Господи, этой девчонке было всего двадцать, а бед она приносила целый легион.
– Ладно, ― услышал я и уже собрался ехать дальше, но Никки добавила, ― только сначала забери остальные мои вещи из номера. И не забудь телефон.
Никки
Мне и правда нужны были деньги.
Было бы глупо отказываться от них только потому, что мы с придурком Маккейном не сошлись характерами. Правда, когда я узнала, что в его квартире полным ходом шел ремонт, и он будет жить в том же доме, что и я ― поняла, что это плохо. Ещё хуже стало, когда я узнала, что Тейлор на это время переедет к подруге.
А это означало, что мне предстояло жить вместе с этим сексапильным брюнетом с замашками маньяка, который любил запирать девушек в машинах.
И меня это жутко напрягало.
Но мысли о другой жизни перевешивали всё остальное.
Поэтому, разобрав вещи в комнате, которая на следующие несколько месяцев была моей, я отправилась изучать дом.
Спален на втором этаже оказалось пять. Одна принадлежала Маку, другая ― Тейлор, остальные три были гостевыми. В каждой имелась своя ванная комната, и каждая приводила меня в восторг. Третий этаж полностью занимала зона отдыха (так её прозвала я): в центре стоял громадный бильярдный стол, по бокам ― необъятные диваны. На стене висела огромная плазма ― и я вспомнила, что почти такую же видела в гостиной внизу.
Спустившись, прошлась по уже знакомому мне холлу, заглянула в просторную гостиную, пришла в экстаз от кухонного островка, а затем завернула в ту часть дома, в которой ещё не была. Услышала странное лязганье и, выйдя из-за угла, увидела Мака.
Он сидел за большим силовым тренажером и делал горизонтальную тягу ногами. И всё это посреди шикарного спортзала, о котором можно было только мечтать.
Я завороженно уставилась на его тренировку ― хотя, скорее, на него самого.
Мак ― чего греха таить ― был безбожно красив. Высокий, крепкий, широкоплечий. Его руки и часть спины были покрыты татуировками, которых раньше я не замечала из-за одежды. А спина и вовсе была отдельным видом искусства. Да, мне и раньше приходилось видеть накаченное мужское тело, но настолько совершенное ― никогда. Я не могла оторваться от его изгибов, рельефов, сексуальности, которую он излучал ― от него всего.
Дыхание сбилось, но я заставила себя сморгнуть и завертеть головой.
Держи себя в руках, Никки. И не смей думать о Маке, как о сексуальном объекте.
Ты приехала сюда работать. Так и думай о работе.
– Подглядываешь? ― услышала я и вздрогнула, словно пойманная школьница, курившая в туалете косячок.
Мак поднялся с тренажера, и я уставилась на него, как тупая корова. На его широкую безупречная грудь, тугой пресс и капельки пота, стекающие по телу…
Работа, Никки, работа!
– Э―эм… прости я… просто осматривала дом.
Прочистила горло и отвела взгляд, делая вид, что меня интересуют тренажеры.
– И как?
Великолепно. Боже, великолепно.
Только не подходи…
– Он очень… большой. И свой тренажерный зал ― это очень круто.
– Ты ещё не всё видела, ― усмехнулся Мак.
Любопытство взяло-таки верх, и я вновь повернулась к нему.
– Не всё?
– Пойдем, ― он снял с «рогатого зверя» полотенце и, перекинув его через плечо ― совсем как недавно меня ― кивнул в сторону противоположно стены. Я раздумывала всего пару секунд, а затем всё то же любопытство заставило меня последовать за ним.
Мы завернули за угол, и я восторженно вылупилась на черт-его-знает-сколько-метровый бассейн. Шикарный, чистый, глубокий бассейн с неоновой подсветкой и божественной ванной для джакузи. Божественной. Ванной. Для. Джакузи.
Боже, это была просто музыка для моих ушей.
– Нравится?
– Нравится? ― ахнула я. ― Это потрясно!
– Поплавать хочешь?
– Что?
– Поплавать, ― повторил он, ― у тебя есть купальник?
Вспомнив, что не захватила ни одного из своих новомодных брендовых бикини, я отрицательно мотнула головой.
– Хочешь, посмотри что-нибудь у Лори. У неё этого тряпья ― позавидовал бы весь Китай. Скупает тоннами, как ненормальная, а потом это всё валяется. Половина её гардероба до сих пор с бирками. ― Мак усмехнулся, а затем как-то странно меня оглядел. ― Но в принципе можешь поплавать и в нижнем белье, я не возражаю.
Я уловила игривые искорки в его глазах и едва сдержалась, чтобы не показать мистеру я-офигеть-какой-классный средний палец:
– Закатай губу, Маккейн. Ты не в моём вкусе.
– Уверена?
Мои брови взлетели вверх ― хотя, признаюсь, это стоило мне некоторых усилий.
– Думаешь я могу запасть на такого, как ты?
– Обычно, как раз такие, как ты, на меня и западают.
Мак сделала ко мне шаг. Затем второй.
– Я ― не обычно. И я не западаю на придурков.
– Ты ― девушка, Никки.
– О, а ты, должно быть, Капитан Очевидность?
Придурок улыбнулся, и вышло это у него уж как-то чересчур сексуально.
А ещё ― он как-то чересчур близко ко мне подошел.
– Сандал, цитрус… что ещё?
– Что? ― не поняла я.
– Хочу понять, чем ты пахнешь, ― прошептал Мак, и я едва не выдала себя, поняв, что реагирую. На его шепот, близость ― на всё, что вижу и ощущаю, когда он рядом.
И это было не нормально.
– Мне нужно работать, ― развернулась, чтобы уйти ― а вернее, убежать.
– Так и знал, что ты трусиха.
Остановилась, понимая, что Маккейн надавил-таки, ублюдок, на больное.
– Как ты меня назвал?
– Трусихой, ― ничуть не смущаясь, повторил Мак, ― которая, к тому же, всё-таки на меня запала.
Не знаю, что вывело меня сильнее ― его самодовольная ухмылка или его слова.
Но своего он добился. Это факт.
– Абрикос, роза и мастиковое дерево, ― сказала я, заглядывая ему в глаза, ― теперь твоё мудаческое Я удовлетворено?
Он двинулся ко мне как насытившийся хищник, и надеюсь, мне показалось, потому что объяснить, почему так сильно наэлектризовался воздух между нами я не могла.
Этот канадский дьявол был слишком близко.
Так близко, что я не просто слышала ― чувствовала его дыхание.
Каждый волосок на теле встал дыбом, и я ощутила, как похотливое откликается.
– Мне нужно кое-что проверить, ― прошептал он, и я замерла, смотря ему в глаза, как трусливая малолетка, готовящаяся к своему первому в жизни поцелую.
Только вот я не была трусливой малолеткой. И скорее земля разверзнется, чем я поцелую придурка-Маккейна. Или дам ЕМУ себя поцеловать.
Слабо уперлась пальцами в стальную грудь. Что б мне провалиться ― ощущать под собой твердость его мышц (пусть даже и не целиком) оказалось даже приятно.
Попыталась не воспринимать всерьез
