колени в машине и мы поехали дальше. Вроде бы и не кормили мы его еще, но малыш, как чувствовал, что бездомной его жизни пришел конец — лизал мои руки и пытался допрыгнуть до лица с той же целью.
— Ром, а долго еще?
— Устала?
— Нет, просто в лес въезжаем! Неужели прямо здесь они живут?
— На окраине деревни его берлога стоит. Просто, так, через лес, быстрее доехать можно. Да и ты местными красотами полюбуешься!
Я открыла окошко, и салон автомобиля тут же наполнился особым свежим ароматом! В лесу и дышится совсем по-другому, чем в городе! А красота! Высокие сосны тянули свои макушки к самому солнцу. Ровные стволы, казалось, были высажены рядами — так равномерно они росли. Кое-где из серой игольчатой подстилки пробивались кустики каких-то цветов, островки трав. Вокруг деревьев то тут, то там, можно было увидеть шишки, ветки и даже красные шапочки мухоморов!
Я бы тоже своего ребенка привезла жить сюда! Такой меня охватил восторг, что захотелось выскочить из машины, закружиться, раскинув в стороны руки, и закричать во все горло: "А-а-а-а!"
Крутя головой в разные стороны, я и не заметила, как Ромина машина выехала к одноэтажному приземистому дому с большой деревянной верандой. Дом был покрашен яркой голубой краской, имел большие пластиковые окна и черепичную крышу. Было видно, что за деревьями, чуть в стороне стоит еще один дом, а за ним — еще дальше — второй и так далее. Только этот, все равно, держался как бы особняком. Возле дома стояла черная машина — наверное, Матвея, а к колесу ее был прислонен маленький трехколесный велосипед. Перед домом была большая площадка, также окруженная соснами. Вот это да! Вот так берлога! Где ж хозяин-то?
Рома доставал из багажника сумки с припасами и мою, с вещами, а я осматривалась, прижав к груди заснувшего щенка. Сердце билось где-то в районе горла, казалось, сейчас просто выскочит из груди! Что скажет? Как себя поведет?
Вдруг краем глаза на сосне сбоку заметила какое-то движение, повернулась — белка скачет!
— Рома, смотри, белка! — в восторге пальцем указала на животное. А оно вдруг по стволу вниз, прямо к нам побежало. Щенок взвизгнул от восторга и начал вырываться.
— Это — Эдди. Матвей ее подкармливает, она с рук ест, представляешь?
В этот момент пес, сделав кульбит в воздухе, все-таки спрыгнул с моих рук и с оглушительным лаем помчался к несчастному зверьку! Я кинулась за ним. Белка, резко развернувшись, понеслась к спасительной сосне! Рома хохотал. Я пыталась поймать нарушителя спокойствия, кружась рядом с ним и не успевая схватить! И тут, как гром среди ясного неба:
— Это что за зверинец, брат?
Забыв про собаку, я медленно выпрямилась и также медленно повернулась на голос.
Он всегда был самым красивым в мире, но сейчас… Загорелый до черноты, с выцветшими на солнце русыми чуть длинноватыми волосами, с испачканной мазутом щекой и руками… Я скользнула взглядом вниз. Матвей был одет в клетчатую рубаху с отрезанными или просто оторванными рукавами и джинсы, болтающиеся очень низко на бедрах. И почему-то босиком.
— Я, кажется, цирк не заказывал…
6
Утро началось как попало! Обычно по субботам к нам приходила с другого конца деревни тетя Лида, которая приносила молоко и творог. Причем, за символическую плату. Сегодня она почему-то не пришла.
А мы на завтрак едим кашу. У нас должен быть режим. Порылся в холодильнике — нашёл пол-банки литровой молока. Когда оставалось? Вчера, позавчера? Почесал в затылке — кто его знает?
Начал кипятить — сварилось… Сжав зубы, чтобы не материться при ребенке, задумался. Что дальше? Топать в деревенский магазин за молоком или накормить тем, что есть? А что есть? А имеется у нас только вчерашний гречневый суп.
— Даня, ты будешь кушать суп?
Ребенок, в ожидании еды, как обычно, крутился поблизости. Суп он не очень любил, но, видимо, настолько проголодался, что готов был умять и его, тем более, что я помахал перед его носом шоколадкой. Конечно, это — запрещенный прием, но зато действенный.
Что же готовить на обед? Не знаю, как женщины с этим справляются! Для меня ежедневно существовала проблема кормления ребенка, ну и собственного питания заодно.
А что если на велосипедах съездить в деревню за молоком? Даня — на своем трехколесном, я на большом? Он, как раз устанет к обеду и будет спать, как убитый. А из молока я сварю эту долбаную кашу…
Только у старенького велосипеда, доставшегося мне в наследство от предыдущих хозяев дома — моих деда с бабкой, было пробито колесо.
Разобрал, заклеил, с трудом собрал обратно. Весь в мазуте. Крутившийся рядом Даня тоже весь чумазый, в порванной (когда успел?) рубашонке.
Прежде чем ехать, переодеться нужно…
…Что за крики? Посмотрел на сына — увлеченно ковыряет отверткой в земле. В деревне орут? Молодой женский голос? Не старушечий, что было бы объяснимо, а именно молодой? Хм, может в гости к кому приехала телка городская? Теперь точно в деревню поеду — бабу полгода не видел, может, повезёт и…
Да нет, кричат-то у меня перед домом. Неспеша пошел туда. Возле веранды остановился. Ромка приехал! Блять, неужто любовницу ко мне привез? Ромка… не может быть!
Руки просто зачесались ему морду набить — Альку жалко! Как он мог-то!
Но женская фигурка, преследовавшая страшного облезлого пса, показалась знакомой… Лиза? О нет! Скрипнув зубами, пошел к ним.
Брат, зачем? Лучше бы проститутку мне привез, или бабку, чтобы жрать готовила, кого угодно, только не Лизу! От шалавы какой-нибудь было бы больше толку… Блядь, в логово зверя привез ребенка… Красивого, сладкого, просто крышесносного… ребенка… В мое логово…
— Это что за зверинец, брат? Я, кажется, цирк не заказывал.
Сука, что ж она такая… Не мог отвести глаз, как всегда, когда видел ее. Я убью его! Зачем? Козёл, сволочь, а не брат!
Она выпрямилась и смерила меня взглядом. Оценила мою "красоту"!
— Рома, блядь, отойдем! Вон туда, — показал ему за дом, Даньку заодно проверю.
Старший мудрый братец, пожав плечами, пошел вперед, на ходу пытаясь вправить на место мозги тупому младшему, мне то есть:
— Брат, а где же здрасте? Чего ты злой-то такой с утра? Не выспался? Где Данька?
Я шел молча — нечего при девчонке отношения выяснять, тем более, что речь именно о ней пойдет.
Когда за дом зашли, Ромка резко остановился, я еле успел затормозить, чтобы не впечататься в его спину.
