но я отбил удар.
— Глупо, — сказал ей. — Это ведь ослабленная версия. Даже не думай без крепкой брони принимать на тело.
— Шшш… — прошипела она.
Барыня включила режим «Я лучше знаю и вообще!».
Ну, сама напросилась. Она снова кинулась, я отбил несколько атак, вошёл с ней в клинч, создал внизу несколько шаров потвёрже да направил их по ногам.
— Ауч! — возмутившись, отпрыгнула Арина и схватилась за колено. — Ты что творишь?
На этот раз я создал шип и метнул его с ускорением. Рефлексы у девушки отличные, но она не учла, что шип хрупкий. При столкновении с мечом шип взорвался, и осколки ранили девушку. По руке побежала кровь.
— Ты сегодня уже раз двадцать сдохла, — сказал я, опуская меч и давая понять, что у нас перерыв. — А если будешь показывать гонор, отвечу куда сильнее.
— Да какой у тебя запас, — проворчала она себе под нос.
Ну да, сама она может рассчитывать на пару подобных атак, а не на три десятка.
— Иди, подлечу.
Я эти тренировки старался использовать рационально не только ради Арианы, но и ради собственной пользы.
Конечно, первый раунд был разминочным, но дальше веселее будет. Надо отдать Арине должное, подстраивалась она быстро. Да и у меня всё же не бесконечный запас сил. Дальше пошло обычное фехтованием, с попытками эффективно применить неожиданный удар чем-то твёрдым. Не обязательно шаром, кстати. Можно и шип под ногой создать, или тонкую леску.
Форма ограничена лишь воображением. Как и тактика применения.
* * *
На следующий день ничего важного не случилась. Обычный рабочий день. Единственное — Демьян ходил очень уж задумчивым. Я думал, это на него так общение с вампиршей повлияло — и, в принципе, так оно и было, но он подвалил ко мне с неожиданным вопросом.
Который уже задавал.
Мы закончили с утренним обходом, заполнили документы, провели пару приёмов. А там возник небольшой перерыв, во время которого Демьян меня и подловил. Чем разрешил стандартный конфликт — идти в столовую или съесть еду из контейнера, которую с собой прихватил.
— Ну, говори, — сказал я, доставая свои запасы.
Демьян навис над моим столом. Подошёл, посмотрел угрюмо, даже кулаки пару раз сжал.
— Я много думал над твоими словами.
— Похвально. Но над какими именно?
— Над тем, что такое служение.
Произнёс он это без особого почтения. Как «служение», а не «Служение».
— И к каким мыслям пришёл? — поинтересовался я.
— Ни к каким. Я запутался. Поэтому у меня вопрос, что такое служение? Про него и Аристарх Павлович упоминал, и ты не раз говорил.
Я открыл крышу, помешал макарошки с мясом. Они и остывшие ничего такие. Мой организм и не с таким способен справиться.
— Ты задаёшь слишком сложный вопрос, который требует комплексного ответа. Поэтому уточни, что именно тебе непонятно.
— Да мне всё непонятно! — не выдержав, Демьян всплеснул руками.
— Служение подразумевает службу людям. Что тут непонятно?
— Как это сочетается с реальной жизнью. Ты говорил отказаться от денег и помогать ради того, чтобы помочь. Также ты говорил, что надо отказаться от случайных связей и пороков. получается, надо вообще от всего отказаться.
— Забавно, — глянул я на него.
— Что забавно? — насупился Демьян.
— Для тебя вся жизнь сводится к баблу и случайным случкам с малознакомыми, но легкодоступными девушками.
— Нет, моя жизнь к этому не сводится, — обиделся парень. — Просто это первое, что пришло в голову.
— Ну вот и говорю. Забавно, что у тебя на первом месте стоит.
— Олег, я серьёзно, — начал он закипать. — Вот смотри. Ты говоришь, что деньги — это не главное. Но как это может быть не главным, если у меня долги, две сестры, считай, на попечении, старые и больные родители, которые едва могут работать. На что мне еду покупать и их содержать, если полностью отказаться от денег?
— Я не говорил, что от денег надо отказываться полностью.
— Отказаться на чуть-чуть?
Я поморщился. Сложно Демьяну эти темы даются. С другой стороны, он хотя бы начал задумываться над подобными вещами. Надо его поддержать, а не отталкивать. Но как? Я ведь не мудрец, который умеет объяснять истины. Я полевой целитель, который и матом обложить может, чтобы не мешали лечить, и солдат, умеющий мечом махать да нежить рубить. Воспитанием молодого поколения я никогда не занимался. Но и на другого никого не скинешь это. Самому придётся с Демьяном разбираться, раз уж начал.
