Они молча продвигались дальше. Под копытами коней хрустели ветки, вдали всполошенно заорала какая-то ночная птица. Поближе откликнулась другая отчаянным полусвистом-полумяуканьем. И снова все смолкло.
– Сэр Сериога, – похоронным голосом объявила вдруг леди Клотильда. – Каюсь, не прислушивалась я достаточно хорошо к тому, что сказано было вам. Э-э… не расслышала просто. Со слухом у меня… особенно с одной стороны. Так что почтительнейше прошу вас снизойти до меня и рассказать, что видели вы в ладонях досточтимых подданных ваших гномов и чем таким ужасным грозил вам черный маг.
Тон у леди был серьезен – дальше некуда. Хотя про проблемы со слухом – наверняка вранье. Просто громкость у телевизора в гномовых ладошках была уж очень мизерной, рассчитанной, похоже, исключительно на него и на того, кто “показывал”. И не зря рассчитанной, наверно.
– Отравлюсь в “Макдональдсе”, – попробовал было отшутиться Серега.
Леди Клотильда тут же громко, на весь лес, икнула, затем резко дернула на себя повод и осадила жеребца. Тот, в отличие от своей хозяйки, иканьем побрезговал, просто фыркнул с возмущением и изобразил передними ногами что-то вроде “а вот я вам счас ка-ак на дыбы…” И в завершение всего этого картинно исполненного кульбита оглушительно щелкнул зубами в воздухе, но почему-то выполнил сие недвусмысленное действо в непосредственной близости от Серегиной коленки. Совсем рядышком.
– Да шутю я, шутю! – отчаянно крикнул он и поджал ногу с этой стороны повыше – просто так, на всякий случай поджал. Случай, он разный бывает.
Но леди Клотильда этих его последних слов слушать уже не стала:
– Сэр Сериога?! Неужли-таки напророчил он вам смерть от яда?! И то, что будет яд сей из рук его? Проклятье! Тысяча чертей ему в зад – и все пятками! Сэр Сериога! О досточтимый сэр и друг мой, немедленно следует вам приобресть на случай отравления волшебный порошок из помета жабы-ядогрыза. Зело помогает он во многих случаях. Посыпать им следует свою пищу каждодневно… Сэр Сериога?!
– Всенепременно, – ответил сэр Сериога, слегка придерживая рукой живот и чуть ли не сползая с седла – как-то уж очень живо представил он себе процесс посыпания своей еды жабьим пометом, а затем и поедание оной пищи. – Всенепременно так и поступлю. Три раза в день во время еды…
– Ну, три не три, а как за стол, так и помет в блюдо. Сэр Сериога? Не хотите помет, ну тогда хотя бы толченые ножки тараканов используйте, смешанные с мочой благочестивых девственниц – тоже известное, признанное всеми средство от ядов. Точно вам говорю, у меня у самой как-то для этого дела просили, ну, я и… дала, словом. Только, э-э… пьяна была сильно в то утро, так что там почти не… не это самое было, а, считай, чистое вино. Ну, самую только чуточку разбавленное тем самым, им необходимым.
– Да пошутил я, леди Клотильда, – судорожно вдыхая воздух и страдальчески кривя лицо в попытках обуздать рвущийся изнутри смех, выдавил он. – На самом-то деле…
Он коротко, своими словами кое-как воспроизвел содержание услышанного им стишка.
Леди Клотильда, выслушав, задумчиво сапнула носом. Жеребец под ней сделал то же самое, только у него это прозвучало погромче и посолиднее. Не в пример погромче и посолиднее.
– Ну… Заклятие неотвратимого присутствия чужих пророчеств в человеческой судьбе? Похоже, оно самое. Слыхала. Неприятная вещь, конечно… э-э, то есть я хочу сказать – не совсем подходяще для вас, для герцога. Ха! Вот если б вы, сэр Сериога, были, как и я, самым обычным странствующим рыцарем, вот тогда подобное заклятие было бы для вас как раз то, что надо. Исполнять пророчества, спасать указанным в них способом означенных несчастных… Есть то мечта всякого приличного странствующего рыцаря!
