Клер обхватила себя руками за плечи, внезапно почувствовав озноб, несмотря на теплый вечер.
— Конечно, и граф, и графиня навязывают мне леди Клер с самого моего приезда, Я пытался быть с ней любезным ради ее родителей, но я взрослый мужчина. Чем мне может быть интересна шестнадцатилетняя девочка?
— Действительно, чем? — согласилась его собеседница.
Клер узнала голос леди Беттис. Прекрасная черноволосая любимица светского общества, леди Беттис была хорошо известна тем, какие у нее интересные и влиятельные любовники.
— Вы правы, с такой девочкой вам было бы скучно. Вам подойдет только женщина, мой дорогой. Изобретательная, искушенная женщина, которая смогла бы удовлетворить все ваши желания, — добавила леди Беттис.
Герцог негромко рассмеялся:
— Если я правильно вас понял, вы желаете занять это положение?
Смех Фелиции Беттис разнесся по ночному воздуху звоном нежным колокольчиков.
— Ах, я знаю множество положений! Хотите кое-какие проверить?
Стало тихо. Секунду Клер не могла понять, что они делают.
«О небо! Они целуются?»
Она проглотила подступивший к горлу обжигающе горький ком. Она понимала, что ей следует повернуться и побыстрее уйти в дом, но ноги отказались ее слушаться, и ей пришлось оставаться такой же неподвижной, как окружавшие ее кусты.
— Так, значит, вы на ней не женитесь? Даже в будущем? — тихо спросила леди Беттис.
— Фелиция, почему вам хочется знать, на ком я могу жениться? Особенно если учесть, что у вас уже есть муж.
— Мне любопытно. Только и всего. — Она помолчала. — Ну, не будьте же таким противным! Скажите мне.
— Мне нечего сказать, поскольку я сам не знаю ответа. Единственное, в чем я уверен, — это в том, что не тороплюсь расстаться со своим статусом холостяка. Но если я когда-нибудь и решу признать свою помолвку с девицей Марсден, то сделаю это исключительно из чувства долга. Ее родословная позволяет ей стать подходящей супругой, и, к счастью, любовь — это не обязательное условие для того, чтобы зачать сыновей.
И тут наконец Клер повернулась и бросилась бежать, пока наконец не оказалась в укромном уголке, где неслышно было ничего, кроме стука ее разбитого сердца.
Долгое время после этого случая она ненавидела герцога, а потом решила изгнать его из своих мыслей и чувств. И со временем ей почти удалось это сделать: сначала она могла не вспоминать о нем несколько часов, потом несколько дней и недель, а потом даже месяцами.
Когда ей исполнилось восемнадцать и ее отец решил не вывозить ее в свет, она не стала возражать: в душе она даже обрадовалась тому, что ей не придется встречаться с герцогом. А когда прошел еще год, и второй, и третий, а от Клайборна все не было известий, она убедила себя в том, что он навсегда отказался от намерения на ней жениться.
А потом две недели назад она получила от него письмо.
А потом он приехал.
Как только он вошел в гостиную и она услышала его глубокий красивый голос, то сразу поняла, что время ничего не изменило. Пусть она обижена на него и даже ненавидит его, но любовь тоже не исчезла. Оказалось, что искра чувства была спрятана очень глубоко, но продолжала ярко гореть. И достаточно малейшего дуновения, чтобы из нее снова родилось обжигающее пламя.
А этого она никак не могла допустить.
Глупая девичья влюбленность чуть было не убила ее. Что же от нее останется, если она выйдет за него замуж и по-настоящему глубоко его полюбит? Как она переживет мысль о том, что он к ней совершенно равнодушен? Что их брак основан исключительно на чувстве долга? Она родовитая кобыла, которая способна подарить ему наследников, принимать его гостей и быть хозяйкой его домов.
Да, он обеспечит ей приятное и даже роскошное существование. Возможно, он даже будет по-своему добр к ней. Но никакие материальные блага не заменят того, в чем она нуждается больше всего. Того единственного, что она не надеется от него получить.
Его любви.
Кто-то мог бы посоветовать ей добиваться его внимания, его приязни. И возможно, она даже сумела бы это сделать. Но что, если у нее ничего не получится? Что, если она рискнет всем и проиграет? Она достаточно хорошо себя знала, чтобы понять: это ее сломает. Она будет умирать медленно, по крохам, пока не превратится в бледную тень, призрак прежней Клер Марсден.
«Я не могу пойти на такой риск, — подумала она и, подняв голову, тяжело вздохнула. — Не могу, раз он говорит, только о союзе и обязательствах. Когда смотрит на меня оценивающим взглядом без всякой симпатии. Без любви».
Не дав себе времени на дальнейшие раздумья, она вскочила и прошла к двери. Миновав коридор, она быстро спустилась по лестнице вниз. Однако у дверей, которые вели в кабинет ее отца, ее шаги замедлились.
Секунду она колебалась, но потом расправила плечи, словно готовясь к сражению, и постучала в дверь.
— Войдите.
Услышав негромкий приказ отца, она вошла к нему, тихо закрыв за собой дверь. Он сидел в кресле у камина и читал газету при свете одной-единственной свечи. Ее слабый свет плохо разгонял темноту, так что комнату наполняли густые тени.
Когда она подошла ближе, граф посмотрел на нее поверх очков в тонкой серебряной оправе.
— Клер, почему вы внизу? — удивленно спросил он. — Мне казалось, что вы уже отправились спать.
— Я… я собиралась ложиться, но почувствовала, что не засну.
Она подошла к камину и уселась в соседнее кресло.
— Слишком разволновались, да? — Отец широко ей улыбнулся. — И вполне понятно, раз ваша помолвка стала официальной. Подумать только: уже через год вы станете герцогиней Клайборн, одной из самых влиятельных дам страны.
— Э-э… да. Об этом я… я и хотела поговорить. Видите ли…
— Не надо нервничать, герцог обо всем позаботится. Только посмотрите, какую щедрость он уже проявил! Когда он сказал о своем намерении вывезти вас в свет, я ответил, что такие траты совершенно излишни.
Она была хорошо знакома со скупостью отца и внешне никак не отреагировала на эту новость.
— Однако Клайборн настоял на своем, — продолжил граф, проводя ладонью по светлым волосам, в которых было уже немало седины. — А еще он настоял на том, чтобы самому оплатить это предприятие! Сказал, что не желает слышать никаких возражений и что ему доставит удовольствие гак вас порадовать.
Другими словами, как сразу поняла Клер, папенька не пожелал тратиться, и герцогу пришлось взять на себя все расходы, чтобы выполнить данное ей обещание. Нельзя не признать, что это очень великодушно с его стороны.
— Это действительно щедрый жест… — начала она.
— Более чем щедрый! — перебил ее граф. — Он ведь пригласил и вашу матушку, я вам не говорил еще? Сказал, что вы обе будете жить в Клайборн-Хаусе на Гросвенор-сквер все это время. Объяснил мне, что хочет, чтобы вы до свадьбы получили возможность лучше узнать его и познакомиться с его близкими. — Граф одобрительно ей кивнул: — Как я понимаю, у вдовствующей герцогини там свои апартаменты и, если я правильно понял, одна из сестер герцога будет жить в доме вместе с его братьями. Но можете не бояться, что там окажется тесно: городской особняк герцога по размерам может поспорить с любым дворцом! — Папенька радостно рассмеялся.