— Давай ты для начала сядешь, — предложил я. — Выдохнешь, и мы попробуем с тобой вместе разобраться.
Демьян послушно сел напротив меня.
— Повторюсь, — начал я. — На твой вопрос нет простого ответа. Есть только сложный, как по содержанию, так и по исполнению. Представь себе шкалу. С одной стороны находится высшая форма Служения, которая подразумевает следование данным клятвам и отказ от всего лишнего.
— В том числе от денег, от секса, от удовольствий?
— Зависит от клятв и того пути, который ты выбрал, — сказал я осторожно, подбирая слова, — но да. В целом это подразумевает отказ от всего.
— Но это же невозможно.
— А кто сказал, что Служить — это просто?
— Но… Тогда я не понимаю, как это совместить с реальной жизнью.
— Слушай внимательно, Демьян. Я ведь сказал представить шкалу. С одной стороны, — вилкой я провёл эту шкалу и показал одну из сторон, — высшая форма Служения. С другой… Нет, не так. Посреди шкалы будет жизнь обычного целителя, который ориентирован на деньги и готов ради них даже обманывать. А с другой стороны — антислужение. Ну, или служение другим силам. Которые против человечества. Если целители Служат людям, то те твари, которых ты повстречал, — служат противоположному.
Демьян задумался. Основательно так в себя ушёл. Я треть макарошек съесть успел, когда он отмер.
— Получается, высшая форма Служения, — наконец-то он произнёс это слово с должным почтением, — не обязательна?
— Да. Только ты сам выбираешь, насколько далеко зайти. Хочешь семью — пожалуйста. Хочешь зарабатывать деньги — вперёд. Трахаться с вампиршами… Ну, это чревато.
— Иди ты нахрен, — не выдержал парень.
Зато взбодрился.
— Есть ещё один момент, который ты упускаешь.
— Какой? — напрягся Демьян.
— Ты воспринимаешь Служение как способ стать сильнее. Что даст тебе возможность получше устроиться в жизни. А ведь не это главное.
— Я понял. Служить надо ради служения.
— Служить надо ради людей, — поправил я
— И самому выбирать, как далеко зайти, — закивал он быстро. — Я понял!
— Молодец, — хмыкнул я.
И продолжил наворачивать макарошки с мясом.
* * *
Этой ночью я сидел в машине вместе с Эммой напротив того здания, где обитал капитан Черепов с громким прозвищем Хищник. Был шанс, что в последний момент он свалит, но нет, если верить наблюдателям, цель была на месте.
Прибыли мы сюда не одни. Вместе с отрядом бойцов рода Чернышевых. Сейчас они были без опознавательных знаков и занимались тем, что разбирали позиции и готовились к штурму. Справиться в одиночку не представлялось возможным. Всё же это не последняя в городе преступная группировка, у которой хватает своих обычных бойцов. Пусть у Черепов в последние дни и шла черная полоса, они потеряли часть территорий, но это привело лишь к тому, что охраны прибавилось.
Что ставило передо мной ряд моральных дилемм. Сам я против людей выступить не могу. Даже тот факт, что они относятся к Черепам, ничего не меняет. Сомневаюсь, что все бойцы поголовно в курсе темной стороны их организации… В смысле, самой темной, мёртвой. Вот эти сомнения и сковывали меня. Да и будь иначе, даже если там все предатели рода людского, сомневаюсь, что для меня бесследно пройдут массовые убийства. Я уж молчу про то, что в одиночку мало шансов зачистить целую преступную базу. Поэтому гвардейцы и нужны. Они возьмут на себя рядовых членов. Мы с Эммой — главного засранца.
Правда, тут тоже моральная дилемма остаётся. Что самому убивать, что других посылать — не такая уж большая разница. Ещё и скидыванием ответственности попахивает. А ведь следование клятвам — это не что-то формальное, с чем можно играться. Нужно соблюдать именно дух клятвы. Как бы сложно это ни было. Вот и получается, что бой ещё не начался, а я уже серьёзно рискую заполучить внутренний раздрай, который неизвестно, к чему приведёт.
Но и деваться некуда. Варианта предоставить решение властям и закону местное общество как-то не предоставило.
— Нервничаешь? — спросила Эмма.
— Не совсем. Решаю для себя моральную дилемму.
— В этом теле ты не давал клятв спасать всех людей.
— Да,