– Махнем не глядя?
Клоти оглушительно фыркнула. Звероватый битюг с небольшим запозданием фыркнул тоже.
– Нет уж, настроена я подождать своего собственного проклятия! От своего собственного врага и в наказание за свой собственный неразумный… хм… то есть добрый поступок. Ну да ничего, сэр Сериога! Не такая уж и плохая судьба вам предопределена сим заклятием, я хочу сказать, бывает и похуже. Вот на барона Скорки, к примеру, наложил один подлый колдун заклятие неизбывной печали. И он, верите ли, печален бывал даже тогда, когда над девицами трудился!
– Да, – сказал Серега единственно ради поддержания беседы, – бывает. Сие, конечно, просто неприлично – когда отважный барон да над девицей смурной…
– Верно глаголете вы об этом, сэр Сериога! А вот еще рыцарь Гули – так тому деревенская колдунья, коей он отказал в… одном рыцарском поступке (это том самом, при котором рыцарь всенепременно должен быть именно мужчиной, и никак не иначе), отказал единственно по причине ее старости – позорная отговорка для истинного рыцаря, кстати!
– Да уж, – заметил Серега, – истинный рыцарь должен быть способен на все, что только может занимать горизонтальное положение или просто наклонное.
Клоти, к счастью, его не слишком целомудренное замечание пропустила мимо ушей.
– Так вот, колдунья сия наложила на него заклятие неснимающихся штанов! Причем штаны у бедного рыцаря Гули переставали сниматься не когда-нибудь, а именно в моменты, так сказать, по-рыцарски мужских поступков. А в любое другое время – пожалуйста!
– Ужас какой! – посочувствовал Серега. Они проехали еще какое-то время в полном молчании.
– А вообще-то, сэр Сериога, – на полном серьезе добавила вдруг леди Клотильда, – навлекли вы на себя серьезную беду. Причем из-за тварей, того явно не стоящих. Жить, исполняя чужие пророчества, иметь вместо порядочной, собственной человеческой судьбы и, так сказать, вольной жизни, по собственной воле – и разумению проживаемой, – иметь вместо этого участь щепки в чужих лапах… Быть обреченным исполнять, исполнять и исполнять… И за все про все в награду одна-единственная и довольно сомнительная к тому же радость – помогать другим выправлять ИХ судьбы… Невесело.
“Да уж, куда как невесело”, – продолжил он про себя затронутую красоткой Клоти тему. Печально даже, если можно так выразиться, крайне печально все сие, сэры рыцари и сэрухи рыцарши, до зеленой тоски в груди печально. Особенно если ты и сам уже, можно сказать, почти что – да какой там почти что – полностью уже веришь во всю эту местную галиматью с этими их колдовскими проклятиями и зловещими пророчествами. Подобные магические заморочки здесь, надо отметить, весьма и весьма опасны. Стоит только вспомнить в качестве примера то самое исполнившееся с их подачи пророчество об Отсушенных землях. А уж предреченная ему смерть от рук им же и спасенных – это уж вообще, ребяты, ну ни в какие вороты… Ничего-ничего. Вот вернется домой, вот тогда… И будет у него покой. В индустриальном двадцать первом веке, как помнится, нет ни проклятий, ни пророчеств. Вот она, наша программа-максимум – всенепременно вернуться домой. А я в Россию, домой хочу – я так давно не видел маму…
Далеко-далеко из ночной тьмы вынырнул в пределах видимости крохотный желтый огонек. Ровно засиял, время от времени скрываясь за гигантскими стволами деревьев. Но не гас – светил, скрываясь и показываясь, и понемногу приближаясь к ним по мере продвижения вперед. Кони прибавили шаг. Перспектива уютного стойла впереди явно прельщала их больше, чем темный ночной и оттого не располагаюший к себе лес. И хотя никаких таких страш-шных опасностей и уж-жасных приключений лесное пространство доселе пока что им не являло (если, конечно, не считать той недавней встречи – ехали б себе мимо, и не было бы проблем), однако и уютно здесь никому не было.
