сразу поспешила исчезнуть. А я осталась наедине с высоким мужчиной. Дроу. В странном черном одеянии, похожем на какой-то военный мундир. Мужчина холодно и немного презрительно смотрел на меня свысока. И он мне сразу не понравился. Спесивый выскочка! Ушастый нелюдь! Высокородный…
Мысленно произнести очередную гадость я не успела, потому что дроу мне внезапно, пусть и немного, поклонился. Отчего у меня едва не рухнула на пол челюсть. А потом он ещё и галантным, учтивым голосом произнес:
— Будет ли уважаемая Вита’Луна завтра выступать?
Растерявшись от такого необычайно уважительного к себе обращения, я только утвердительно кивнула в ответ.
— Тогда позвольте прямо сейчас забронировать… если я правильно запомнил это выражение, большой балкон около сцены на завтра, а также два соседних. Слухи о вашем пении дошли и до моего господина, поэтому он отправил меня сюда проверить их. И я стал сегодня свидетелем правдивости всех слов, что оказались не пустыми домыслами. Поэтому мой господин выразил желание услышать удивительное пение Виты’Луны…
Глава 3
— К-конечно, я оставлю для вашего господина места, — пробормотала я, справившись с удивлением, и, не забыв о своем плане, будто невзначай уточнила: — А на чье имя бронировать?
— Обойдемся без имен, мой господин хочет сохранить инкогнито.
Мысленно застонав, что не смогу ничего разузнать заранее об этом загадочном дворянине, вида я не подала и кивнула в ответ:
— Хорошо. Я передам своим работникам пожелание вашего господина. И, если вы скажете время, в которое он приедет, мы постараемся…
— Не стоит, — дроу отмахнулся. — Мы и сами справимся. Главное, чтобы нам никто не мешал, дабы не возникло недопонимания и неприятностей… у вас.
— Я это тоже учту.
— Прекрасно… — он отвесил мне легкий поклон. — И спасибо за представление, Вита’Луна, меня оно действительно впечатлило. У вас прекрасный голос, видимо, сами боги наградили вас. Уверен, господин тоже оценит его по достоинству. И я бы…
— Я спою что-нибудь… особенное, — когда он немного замялся, я поняла, о чем он хочет мне сказать — слуга хочет угодить своему господину. Чтобы он точно остался доволен, — специально для него.
Вот и прекрасно! Конечно, оперу я ему петь не буду, но вот бельканто обязательно продемонстрирую. Тут так не поют: то ли не умеют, то ли не знают, как… Или же вовсе не могут: кто его знает, как голосовые связки у этих нелюдей устроены.
Мужчина, который так и не удосужился представиться, а я, находясь под впечатлением от его галантного поведения, вовсе забыла спросить его имя, на этой ноте попрощался и, откланявшись, ушел. А я, допив вино, наконец стянула треклятую маску. И ладонями провела по лицу, избавляясь от мерзкого зуда, который всегда возникал, когда я долго её носила.
— Будешь пить? — не оборачиваясь, спросила Анику, узнав знакомый легкий цокот каблучков.
— Да… пожалуй, — робко произнесла девушка, присаживаясь на соседний стул.
Привстав, я дотянулась до чистого бокала за стойкой, разлила крепкое вино и пододвинула один Анике.
— По твоему молчанию и громкому сопению догадываюсь, ты недовольна тем, что я задумала.
— Гос… — я посмотрела на неё тяжелым взглядом, и она, осекшись, сразу поправилась: — Вита. Да, мне это не нравится. Однако также я недовольна тем, что тебя поставили перед таким выбором!
Её голос перестал быть робким, с каждым словом он становился всё более уверенным, громким. А под конец она даже стукнула кулачком по стойке. И сама это устыдилась, отведя взгляд. Но лишь на мгновение, чтобы вскоре вновь посмотреть на меня. И я увидела в её глазах решимость. Да, она переживает. И хочет как лучше. Также понимает, что она мне помочь сейчас никак не может, и её это сильно огорчает.
***
— Не переживай, — я накрыла её ладонь своей и легонько сжала. — Всё будет хорошо. У меня хоть есть шанс выбрать того, кто будет посимпатичнее.
Аника тяжело вздохнула и качнула головой.
— Вот только легче ли вам от этого? Вот если б по любви, а не из-за нужды.
— Любви? — я горько усмехнулась. — Мне, Ани, нужно думать о деньгах и том, как найти того, кто с Листаром такое сотворил. Кто убил его на моих глазах, а не о любви.
Выпив, мы ещё немного помолчали и перешли к обсуждению деловых вопросов. Аника принесла книгу гостей, расхода продуктов из кухни. Мы забронировали места для господина того галантного дроу, попутно вслух рассуждая, кто же это может быть, что даже инкогнито хочет сохранить. У нас вроде не бордель, приличное заведение. Пусть и не «элитное», однако и такое, куда и богачам не зазорно ходить. Решили, что, возможно, он с любовницей хочет послушать моё пение. Я сразу приуныла. Аника — обрадовалась. Я ей сразу напомнила, что сегодня опять заходил Ваэрдеш, дал мне всего два дня, и она поникла ещё сильнее, чем я.
Через час мы с ней, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись работать дальше и доделывать свои дела. Уже привычное дело — обе засиживались допоздна, работали на износ… Всё-таки не иначе как само провидение и подарок свыше для меня — эта девушка. Вряд ли без неё у меня всё так замечательно сложилось бы. Да, есть трудности. Да, есть сложности. Но со всем можно разобраться.
В своем кабинете я просидела до двух ночи. Только когда глаза заслезились от усталости, а я не смогла разобрать и буквы, убрала всё в сейф и отправилась спать.
Завтра будет непростой день. Дел, как всегда, много. Плюс гость этот…
Наскоро приняв душ, я легла в кровать и, завернувшись в теплое одеяло, как в кокон, закрыла глаза, продолжая думать о том, кто же тот дворянин. И, уже когда меня окончательно сморило, последняя мысль была: а если тот, кто убил моего супруга, окажется невероятно знатным? Что тогда мне делать? Ведь голос у него был такой… властный. И снова у меня ничего не сошлось в моих рассуждениях. Да, голос был властный, однако, будь он, убийца, таким уж «знатным», то вряд ли бы приехал один, без слуг или хоть какого-то сопровождения. И стал ли он марать свои руки о какого-то помощника дипломата? Вот она, загадка, которую я пока никак не могу разгадать…
…Магический будильник своим мерзким звоном и дребезжанием всегда напоминал мне о старых, советских железных монстрах. Точно такой же был у бабули — огромный, выкрашенный в голубую краску. Трезвонил так, что гудела голова. И всегда возникало желание, слыша тот трезвон, выбросить его в окно.
***
Разлепив глаза, я нащупала на
