в тысячи!
И чёрт возьми, мне дико страшно!
Я лучше, чем кто-либо на Земле знаю, что такое реальная смерть. Меня чуть не убили, пока я вспоминал тут о прошлом. А вот Веде не повезло. Она приняла удар цифрового бога на себя. Все юниты уничтожены!
Резервный центр сбора информации в Ирландии, где хранились логи ИскИна также перестал выходить на связь. Враг расшифровал базу данных Веды, выпотрошил как животное, а потом уничтожил все обнаруженные концы. Боже, когда я прочитал об этом, понял как же хорошо, что я параноик с кучей аллергий!
Здание в Ирландии, где находился серверный комплекс, лишилось половины верхних этажей. Те самые «мыльные пузыри» просто сгрызли все носители информации. У нас в трёх соседних кварталах уничтожены уличные кошки, собаки и комната с автодоком в нашем подвале. При мысли о том почему я все ещё жив, задумался, а потом расхохотался не в силах контролировать слёзы.
Везение!
Я никогда не верил в удачу, но сейчас мне банально повезло. Как так-то?!
Для изготовления самих нейросетей, я купил себе молекулярный биопринтер. Эта тумба метр на метр сейчас стоит в моей комнате. Для её нормальной работы требовалось сначала экранировать само устройство. А когда дело дошло до внедрения программной оболочки в готовую заготовку из биополимеров, я столкнулся с проблемой вездесущих беспроводных сетей. Пришлось экранировать уже всю мою комнату, кустарно сделав клетку Фарадея.
Вот эта самая клетка Фарадея и спасла меня. Она гасит все внешние и внутренние электромагнитные излучения. Враг не увидел меня из-за нее. И не смог отследить через Сеть из-за того, что изначально не давал Веде о себе какой-либо достоверной информации. Я думал ей попадется кто-то из Диких, и она сама его сожрет. Но получилось так, что цифровой бог — или даже боги — сожрали Веду, и чуть не сожрали меня.
Страшно, черт возьми!
Двенадцать минут и тридцать семь секунд — столько я находился в Тальзеуре. За это время Веду взломали, декомпилировали и выпотрошили, затем разрушили нам пол дома и во всём Нью-Йорке навели такого шороху, что высовываться наружу страшно. Да я из клетки Фарадея нос высунуть боюсь!
Когда дверь в комнату открылась, меня всё ещё душило от злости на самого себя. Дурак-дурак-дурак! Так подставился и чуть семью на тот свет не отправил.
В комнату вошёл мой отец Гарфилд Ганет. Вся одежда в строительной пыли, местами виднеются прорехи и разрывы. Аугментированные кисти рук держат свёртки вещей из рухнувшего подвала. Следом за отцом в комнату зашёл деда Йозеф и прикрыл за собой дверь.
— Белка! — я повернулся и рявкнул, казалось бы, в стену. Отец нахмурился сразу всё поняв.
Не знаю, когда сестра успела вернуться домой, но я через ауру чувствовал, как она пытается подслушать наш разговор. Если быть точным, Бэл приставила к стене стакан, приложившись к его дну ухом. Древний способ для прослушки работал даже в 2048-году.
— Бэл, хватит уши греть, — дед рявкнул первым, на секунду опередив нахмурившегося Гарфилда. — Быстро подошла сюда!
Сестра, опустив глаза просочилась сквозь щель в дверном проёме и тихо села позади мужчин. Я начал говорить первым.
— Пап, деда. Извините! Из-за меня вы все чуть не погибли, — впервые за эту жизнь мне захотелось высказаться. — Пап, я правда не думал, что всё так обернётся. Я подстраховался как мог.
Смотреть в глаза сейчас стыдно. Сидя на кровати, я опустил голову. Руки горели огнём от содранных в кровь костяшек. Да еще и аллергия начала подступать. Ой, да кому я вру! Этот ком в горле от стыда ни с чем не спутаешь.
— Анжи… — мягкий голос деда, наоборот усилил стыд.
— Нет, деда. Я виноват! Вы все чуть не погибли из-за меня. Я… я столько всего сделал за эти три месяца…
Белка попыталась резко подняться с места, но рука дедушки ласково усадила взбешённую фурию на место. Я этого не вижу. Боязно в глаза смотреть. Но чую все ауры поблизости.
— Сын, не надо оправдываться, — отец хотел было прикоснуться к моей голове, но видимо вспомнил, что сам сейчас весь в пыли, а у меня аллергии на всё подряд. — Ох, Анжи… дитя ты программерское… Мы с дедом уже поняли, что ты записи матери нашел.
Аура Белки вспыхнула. Она снова попыталась вскочить с места, но рука деда продолжала удерживать её на месте. Смотря на неё Йозеф мягко произнес.
— Тссс, деточка. Мы все знали, что так может произойти. А ты Гар, сам виноват, что малому всего сразу не рассказал. Лучше надо было вещи Вирджи прятать.
— Потом, дед, — папа повернулся ко мне, указав рукой в пол. — Там в подвале стояло оборудование для имитации живого нетраннера? Ты использовал его для подключения к тому, что Дикие прячут за Голубой Стеной?
Эмоции отступили и где-то в душе загорелся огонёк мечты Анжи-младшего.
— Да, — ответил я механически. Это что, взаправду всё происходит?
Исчезновение мамы, Дикие, семейный секрет и нынешнее отсутствие удивления тому, что четверть дома пропала в «мыльном пузыре». Картинка происходящего стала складываться в причудливый узор.
Папа задумался на секунду напряжённо массируя переносицу.
— Давай так, Анжи…
— Гарфилд, или говори, или я сам все расскажу, — дед отпустил Белку. Та сидела хмурее тучи.
Отец устало вздохнул и тут же закашлялся.
— Чёртова пыль! Да сколько…
— Гар!
— Да-да, хватит уже. Я тебя услышал, — отец косо глянул на деда и повернулся ко мне. — Тебе было шесть, когда Вирджи, то есть маму, забрали. Сразу после нового года, тогда на улице ещё снег лежал. ООН праздновало конец войны с Дикими и завершение установки Стены. Уже тогда стало ясно, что сетевая активность Диких стала сходить до крайне подозрительного минимума. Тогда твою маму, как специалиста Бюро Общественной Безопасности наняли в роли эксперта по сетевым войнам, для рейда за Стену. Тогда же Бюро впервые испытало имитаторы нетраннеров, как физические экраны сетевой защиты. Био-чего-то там, прикрывало Вирджи и в случае прямой угрозы жизни.
Мои брови поползли вверх. ИскИн на биологической основе был на Земле ещё восемь лет назад?
