Она встала с кресла, потянулась за тростью и, опираясь на нее, подошла ко мне. В полумраке кабинета, я почувствовал, как она рассматривает меня подслеповатыми глазами, но этот взгляд словно проникает в мои мысли. Тётушка тронула меня за щеку и сказала:
— Ты стал ещё более…
— Красивый?
— И это тоже, — кивнула она и пошла к креслу, не оборачиваясь, махнула рукой, — иди же. И не забудь прийти завтра.
Из дома тётки вышел я в настроении нехорошем. Вид её, почти испугал. Что-то накатило такое, от чего я поскорее решил уйти.
Миновав большую гостиную, чтобы больше ни с кем не встречаться, вышел через заднюю дверь. По тропинке, которая огибала парк, прошел к берегу моря.
Вот по чему я скучал больше всего — по морю.
Здесь, в детстве, с братом и сестрой, мы проводили чуть не целое лето. Даже в дом бывало, за весь день не возвращались. Этот желтый песок, по нему я скучал, по волнам, что тихо накатывают и сразу отступают. По бесконечной линии горизонта, когда небо и море сливались в одно целое.
У дерева я скинул обувь и пошел по пляжу, загребая босыми ногами золотой песок. Поднимал круглые камни, кидал их в воду и долго смотрел вдаль. Пляж почти пустынный. Только вдалеке маленькие фигурки людей, что тоже, как и я, вышли пройтись по песку. И постоять, глядя вдаль. У каждого свои мысли. Хорошо думать у моря, хорошо мечтать.
Но о чём мечтать мне? Я не знал.
Нужно было возвращаться, я повернулся и тут же недалеко заметил девушку, в белом платье, с волосами цвета песка. Она сидела на небольшой песочной дюне и смотрела вдаль, но я уверен, до тех пор, пока я не заметил её, она точно успела меня рассмотреть. Потому что теперь, сосредоточенно старалась смотреть в другую сторону.
— Хороший денёк! — крикнул я.
Она повернулась, прикрылась ладонью от солнца, улыбнулась и кивнула.
Я воспринял это, как приглашение подойти ближе и конечно воспользовался этим.
— Вы тут живёте? — я указал на особняк позади неё.
— Да, я тут живу, — она снова улыбнулась, — А вы здешний?
— Нет, приехал к родственникам погостить. Ненадолго.
Взгляд её мне показался задумчивым и даже грустным. В ней было что-то от тех девушек из кино шестидесятых. Она не казалось слишком юной, может быть года двадцать два или двадцать три. А это светлое платье с мелкими цветочками, делало её образ совершенно чистым. Бледное лицо с точёным носиком, розовыми губами и непонятным цветом глаз. Чтобы рассмотреть их, нужно было подойти ближе, но я не хотел показаться навязчивым и остановился на расстоянии, чтобы можно было разговаривать, но при этом соблюдать дистанцию и приличие.
Я остановился в желании что-то ещё сказать, но она, как будто о чём-то вспомнила, встала и быстро проговорила:
— Мне пора, папа будет волноваться.
— До свиданья, — разочарованно сказал я.
Потому что совсем не ожидал, что наш разговор закончится так и не начавшись.
А когда девушка скрылась за зелёным забором кустов, я подумал о том, что возможно нужно было спросить её имя или что ещё, чтобы задержать её немного дольше. Но уже поздно, а бежать за ней, было бы совсем уже нехорошо.
Я повернулся к морю и почувствовал какое-то особенное чувство у себя в голове. Как будто встреча эта повернула ход моих сумбурных мыслей и заставила их двигаться прямо в одном направлении. В направлении этого особняка и его зелёной ограды.
Глава 8
Когда я вернулся в дом, на лужайке перед домом Оля подошла ко мне.
— Ну как? Что она сказала?
— Кто? — быстро спросил я, так как в мыслях моих всё ещё была девушка с пляжа.
— Тётя конечно, кто ещё? — засмеялась Оля.
— А, она. Не знаю, темнит что-то. Расскажи лучше, как ты живёшь, что делаешь?
Она сначала потупилась, а потом весело посмотрела на меня и сказала:
— Ничего не делаю. Жду, пока тётушка выдаст меня замуж за своего друга.
— Что за ерунда? Ты что не знаешь за кого?
— Знаю. Это — Зацепкин.
— Подожди, — в непонимании я прищурился, — это тот — Зацепкин, с которым она когда-то вела дела?
— Да. Теперь они уже не партнёры, но остались хорошими приятелями.
— Но, он же почти старик! — воскликнул я и возмущённо посмотрел на Ольгу.
— Лучше не встревай в это. Всё равно ты ничего не сможешь изменить. Только навредишь мне.
Удивительно и непонятно, она так просто об этом говорила, как будто была уверена, что ничего не изменится. Это возмутило меня до глубины души.
— Что может быть такого между вами? Он старик, а ты молодая девушка?
— Он не старик. Ему всего — пятьдесят пять.
— И ты так просто говоришь об этом.
— Прошу тебя Тима, не нужно. Зря я тебе сказала. Теперь жалею.
— Ну хорошо я не буду так кричать. Просто я не могу понять зачем, для чего всё это?
Ольга потупилась, а потом посмотрела на дом.
— Кажется, кто-то приехал. Это, наверное Олег, — она глянула на меня, — ты встретишься с ним сегодня?
Пока я не решил, как поступить. Но отлучение от дома уже настолько мне надоело, что сейчас я готов был встретиться с кем угодно, лишь бы поставить хоть какие-то точки в наших отношениях.
Я немного подумал, и решил, тянуть больше некуда, нужно идти и смотреть брату в глаза. Семь лет прошло, сколько ещё бегать окольными путями.
И мы пошли к дому.
Когда Оля и я поднялись по лестнице, дверь открылась и Олег, собственной персоной вышел нам на встречу. Крупная фигура, костюм, галстук. Строгое лицо в приветливом выражении, насколько она могло себе это позволить. Неподвижная мимика, тонкая улыбка, говорила о том, что он рад меня видеть.
— Легче заставить гору переместиться в Южный, чем заставить тебя Тимофей, сесть в самолет и нас навестить.
Он подошел очень близко и теперь совсем не казался строгим.
— Дела, знаешь ли, держат меня. Никак не вырваться, — ответил я с приветливой настороженностью.
— Надеюсь, тетушка Эльвира, не слишком потревожила тебя своим письмом?
— Нет, не сильно. Теперь я уже понял, какую оплошность совершил, так давно не приезжая к вам.
— Если ты думаешь, что я еще сержусь на тебя, то можешь не беспокоиться. Все говорят, я должен сказать тебе — спасибо. Но знаешь, ты сукин сын, всё-таки расстроил мне свадьбу и тогда я совсем не собирался тебе это прощать. А теперь, спустя столько времени, я действительно могу сказать — спасибо братишка, — и он протянул мне руку.
Секунду я в нерешительности стоял. Не то чтобы не верил своим ушам, а просто не ожидал такого услышать. Но потом взял руку, и уже продолжая его шутливый тон, ответил:
