добавила. ― Ни я, ни мой дурацкий чемодан никуда с тобой не поедем.
– Никки. У меня нет времени на твои истерики.
– А я тебя здесь и не держу! Спешишь ― выметайся!
– Я обещал Лори, что привезу тебя!
– С какой стати ты даешь такие обещания? Я тебе что, игрушка?
Я рыкнул, и осознал это. Черт возьми, это девчонка меня доводила.
– Никки!
– Николь! ― зашипела она. ― Для тебя я ― Николь!
Понятия не имел, что творил, но знал, что церемониться с этой безумной не собираюсь. Лори ― другое дело. Я мог иногда уступить ей, позволить нахамить себе и свесить со своей шеи ноги, но какой-то рыжей девчонке черта с два всё это позволю.
Преодолел расстояние между нами всего в три шага. Затем подхватил Никки на руки и перекинул через плечо.
Она взвизгнула и начала отбиваться, колотя своими кулачками мне в спину.
– Мерзавец! Отпусти меня! Сейчас же!
– Заткнись, Никки.
– Маккейн, хренов ты псих, поставь меня на пол!
Она попыталась сползти вниз, но я грубо шлепнул её по заднице, заставив разозлиться больше.
– Совсем сдурел?!
Усмехнулся и, схватив её чемодан со шмотками, вышел из номера.
Девушка на стойке регистрации расширила глаза и, увидев, как я тащу Николь по лестнице, несколько раз моргнула.
– Дженни, мы заберем остальные вещи позже.
– Э―эм… хорошо…
– Нет, не хорошо! ― завопила Никки. ― Дженни, звони в полицию! Этот психопат взял меня против воли!
– Пока ещё не взял, ― вновь усмехнулся я, ― но, если будешь брыкаться ― боюсь, придется.
– Чертов негодяй! Какое право ты имеешь меня хватать?!
– Моя сестра хочет, чтобы ты размалевала наш гребаный дом своими красками. Значит, ты размалюешь.
Мы вышли из отеля и, остановившись, я щелкнул своим брелоком.
– Я не твоя собственность, ясно? Ты не можешь заставить меня!
– Нет. Но ты сделаешь это, потому что я хорошо заплачу.
– Мне плевать на твои деньги! Они мне не нужны!
– Сомневаюсь.
Я ощутил, как Никки вздрогнула. Закинул чемодан в багажник, а затем открыл пассажирскую дверь и засунул туда взбешенную художницу. Она брыкалась, но я ловко пристегнул её ремнями безопасности, а затем быстро сел на водительское сиденье, завел двигатель и заблокировал все двери. Её ладони врезались в стекло, и она зарычала, поняв, что выйти не сможет.
– Псих! ― развернулась она ко мне, и температура в салоне стала на несколько градусов выше. ― Мы знакомы от силы восемь часов, а ты уже хватаешь меня, шлепаешь по заднице и запираешь в своей машине!
– Я дружелюбный, ― усмехнулся я, пристегиваясь и выкручивая руль мустанга.
– Открой двери, Мак, сейчас же.
Не знаю, почему, но из её уст моё имя прозвучало как-то иначе. Все кругом звали меня Мак ― сокращенно от Маккейн ― и я давно к этому привык. Но то, как это произнесла Никки… мать твою, совсем у меня что ли крыша скатывается?
– Нет.
Вырулил со стоянки отеля, а затем уже почти выехал на дорогу, как вдруг эта сумасшедшая отстегнула ремень безопасности, открыла окно и начала через него вылезать.
– Твою мать, Никки!
Резко затормозил и, отстегнувшись, потянул безумную обратно.
– Пусти меня!
– Что с твоей головой? ― тряхнул её, прижав к сиденью. ― Убиться хочешь?
– Тебе-то какое дело?!
Она заглянула мне в глаза, заставляя вновь спуститься в проклятый ад.
Я почувствовал это ещё вчера вечером, когда она спорила со мной, возражала и дерзила. Эта наша игра ― глаза в глаза, дыхание к дыханию. Я чувствовал себя как взвинченный школьник. Понимал, что хочу её. И перебороть себя не выходило.
Она уехала. Я думал ― пройдет, остыну.
Но хрена с два.
Когда Лори пришла ко мне в слезах, умоляя дать этой девчонке работу, я не смог ей отказать. Навел о ней некоторые справки, узнал, что она ушла от своего агента ― какого-то Боба Томпсона, и что тот теперь волосы на своей голове рвет, везде её ищет. Я, конечно, мог бы этому Бобу позвонить, сказать ему, где находится Никки, но я не был стукачом. Никогда.
Эта девчонка по какой-то причине уехала из Хьюстона, бросила свою прежнюю, интересную и дорогую жизнь и теперь находилась здесь, в моей машине. Я прижимал её к сидению и ощущал запах сандала с нотками цитруса и чем-то ещё, что не мог распознать. И понимал, что совсем кукушкой еду.
Почему она так на меня влияла? И как можно было так пахнуть после ночи?
– Я дам тебе работу, ― повторил я, хотя вообще не имел привычки уговаривать.
– Нет!
– Никки, тебе нужна работа.
– Откуда ты знаешь? ― рявкнула она.
Я не ответил, но она по глазам всё увидела и поняла.
– Боже, ты наводил обо мне справки?
– Я должен был понимать, кого нанимаю.
– Поверить не могу! Ты копался в моей жизни! Искал обо мне информацию!
– Её даже искать не нужно было, о тебе все новости со вчерашнего утра трубят.
Никки застыла, а затем отвернулась, и я понял, что должен отодвинуться.
Она не кричала и больше не пыталась убежать. Просто сидела и смотрела в одну точку в окне, словно видела там что-то, чего не видел я.
– Слушай, я не стану допытываться, почему ты уехала. Это не моё дело. ― Никки хмыкнула, и я рискнул отодвинуться чуть дальше. ― Просто хочу предложить тебе сделку.
– Какую? ― осторожно спросила она.
– Ты соглашаешься на эту работу, а я помогаю тебе начать новую жизнь. У меня есть связи. Я могу познакомить тебя с нужными людьми.
Сам не верил, что говорил это.
Но это было ради Лори. Только ради Лори.
Некоторое время Никки молчала, а затем, наконец, повернулась и подняла на меня свои большие дымчато-зеленые глаза. Я видел в них сомнение. Но ещё ― видел надежду. И знал ― последняя была куда сильнее.
– Почему я должна тебе верить? Ты неуравновешенный.
Не знаю, почему ― усмехнулся.
– Ты так-то тоже не совсем адекватная. Пыталась через окно вылезти.
– Потому что ты насильно засунул меня в машину и запер в ней. Это похищение.
– Я заперся вместе с тобой, Никки. Это не похищение.
– Сути это не меняет.
– Мы составим контракт. Обсудим все условия. Ты внесешь правки. ― Выдохнул я, изображая полнейшее безразличие, хотя что-то будто ножом по желудку резало. ― Так ты согласна или нет?
Молчание Никки было равносильно выбитому ауту.
Я до сих пор не представлял, почему всё это так меня раздражало ― списывал на усталость. И на нервное перенапряжение. И на сегодняшнюю игру, к которой был не готов.
И на проблемы с Лори…
