит разницы. И ты о ней знаешь все, сможешь ответить на любые каверзные вопросы. Поговоришь и вернешься обратно.
— Я боюсь его, Ваше Величество…Сегодня день, когда его разум неконтролируемый, — с ужасом в глазах пробормотала Элайза.
— Может все и обойдется, во всяком случае, я не дам тебя в обиду, — обнимая её, словно родную дочь, пообещал король.
Слуга повторно постучал в дверь. Умоляющий взгляд отца — ничего же не стоит притвориться кем-то на пару минут. По дороге в покои принца она пыталась представить любые повороты разговора, и как она могла бы из них выйти. Пока она так думала, оказалась перед раскрытыми дверьми в огромную комнату, и это был не кабинет приемной. От самой двери коридором стояли высокие подсвечники, создавая длинный проход. Они стояли друг от друга почти на расстоянии метра, и их было штук по пять или шесть с каждой стороны.
Элайза робко шагнула за порог, теребя в руках завязки своего пеньюара. Помимо этих свечей в комнате не было освещения, поэтому, в целом, огромная комната казалась темной. Сразу повеяло приятным ароматом и теплом. На конце этого коридора из подсвечников поодаль спиной к ней стоял человек, которого она видела всего один раз, но много о нем уже наслышана.
Девушка остановилась, боясь и темноты, и света. Свет мог ее выдать, темнота застать врасплох. Поэтому она задержалась между последними парами светильников. Свечи на них почти догорали и давали не так уж много света, но этого было достаточно, чтобы ей самого все четко видеть.
— Ваше высочество, вы… — в горле пересохло.
— А, это вы! Я вас ждал. — При этих словах он медленно повернулся, положил что-то на стоявший рядом столик и так же размеренно направился в ее сторону. — Уже по ночному одеты?
— Я уже готовилась ко сну, когда пришел от вас слуга и оповестил, что вы срочно хотите меня видеть. Я не смогла одеться…
— Как они точно любят исполнять приказы! Мне все не привыкнуть. Он будто знал, чего я хотел, — с неопределённой улыбкой протянул принц.
Элайза напряглась. Казалось, мышцы не выдержат и разорвутся от волнения. Он стал подходить все ближе и ближе, стараясь рассмотреть ее. Так как принцессу он тогда видел лишь раз, то и разницы действительно никакой не заметил.
— А позвал я вас вот зачем: через пару недель наша свадьба, а я так и не узнал за делами, что представляет собой моя невеста. В течение дня слишком много дел, поэтому я попросил вас о столь позднем визите. — Напряженная пауза. — Позвольте задать вам один не скромный вопрос…
Элайза невольно кивнула.
— Вы когда-нибудь знали мужчину?
Слова туго доходили до разума бедной девушки, она растерянно стояла и пыталась найти саму себя сейчас.
— Нет, конечно, ваше высочество! — с возмущением твердо произнесла она, заливаясь при этом густой краской. — Принцессе, как будущей соправительнице, подобает быть христианским примером чистоты для народа.
Ох! Что она говорила! Но ведь если принц узнает правду о принцессе, видимо, тогда все будет загублено окончательно. Притворяться сейчас и лгать было ей противно до тошноты, но разве можно ли теперь что-то сделать? Страх сковал все ее самообладание. Принц приступил к ней совсем близко, обошел ее вокруг и шепнул на ухо:
— Как хорошо вас обучили нравственным нормам… Но это-то мы сейчас и проверим.
— То есть как!? — сердце уже не выдерживало напряжения, в то время как у настоящей принцессы было весьма приятное времяпрепровождения.
— Ну, знаете ли, я так думаю, — он потянулся к завязкам на пеньюаре и медленно, будто специально растягивая
